Рассказы - Иган Грег. Страница 31

Анжела не возражала против его заикания или любой из его других проблем. Несомненно, он эмоционально покалечен, но при этом достаточно красив, в целом добр, и слишком углублён в себя, чтобы быть вспыльчивым или придирчивым. Скоро они встречались регулярно, чтобы заниматься теми грязными, но несколько приятными делами, вряд ли придуманными, чтобы передавать между ними человеческий или вирусный генетический материал.

Однако, никакое количество латекса не может помешать сексуальной близости забросить якоря в другие части их мозгов. Поначалу никто из них не надеялся на длительные отношения, но проходили месяцы, и ничто их не заставляло расстаться, их желание друг к другу и не думало ослабевать, а они всё больше привыкали и к другим сторонам внешнего вида и поведения друг друга.

Было ли это сближение чистой случайностью, или его причиной был их предыдущий опыт, или, наконец, имело место совпадение на генетическом уровне — трудно сказать. Возможно, в некоторой степени, этому способствовали все три фактора. Так или иначе, они зависели друг от друга всё сильнее, пока не стало казаться, что вступление в брак намного проще, чем разрыв, и почти так же естественно, как взросление или смерть. Но если прежде такие, как Билл и Анжела, жили долго, плодились и размножались, то сейчас говорить об этом можно было только теоретически — совместный доход пары едва превышал черту бедности, о детях не могло быть и речи.

Шли годы, и информационная революция продолжалась. Их первоначальные рабочие места исчезли, но обоим каким-то образом удалось зацепиться за работу. Оптический распознаватель символов вытеснил Билла, но его перевели в компьютерщики, что означало замену тонера в лазерных принтерах и борьбу с застрявшими канцелярскими скрепками. Анжела стала супервайзером, а это означало, пресекать кражи в магазине. Воровство как таковое было невозможным (супермаркеты теперь заполнены, принимающими платежные карты, торговыми автоматами), но ее присутствие нужно для предотвращения вандализма и уличного грабежа (настоящий охранник обошелся бы дороже), и она помогала любым покупателям разбираться, какие кнопки нажимать.

В отличие от этого, их первый контакт с биотехнологической революцией был добровольным и полезным. Рожденные розовые, под воздействием солнечного света они оба приобретали глубокий тёмный, слегка красноватый цвет кожи; искусственный ретровирус вставил гены в их меланоциты, которые ускорили скорость синтеза и передачи меланина. Это лечение, хоть и модное, было нечто большим, чем косметика; так как южная полярная озоновая дыра увеличилась, покрыв большую часть континента Австралии, при этом увеличив уровень заболеваемости раком кожи, итак самый высокий в мире, в четыре раза. Химические солнцезащитные средства были неприятными и неэффективными, и при регулярном использовании имели нежелательные долгосрочные побочные эффекты. Никто не хотел мазаться от запястий до лодыжек весь год в климате, который был горячим и становился ещё более горячим, и в любом случае было бы неприемлемо в культурном отношении, вернуться к почти викторианскому дресс коду после двух поколений максимального обнажения кожи. Небольшой эстетический сдвиг, от оценки самого глубокого возможно загара к признанию того, что люди, рожденные со светлой кожей могут стать черными, был самым простым решением.

Конечно, было некоторое противоречие. Параноидальные правые группы (которые на протяжении десятилетий утверждали, что их расизм логически основан на культурной ксенофобии, а не на чем-то столь тривиальном, как цвет кожи) разглагольствовали о заговорах и называли (незаразный) вирус «Черной чумой». Несколько политиков и журналистов пытались найти способ эксплуатировать неловкость людей, не представляясь абсолютно глупыми — но не удалось, и пришлось в конце концов заткнуться. Нео-негры начали появляться на обложках журналов, в сериалах, в рекламе (источник горького развлечения для аборигенов, которые оставались почти невидимыми в таких местах), и эта тенденция ускорялась. Те, кто лоббирует запрет вируса не смогли найти рациональных причин.

