Шаукар - Рахаева Юлия. Страница 125

— Что? — Юрген обернулся.

Караель подошла к нему и, обняв, поцеловала. Шу ответил на поцелуй, но потом всё же отстранился.

— Возьми меня, — прошептала женщина, снова обнимая его.

— Так не должно быть, — сказал Юрген. — Пусть это будет мужчина, который полюбит тебя.

— Меня никто не полюбит.

— Зря ты так думаешь. Ты очень красивая.

— Тогда почему ты меня не любишь?

— Прости, — ответил Шу и покинул гер. Рядом обнаружился Карахан.

— На тебе лица нет, — проговорил новоиспечённый старейшина.

— Почему-то я чувствую себя сволочью, хотя я ничего дурного не сделал.

— Ты из-за сестры?

— Да. Она ведь силой меня сюда привезла, а я теперь чувствую свою вину перед ней. Вот ты знахарь, скажи, это лечится?

— Это называется чистое сердце, — ответил Карахан. — Если жизнь тебе его не залечила, то мои травы тут бессильны.

— Ты многого обо мне не знаешь. Ты даже не представляешь, какие слухи ходят обо мне в Шаукаре и Нэжвилле.

— Я знаю достаточно. И о тебе, и о великом шоно. Я очень постараюсь оправдать ваше доверие.

— А я постараюсь оправдать твоё.

— Мы едем или нет? — спросил подошедший Оташ.

— Едем, — кивнул Юрген.

Шоно, как и обещал, оставил своих людей в поселении, а сам вместе с остальными отправился к месту, где был разбит лагерь его войска. Уже на стоянке к Оташу подошёл Асмет, один из его тойонов, и с улыбкой проговорил:

— Великий шоно, ребята хотят посостязаться, раз уж повоевать не удалось. И мороз как раз спал. Да и когда они последний раз тренировались в лесу да в снегу?

— Я только за, — кивнул Оташ.

— Какие состязания прикажешь провести?

— В стрельбе из лука, из пистолета и в борьбе, конечно же.

— Слушаюсь, великий шоно!

— Мы поучаствуем? — спросил Алтан.

— Разумеется, — ответил Оташ. — Воины должны видеть силу моих приближённых нукеров и равняться на вас. И только попробуйте мне проиграть в борьбе.

— Не проиграем, — уверенно ответил Бальзан.

— Вы все сумасшедшие, — проговорил Юрген. — Я думал, мы домой поедем.

— Поедем, конечно, — сказал Оташ. — Ребята посостязаются, и сразу поедем в Шаукар.

— Я хочу горячую воду и мою кровать.

— Вот что, господин визирь, иди-ка ты посоревнуйся в стрельбе.

— Чего это?

— А то, что воины должны видеть умения второго человека Шоносара, а не только слышать о его любовных похождениях и взяточничестве.

— Какие любовные похождения, Таш? — возмутился Шу.

— То есть ты не отрицаешь, что ты взяточник.

— Вообще-то я это делаю на благо государства.

— Допустим. Но вся армия знает о том, что ты должен был переспать с Караель.

— Да какого? Откуда?

— Не знаю, я им этого не объявлял. И они все уверены, что ты с ней спал.

— У меня в ту ночь желудок выворачивало наизнанку, я мог только доползти до постели и отключиться.

Оташ только пожал плечами.

— Иди стрелять, — сказал он.

— Я, пожалуй, тоже присоединюсь, — проговорил подошедший Альфред.

— У тебя ребро сломано! — воскликнул спешивший за ним Элинор. — Тебе нельзя состязаться!

— Так я и не драться собираюсь, а стрелять из пистолета.

— Но это будет несправедливо. Тебе ребро будет мешать.

— Настоящий воин должен уметь хорошо стрелять, даже будучи раненым, — сказал Оташ. — Юрген тоже ещё не оправился от попадания стрелы и отравления, но будет участвовать.

— Полностью согласен, — кивнул Альфред.

— Ты опять хочешь со мной соревноваться, да? — спросил Юрген.

— Тебе что-то не нравится?

— Я буду соревноваться в стрельбе из лука, — объявил Шу. — А ты, Альфред, состязайся в стрельбе из пистолета. Так пойдёт?

— Пойдёт, — кивнул Брунен.

Даже наблюдать за состязаниями в традиционной борьбе сарби Юргену было холодно. Никого из воинов, похоже, не смущал снег — все они разделись по пояс и сняли сапоги. Поёжившись, Шу направился к наскоро оборудованному стрельбищу. После того как ему пришлось стрелять из лука в Селто, Юрген возобновил свои тренировки и теперь снова по праву считался одним из лучших лучников Шоносара.

