Шестой (ЛП) - Линн К. И.. Страница 32

Мне хочется подбежать к нему, но угроза, маячащая в нескольких метрах от меня, сдерживает мой порыв. Но и взгляд оторвать я не в силах, сколько себя не уговариваю.

Потому что я знаю, что случится, если Дигби оглянется и узнает меня, несмотря на мои темные волосы. Но я все равно не могу отвести глаз, так как мое прошлое неверящими глазами смотрит на меня.

Словно пинок в живот получила. Все мое существо разрушается под весом его узнавания.

И мне приходится бежать.

Шестой идет впереди меня по пляжной дорожке. Если Дигби догонит меня, если Шестой увидит...

— Пейсли?

Я замираю, услышав имя, которое не слышала уже целый месяц. В груди рождается боль, усиливая потребность убежать от него как можно дальше. Я быстро пробегаю мимо нескольких пальм, мчусь вверх по ступеням, которые ведут к площадке перед бассейном. Обычно там полно людей, и я надеюсь затеряться в толпе.

С последствиями побега от Шестого я разберусь позже.

Дигби снова зовет меня, пока я прокладываю себе путь сквозь толпу. Если Шестой узнает... Если Шестой узнает...

Дигби.

Я не выдержу. Не смогу простить его.

Не смогу простить себя.

Какой жестокий поворот судьбы направил его в лапы Шестого?

Глаза у меня мокрые от слез, зрение затуманилось. На другом конце вестибюля показываются входные двери, и я вздыхаю с облегчением, когда замечаю дорогу к нашему отелю.

Но рано я радовалась, так как в предплечье мне вцепляется сильная рука, остановив меня прямо в дверях.

— Пейсли?

Нет.

Нет.

Нет, нет, нет!

Я не в силах повернуться, не могу посмотреть на него. Я замерла на месте. Мысли бешено крутятся в голове, пытаясь найти выход.

— Отпусти меня, — требую я, пытаясь высвободить руку.

— Это ведь ты, правда, ты?

Я мотаю головой.

— Нет.

Но это не останавливает его и, несмотря на все мое сопротивление, он разворачивает меня лицом к себе. Дигби выше меня сантиметров на тридцать и весит раза в два больше — я ничего не могу поделать. Но я отказываюсь поднимать голову. Не могу. Если я проявлю интерес, Шестой увидит и придет за мной.

Я проклинаю небеса и молюсь аду, чтобы дъявол не забрал ангела, стоящего передо мной.

— Пожалуйста, — такой знакомой теплой рукой он приподнимает мой подбородок вверх.

Его голубые глаза остались такими же нежными и заботливыми, какими я их запомнила. Мне хочется затеряться в них и заставить их забрать меня обратно в другое время.

Я морщусь, пытаясь подавить рыдание, и качаю головой из стороны в сторону.

— Отпусти меня. Пожалуйста. Пожалуйста, ты должен отпустить меня.

— Что случилось? Что происходит?

Из-под его руки я вижу, как к нам направляется фигура, которой я страшусь больше всего на свете. Глаза у меня чуть из орбит не выскакивают, а дыхание учащается.

— Умоляю, Дигби. Пожалуйста, если ты, правда, любил меня, отпусти, — нижняя губа у меня дрожит, по лицу струятся слезы.

— Пейс, успокойся.

— Он же убьет тебя, — шиплю я.

— Ты не делала этого, правда? — это не совсем вопрос, скорее, потпыка убедить самого себя касательно того, что произошло.

Я киваю.

— Я не делала ничего этого, — меня всю трясет, когда я исступленно смотрю по сторонам. — Если он заметит тебя…

Я даже не успеваю закончить свою мысль, как Дигби наклоняется. Губы, о мягкости которых я уже почти успела позабыть, прижимаются к моим. Сильные руки, обвиваются вокруг моей талии, обнимая меня с заботой и собственническим желанием.

— Я думал, ты погибла, — по его щекам текут слезы, пока он лбом прижимается к моему лбу.

— Ты должен уйти. Уезжай домой. Умоляю.

— Я вытащу тебя отсюда.

Я качаю головой.

— Нет. У тебя не получится.

В его взгляде загорается замешательство. Большим пальцем он проводит по моей щеке.

— Позволь мне помочь тебе.

— Тогда уйди и забудь, что видел меня. Уезжай. Сегодня же.

— Я вызову копов.

Я снова качаю головой.