У тех, кто лоббировал запрет на распространение вируса, не было рациональных причин: никого не принуждали быть черным, был даже доступен вирус, который удалял измененные гены тем, кто передумал — и страна экономила на затратах в здравоохранении.

Однажды, Билл оказался в супермаркете в середине утра. Он выглядел настолько потрясенным, и Анжела подумала, что его уволили, или один из его родителей умер, или ему просто сказали, что у него смертельное заболевание.

Он выбрал свои слова заранее, и произнёс их почти без заикания.

— Мы забыли посмотреть розыгрыш прошлой ночью, — сказал он. — Мы выиграли сорок семь м-м-м.

Анжела перестала дышать.

Пока строился их скромный дом, они отправились в обязательное кругосветное путешествие. Раздали несколько сот тысяч друзьям и родственникам. Родители Билла не взяли ни цента, но у его братьев и сестёр и у семьи Анжелы подобных сомнений не было. И у них всё ещё оставалось больше сорока пяти миллионов. Покупка всего, чего им, на самом деле, хотелось, не могла существенно уменьшить эту сумму, и ни один из них особенно не интересовался позолоченными Роллс-ройсами, частными самолётами, Ван Гогом или бриллиантами. Они могли бы отлично жить на доходы с десяти миллионов в самых безопасных инвестициях, это была больше нерешительность, чем жадность, которая удерживала их от стремительного пожертвования остатка в достойное дело.

Так много предстояло сделать в мире, разоренном чередой политических, экологических и климатических бедствий. Какой проект наиболее заслуживал помощи? Предложенный Гималайский гидроузел, который сможет удержать Бангладеш от затопления в поймах рек?

Исследования в области проектировки выносливых зерновых культур для бедных почв в Северной Африке? Выкуп небольшой части Бразилии у многонационального агробизнеса, таким образом, еда могла быть выращена, без импорта, тем самым сокращая внешний долг? Борьба с высоким уровнем младенческой смертности среди аборигенов их собственной страны? Тридцать пять миллионов помогли бы существенно в любом из этих направлений, но Анджела и Билл так волновались по поводу совершения правильного выбора, что они откладывали его месяц за месяцем, год за годом. В то же время, свободные от финансовых ограничений, они начали пытаться родить ребенка. После двух безуспешных лет, они, наконец, обратились за медицинской консультацией. Оказалось тело Анжелы производит антитела к сперматозоидам Билла. Это не было большой проблемой — ни один из них не был бесплоден. И ЭКО было для них доступно, и Анжела могла выносить ребенка. Единственный вопрос был, кто будет выполнять эту процедуру?

Единственный возможный ответ был — лучший специалист, по репродукции, которого можно было привлечь за деньги.

Сэм Кук был лучшим или, по крайней мере, самым известным. За последние двадцать лет он смог дать женщинам в бесплодных отношениях возможность рожать до семи детей за раз, ещё задолго до того, как многократные внедрения эмбриона перестали быть необходимыми, чтобы обеспечить успех (СМИ не предложат цену за исключительные права на что-то меньшее, чем пятерняшки). Кроме того, он имел репутацию, непревзойденную любым из его коллег; после пребывания в Токио на проекте генома человека. Он был знаком с молекулярной биологией, в той же степени, что и с гинекологией, акушерством и эмбриологией.

Это был контроль качества, который осложнил планы пары. Для составления брачного контракта их кровь послалась заурядному патологу, который только проверил их на такие чрезвычайные состояния как мышечная дистрофия, кистозный фиброз, болезнь Хантингтона, и так далее. «Человеческий потенциал», оснащенный всем современным оборудованием, исследовал их в тысячу раз более тщательно. Оказалось, что у Билла были гены, которые могли бы сделать их ребенка восприимчивым к клинической депрессии, а у Анжелы были гены, которые могли бы сделать его гиперактивным.