Когда на стрельбище появился Оташ, его визирь уже обошёл нескольких своих соперников и пробился в финал состязаний. Шоно смотрел на то, как Юрген уверенно держит в руках лук, как легко ложится в его ладонь стрела, как замирает время в тот момент, когда он делает выстрел, и в очередной раз вспомнил сон, привидевшийся ему у волчьего камня. В том сне его друг был лучником, да таким умелым, что статуе стрелка придали его черты. Но в тот день, когда Оташ и Юрген пришли к волчьему камню, Шу совсем не умел стрелять. Небесный волк знал, кого привёл к великому шоно.

Последний выстрел Юргена принёс ему победу в состязаниях.

— Поздравляю! — проговорил Оташ, пожимая другу руку. — Я не сомневался в твоей победе.

— Спасибо, — улыбнулся Шу. — А как дела у Альфреда?

— Ещё стреляют, сам слышишь. Пойдем, посмотрим.

Друзья прошли мимо площадки для борьбы, где Алтан как раз умело положил своего соперника на лопатки, и вышли ко второму стрельбищу. Они успели вовремя: настал черёд Альфреда сделать свой выстрел. Неподалёку стоял изрядно взволнованный Элинор. Брунен выстрелил. В этот самый момент к Оташу подбежали двое воинов и затараторили наперебой:

— Великий шоно! Великий шоно! Там! Мы поймали лазутчика!

— Какого ещё лазутчика? — удивился Оташ.

— Он был вооружён и пробирался в наш лагерь.

— Привести его ко мне! — приказал шоно, а затем обернулся на Альфреда. — Тебя можно поздравить с победой?

— Можно, — с еле заметной улыбкой кивнул Брунен.

— Тогда поздравляю.

— И я поздравляю, — добавил Юрген.

— Ты тоже победил, я надеюсь? — ответил Альфред.

— Да, не сомневайся. Но у нас тут какой-то лазутчик.

Воины привели пленника, которым оказался Хорул.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Юрген. — Это тот самый Хорул, который отравил скорняка, а потом сочинил, что я оборотень.

— Убей меня, — вдруг ответил пленник.

— С чего это?

— У Карахана мне всё равно не жить.

— Это он так сказал?

— Нет, но я знаю. Он женится на Алдане, а я травил её отца.

— Ты был наказан за это.

— Это никого не волнует. К тому же, меня уже обвинили в том, что тогда произошло с вашим с Караель отравлением.

— Ну, косвенно ты действительно был в этом виноват.

— Вот видишь.

— Если ты готов начать жить честно, — заговорил Оташ, — то ты можешь отправиться в Шаукар и найти там работу. Или же ты можешь вступить в моё войско. Но для этого тебе нужно будет доказать, что ты хороший воин.

— Ты что, вот так простишь меня? — удивился Хорул.

— Я не говорил о прощении, я говорил о твоём будущем. Или ты настаиваешь на том, чтобы умереть? Если да, то вызови любого из нас на поединок до смерти и умрёшь. Если нет, то я предоставил тебе выбор.

— Я согласен стать твоим воином и служить тебе, великий шоно, — ответил Хорул.

— Вот и отлично. Асмет введёт тебя в курс дела.

— Так а кто же победил на этот раз: Алтан или Бальзан? — с улыбкой спросил Юрген, когда Хорул ушёл вместе с другими воинами.

— Вечное соперничество с самого детства, — усмехнулся Оташ. — Идём, узнаем.

Праздник новолетия принёс в Шаукар тёплую погоду. Несмотря на разгар зимы, в городе было по-весеннему солнечно и сухо. Юрген хорошо помнил, как провёл свой первый новый год в Шоносаре. Накануне вечером все сарби провожали старый год, ели мясо, варёные на пару пирожки и пили чай. Сам праздник начался уже рано утром. Сарби ходили из гера в гер, чтобы поздравить друг друга. Младшие протягивали руки ладонями вверх, а старшие клали поверх свои руки, но ладонями вниз. Оташ тогда объяснил, что этот жест означал готовность всегда поддержать старших и помочь им. Хозяева геров встречали гостей, стоя на белом войлоке, расстеленном у входа в гер. Гости вручали хозяевам подарок — шёлковый платок голубого или белого цвета как пожелание счастья. Хозяева также одаривали своих гостей, угощая их вкусными яствами. Пир в тот день был горой. Баранина, каши, сыры, кумыс, сладкое печенье, арак — и так целый день. В первый день новолетия многие сарби гадали на будущее и снова пировали.