Последний довод главковерха (СИ) - Перестукин Виктор Леонидович. Страница 6

— Смотрите, рябчик, рябчик! Стреляй, Павка! — Завопил Мишка, когда серая лесная птица вспорхнула с дерева.

— Не буду я стрелять в птицу! Если бы в немца, так дело другое, а в птицу мне жалко!

Все дружно рассмеялись.

— Дай-ка мне, эт я не подумал, верный обед улетел. — Оживился раздосадованный Назар, сел на телеге и подтянул к себе винтовку. Пассажиры прекратили пустую болтовню, и внимательно всматривались в окружающие деревья в поисках возможной дичи.

— Вон, вон тетерев сидит, стой, Авдотья! — Кто бы мог подумать, что самой глазастой окажется Глафира Николаевна. Телега остановилась, Назар не спеша приложился к винтовке.

Чах! Я еще у дороги заметил, как громко стреляет мелкашка. Правда, звука выстрела «взрослой» винтовки я никогда не слышал, и сравнивать не мог, но и эта гремела прилично, хотя уши не закладывало. Большая черная птица, тяжело взмахнув крыльями, лениво снялась с ветки и полетела вглубь леса.

— Эх, мазила! — Бестактно расстроился Мишка.

— Попал. Я видел, как перо отлетело. — Возразил тоже огорченный Назар.

— Я тоже видела! — Подтвердила Павка.

— Глухарь энто был, здоровенный, что твой лось! Какой обед пропал! — Продолжал плакаться Назар.

— Направо, Авдотья, я видел примерно, где он сел, сейчас повторим. — Не отвлекаясь на сожаления, я проследил верхним взглядом полет дичи, и надеялся все же добраться до нее.

— Где то здесь, на этом дубе.

Лошадь снова остановилась, все пристально вглядывались в густую крону, пытаясь найти убежище беглеца. Вдруг наверху зашуршало, и, цепляясь за ветки, увлекая за собой мелкий мусор, пернатый лось раскрытой книгой свалился вниз.

— Ура! — Дружный победный клич потряс тишину леса. Мишка, торжествуя, легавой псиной метнулся за добычей, и через минуту, заметно напрягшись, забросил ее стрелку на телегу.

— Огромный! Тяжелый! — С восторгом приговаривал спаниель, пока Назар хладнокровно крутил глухаря в руках, отыскивая следы пули.

— Сквозное ранение. — Он показал мне грудь и спину птицы, раздвигая перья, потом бросил дичь вперед, женщинам. — А ты говоришь «оружие». Пукалка!

— У нас в Бабурино был случай, старшеклассники украли из школы мелкашки. Унесли в лес, сидят у костра, а тут к ним, на беду, вышел колхозный пастух. Ну, они его и застрелили из этих мелкашек. Чтобы он их не выдал. — Я косо глянул на Назара, предлагая ему опровергнуть упрямый факт убойности малокалиберной винтовка.

— В упор-от, можа и так. Эт как попадешь, конешна. — Проворчал Назар, не желая продолжать спор.

— Фу! Да он весь вшивый! — Завопила Зинаида Андреевна. — Выбросьте быстрее!

— Не надоть выбрасывать! — Всполошился Назар. — Дичь бывает вшивой, ништо!

— Ощиплем, кипятком ошпарим и сварим! — Подтвердила Авдотья.

— Слышь, Авангард, давай ищи ручей и правь к воде, на обед пора привалиться.

— С обедом придется подождать, Назар. Мужик, который нам лошадь подарил, привел друзей, и теперь они пошли по тележному следу.

Веселье сразу уступило место тревожной тишине.

— И многать друзей он привел?

— Всего их девятнадцать. Десять с винтовками, причем трое с мелкашками, и автоматчик. Им до нас полчаса топать, надо прибавить ходу и оторваться.

— Места дальше каки пойдуть? Река, болото, холмы — чавось там впереди-тось?

— Лес скоро кончается, степь пойдет. Ровная степь, хутора, дороги.

— Оторваться… Можа и оторваться. А ежель в степи встречь кака друга банда выйдет?

— Другая банда? Я предупрежу. Обойдем, все дела.

— А упряжь порвется, аль колесо соскочит? Лошадь захромает, одно ж, телега то не своя, кака она, кто ж знат?

— Ага. Тогда давай сядем здесь и подождем, пока они не придут. Тогда у нас ничего не сломается.

— Ну дык и сядем, токмо не туточки, а чуть подале. Эх, кабы ноги, да трехлинейка, я б и один справился!

— Один?! Это как?

