Отбор для ректора академии (СИ) - Анжело Алекс. Страница 28

Мужчина поднялся на ноги и, стремительно обогнув стол, склонился, подцепляя рукой локон моих волос и заставляя дыхание сбиться.

— Противоречу убеждениям? О нет, Эльза. Я много лгу — положение обязывает, и ничего с этим не поделать. Честным быть невозможно. Но в своем отношении к человеку я зачастую прямолинеен. Безразличие, ненависть, любопытство, может быть страсть… Мое отношение никогда не меняется из-за выгоды. — Его пальцы коснулись моего подбородка, поднимая голову, а я загипнотизированно смотрела в его карие глаза не в силах пошевелиться. — И ты, похоже, точно такая же.

Опустив руку, Бенедикт отошел. Но кожа там, где он касался, горела, словно навсегда запечатлев тепло его пальцев. Чувства, вызванные этим прикосновением, одновременно будоражили и оскорбляли меня.

Было противно осознавать, что я одна из этих девушек, питающих к нему слабость, и не могу устоять… Сокрушительный удар по моему самолюбию.

«Или я выберу тебя…»

Почему я раньше не вспомнила о его угрозе?

— Ты заставляешь меня злиться, — хрипло пробормотала я, неотрывно следя за движениями ректора.

— Почему же?

— Потому что я теряю контроль. — Почему-то именно ему в этом было не стыдно признаваться.

— Меня тоже это поначалу раздражало. — Мужчина неожиданно понимающе улыбнулся и туманно добавил: — Но со временем принимаешь…

Глава 14. Следователь

Я зашла в банк — здание, полностью выполненное из белого камня, подобно храму. Ячейка стоила дорого, но цена самой жемчужины перечеркивала ее стоимость в несколько раз. До начала занятий оставался час, и я надеялась вовремя закончить все дела и успеть добежать до замка.

Первый этап отбора завершился, и вчера я вместе с остальными участницами вернулась на воздушном корабле в Бурсбург. Вспоминать то, какой эффект произвела моя победа на остальных невест, совсем не хотелось. Он был предсказуем. Правда, Клара оставалась спокойна и даже поздравила меня. А когда я рассказала ей о том, что мне пришлось раздеться на испытании, долго смотрела на меня недоверчивым взглядом.

— Я понимаю, почему ты злишься, — сидя в кресле, серьезным тоном сказала она. — Бурсбург еще не пришел к этому, но в столице подглядывание многие бы обязательно обратились к стражам правопорядка. Одна загвоздка — ректор из имперского рода.

— Он выше всех законов? — догадалась я.

— Верно, — кивнула Клара. — Только не передавай никому мои слова. Сама понимаешь, на работе меня по головке за них не погладят.

Я согласилась молчать. Хотя истина не стала для меня неожиданностью — закон не работает против тех, кто его сотворил. Но гнева я уже не испытывала, ситуация с императором занимала все мои мысли. И я пообещала Бенедикту подумать о работе над противоядием. Откровенно говоря, я понемногу начинала понимать мужчину — его поступки, мотивацию и эмоции. Хотя в моем паззле, очевидно, не хватало нескольких важных кусочков информации, чтобы видеть картину целиком.

С начала отбора Бенедикт словно сердился на меня, отталкивал, даже не осознавая того, как сильно ранит, по капле вызывая ненависть. Но теперь что-то в нем переменилось. Ректор больше не грубил, не принуждал и посвятил в важную тайну. И даже к решению подумать отнесся весьма спокойно, предоставив время до следующего этапа отбора.

Подойдя к работнику банка, я договорилась об открытии ячейки и оплатила ее на несколько месяцев вперед сбережениями, что копила на окончание академии и переезд в столицу.

Жемчужину опасно было хранить в общежитии или носить с собой. Не хотелось прослыть простофилей, упустившей свою драгоценность и не обеспечившей ей должную охрану.

Когда формальности были соблюдены, меня отвели в хранилище и открыли арендованную ячейку, оставив с ней наедине. Положив внутрь сверток, я закрыла дверцу, надавив на нее до хлесткого щелчка запирающего механизма.