— Не надо. Он убьет меня. Ты не должен никому рассказывать. Если ты хоть что-то расскажешь, если сообщишь в полицию, он убьет меня. Он узнает. Поверь мне.

Его взгляд мечется по моему лицу. После моих слов, он сморщил лоб будто бы от острой боли и отчаяния.

— Пожалуйста, Дигби. Не предпринимай ничего. Он придет за тобой, а я хочу, чтобы ты жил. Мне нужно, чтобы ты ушел.

Дигби хмурится и скрипит зубами.

— Я хочу помочь тебе.

— Тогда подари мне последний поцелуй и спасай свою жизнь, — я провожу ладонью по его груди вверх к лицу, чтобы стереть слезы, хотя мои собственные продолжают течь по щекам.

— Дай мне немного времени. Я свяжусь с тобой. Просто... Не умирай ради меня, — грудь мне сдавило, паника нарастает с каждой секундой. — Пообещай, что ничего не станешь предпринимать.

Дигби согласно кивает.

— Не буду. Придумай что-нибудь. Я подожду, — он снова прижимается к моим губам. — Я все еще люблю тебя, Пейс.

— Мне следовало уехать тогда с тобой, — шепчу я сквозь слезы. — А теперь поцелуй меня на прощание... один последний раз.

Губы, языки, мы поглощаем друг друга ртами. Я чувствую соль наших слез на наших губах. Чувствую отчаяние, исходящее от его тела, словно он пытается впечатать меня в себя, обеспечить мою безопасность.

Но невозможно обеспечить мою безопасность от наемного убийцы.

Последний танец языков, последнее ощущение его губ на моих губах. Последний раз я чувствую, что любима и желанна.

Последнее прощание на то, чтобы оторваться от него, уйти.

Я ждала подобного шанса, вроде Дигби, чтобы сбежать, но ни в коем случае я не собираюсь рисковать его жизнью, чтобы спасти свою. Даже если предоставится возможность сбежать от Шестого, обратного пути все равно нет.

Дигби — мое прошлое, которому никогда не стать моим будущим, несмотря на то, что какая-то часть меня по-прежнему любит его.

Мое будущее написано кровью и погружено во мрак.

Сделав несколько шагов, я сталкиваюсь с Шестым. Когда он опускает голову и смотрит на мое лицо, подбородок у него напряжен, глаза пусты. Я в полном беспорядке, и мне не скрыть это от него. Шестой смотрит мне за спину, но я не осмеливаюсь сделать то же самое.

— Пойдем, — он хватает меня за руку и дергает прочь от Дигби.

Все два квартала по пути к отелю, даже от спины Шестого струится ярость, образуя напряжение, и люди неосознанно уступают нам дорогу.

Как только мы оказываемся в номере, Шестой начинает запихивать вещи в чемоданы.

— Двигайся.

— Мы уезжаем? — спрашиваю я. Мы ведь только что шли на встречу с его контактом.

Шестой выпрямляется и разворачивается: его ледяной тяжелый взгляд встречается с моим взглядом.

— Кто это был?

Я качаю головой.

— Никто.

Шестой берет пистолет, взводит курок и засовывает за пояс джинс.

— Нет! — я перекрываю подход к двери.

— Он знает тебя. Он тебя видел.

— Нет.

Рука Шестого сжимается на моем горле, затем он прижимает меня к стене и стискивает зубы.

— Кто он, Лейси? — его хватка усиливается, когда он поднимает меня за шею над полом. — Он, твою мать, целовал тебя. Обнимал. Интимно, — кипит Шестой. — Ты плакала. Он знает тебя. Что ты ему сказала?

— Это мой бывший парень, — удается прохрипеть мне.

Дыхание Шестого становится тяжелым, когда он цедит сквозь сжатые зубы:

— Нет, он покойник.

Шестой выпускает меня, и я падаю на пол.

Встав на колени, я вцепляюсь ему в ноги.

— Пожалуйста, нет!

Шестой вытаскивает пистолет и прижимает дуло мне ко лбу.

— Твое «пожалуйста» перед «нет» не изменит моего решения. Любезности не для киллеров, помнишь?

— Тебе не нужно беспокоиться на его счет.

— Какую часть из «он видел тебя» ты, бл*дь, не понимаешь?

— Он никому ничего не скажет и ничего не сделает, — пожалуйста, только не Дигби. Не убивай его.

— Ты абсолютно права, потому что трупы не умеют разговаривать.