— Залег бы, да стрельнул пару раз, потом перебежал подале, да еще. Враз бы у их охота скрадывать нас пропала. Однакось, и без того управимся. Подберем место удобше, да в засаду ляжем. А эт воины таки, что токмо напугай сильней, они и пятки смазали!

— Слушай, а как же вы, пограничники, нарушителей преследовали? Тебя послушать, так один хороший стрелок от целого взвода уйдет, да еще и положит при этом половину!

— Вот так и преследовали. Чаще норовили наперерез выйти, да наперехват, да самим в засаду сесть. А коды гоном гонишь, и ежели какие умники начинали отстреливаться, так тех огнем к земле прижать, и с боков охватить старались. Но всяко случалось, конешна.

— А давай мину поставим! Точнее, повесим на дереве, они проходят мимо, задевают веревочку, мина им сверху под ноги бац, и все! Нет бандитов — нет проблемы!

— Чтобы взрыватель мины встал на боевой взвод, требуется срабатывание вышибного заряда. — Лекторским тоном возвестил Назар. — А ежели ее просто на дереве подвесить, то пришибить кого она сможет токмо свалившись вражине прямо на макушку.

— Тогда разложим у них на дороге костер, а в него мину. Они сядут погреться, она и рванет!

— Ну, ты ж прям как дите! Чагось им у костра рассиживать, коли они нас догоняют?!

— Давай разложим костер, минутное же дело! Вон и сушина как раз лежит — знак судьбы!

— Мы сейчас быстро! — Идея разложить костер и подорвать бандитов очень понравилась Мишке и Павке.

— Перестаньте вы! Эх! Дети, дети и есть… — смирился с неудачной попыткой остановить дурачество Назар, и даже стал помогать, извлекая из тяжелого ящика железную дуру.

— Стодвадцатимиллиметровая мина. В пуд весом. Да, кабы рвануло, так и воевать не надо. Жаль, что все зря. — Сокрушаясь, Назар подал оперенную сигарообразную железяку Авдотье, а та опасливо ежась, сунула мину в разгорающийся костер.

— Под самый низ надо было! И мордой в землю уткнуть! Эх! — Недовольничал Назар, глядя, как Павка с Мишкой наваливают сверху новый хворост, но лошадь уже уносила нас от опасного места.

— Идут? — Осведомился Назар, минут через десять.

— Агась. — Отозвался я, передразнивая пограничника. — Костер, кстати, потух, а они пошли дальше, не останавливаясь.

— Ну, дык… Тодысь здеся устроимся. Ты прямо туточки и заляжешь. Они по следу пойдуть, аккурат на тебя. Подпустишь на сто метров, и стрельнешь из мосинки мишкиной пулей. Небось не промажешь, колонна спереду тебе покажется как большая куча. Как они залягут, я их с фланга пощелкаю. Давайте, снимайте Авнгарда с телеги, и меня везите вон к тому дереву.

— Нормально ты придумал! — Возмутился я назаровым планом. — Я лежу прямо на тележном следе, как только выстрелю, они на меня и побегут.

— Не побегут, не боись. Под пулями бегать дураков нет, залягут сразу, эт верняк, а коли побегут, так уж прочь от выстрела. — Заверил меня Назар, после чего обратился к гражданским:

— И вам мы тоже малопульки раздадим, отойдете в лес подальше и будете палить в воздух для страху. Первый раз залпом, опосля евошного выстрела, а там как зарядите. Я вас сейчас научу заряжать.

— А чего это Вы, молодой человек, меня в некомбатанты списали? У меня за плечами три войны, и пострелять мне довелось куда больше Вашего. Так что бить я буду на поражение. — Вдруг выступил с воинственным заявлением Евгений Петрович.

— И я тоже буду стрелять на поражение! — Поддержала дудулю Павка. — Нас на военной подготовке учили, на ворошиловского стрелка я недотянула, но тут не промажу!

— Я тоже буду в бандитов стрелять! — Мишка аж подпрыгивал от нетерпения.

— Никаких «на поражение»! Сказано «из глубины леса в воздух», так и стрелять! А ты, Авдотья, увезешь Мишку, встанешь в лесу в километре. И следи за ним, чтоб не убег, впрям за руку держи, он нам всю диспозицию изломать может.

Авдотья облегченно вздохнула, стрелять, хотя бы и «из глубины леса в воздух» ей совсем не хотелось. Телега, облегченная от груза моего тела, отъехала в сторону выгрузить Назара и псевдострелков на фланговой позиции, а затем ушла в лес.