Сжимая в ладони прямоугольный кусочек металла с начертанными по всей его плоскости заклинаниями, коснулась им ячейки, активируя магическую часть защиты. Мелкие молнии пробежались по стенам хранилища, а воздух наполнился громким стрекотом.

Магия свершилась. Оставалось лишь гадать, какое колдовство использовалось для защиты ценностей.

Развернувшись, я направилась к выходу. Работник банка, ожидавший снаружи, проводил меня наверх, дав последние наставления о хранении ключа-артефакта — не окунать в воду и никому не передавать.

Спрятав пластину глубоко в сумке, я покинула здание банка и поспешила в академию.

Яркое солнце поднялось высоко над горизонтом, но теснящиеся друг к другу дома закрывали большую часть улицы тенями. Я выбрала самый короткий путь — через рынок, где постоянно сменялись ароматы выпечки, свежей рыбы и мяса. Торговцы зазывали покупателей, и их голоса сливались в громкий гул. На одном из прилавков продавали одежду: носки, блузки, юбки, брюки — темно-синих и грязно-коричневых оттенков, на другом, на растянутых между двух столбиков веревках, висели газеты.

Башни замка академии уже призывно маячили над крышами домов.

— Последние события имперского отбора! Фото всех невест! Кто хочет посмотреть на красавиц? Мистер, вы не желаете?! По вашему взгляду понимаю, что да. Подходите. Всего двадцать пять никсов!

Я обернулась на тощего парнишку-продавца как раз в тот момент, когда он подмигивал пузатому мужчине, задумчиво почесывающему затылок.

— Хорошо, давай одну, — согласился покупатель, протягивая монеты.

Паренек, светясь от радости, передал ему отпечатанный в цвете экземпляр «Ежедневника столицы». Не отходя от прилавка, мужчина с интересом раскрыл газету.

— Можно мне тоже одну, — проговорила я, протягивая монетки. Я старательно делала вид, что у меня чешется нос, закрывая ладонью пол-лица. — Только побыстрее, я спешу.

Грузный мужчина рядом тяжело дышал — видимо, из-за веса он страдал одышкой.

— Возьмите. — Вытащив из-под прилавка газету, паренек протянул ее мне.

— Так это же ты! — неожиданно громко пробубнили надо мной. Мужчина переводил взгляд с меня на страницу издания. Лицо его выглядело крайне глупым.

— Не я. Вам показалось, — заявила я, убирая газету в сумку. Повернувшись в сторону академии, я поспешила уйти.

— Смотри, пацан, — донесся голос мужика. По всей видимости, он тыкал пальцем на снимок. — Немного накрашена, но это она. Я лица хорошо различаю.

— И то верно… — пораженно ответил продавец.

Не оглядываясь, я прибавила шаг, косясь на лежащую в сумке газету. Прежнего недовольства я не испытывала — за прошедшие дни успела смириться с отбором и своей ролью в нем. Но беспокойство возникло по иной причине — теперь мистер Спригатто обязательно узнает причину моего отсутствия.

Саранча будет просто адски зол!

Мои губы растянулись в ироничной улыбке — что-что, а ругань хозяина лавки мне слышать не впервой. Но в этот раз было по-особенному тревожно. Когда я захочу уйти по-настоящему, дело приобретет опасный поворот.

Уже подходя к академии и уверившись, что у меня есть несколько минут до начала занятий, я зашла в проулок между домами, вытащила газету из сумки и развернула ее.

Бумага приятно скрипела. На первой странице виднелось крупное фото ректора.

Студенты от шока подавятся, когда увидят его не в привычной «рясе».

Бенедикт со страницы смотрел прямо на меня, почти такой же, как в жизни, — величественный и красивый. Но в отличие от реальности, он выглядел намного дружелюбнее и менее опасным.

Я неопределенно покачала головой, уже устав копаться в своих мыслях и чувствах к нему.

Время все расставит на места. Оно всегда помогает.

Общий снимок претенденток напечатали мелко, и не задерживаясь на нем, я перевернула страницу. Пошли крупные парные снимки, под которыми писалось имя девушки и ее статус — студентка академии или род деятельности у тех, кто академию уже окончил.

«Теперь я смогу запомнить имена всех участниц», — подумала я, задерживаясь взглядом на снимке ректора с Тарт, — они держались за руки.