Последний довод главковерха (СИ) - Перестукин Виктор Леонидович. Страница 8

— Мясево?

— Именно мясево.

— Получается, бой завершен за полным истреблением неприятеля? — Сформулировал Евгений Петрович.

— Да не совсем, там во время перестрелки один герой прямо на меня выскочил, а потом в сторону убежал… Сейчас посмотрю, где он там… А нет, тоже сидит под дубом, готовый. Видимо, я в него все же попал.

— Это не Вы, молодой человек, а я, — снял с моей души груз убийства ветеран трех войн, — как он вскочил…

— И я в него стреляла! — Оспорила принадлежность не снятого скальпа Павка.

— Будет вам, я тож в него пальнул, сам он и есть виноватый, все лежат, так и ты не прыгай, бегущим да стоящим все пули. — Подытожил Назар. — Так чегой, ты Авангард, про хутор рассказывал?

— Сейчас лес кончается, выезжаем в степь. Через километр небольшой хуторок, три жилых дома, хоз постройки, через хутор полевая дорога запад-восток, движения особого нет, так, две телеги катятся с запада.

— Что за народ на хуторе? Живет кто?

— Женщины, дети. Из мужчин двое подростков и крепкий дед. Оружия на виду нет.

— В округе посмотри, можа мужики косят где, али гребут?

— Есть такие, но это подальше, и скорее всего они с дальних хуторов, а не с нашего. Ты бы лучше, Назар, прикрыл стволы шинелькой, нечего хуторян зря оружием пугать.

— Ты не за мной следи, а за хутором и дорогой. Про эти, что ли телеги ты говорил? Мужики, что на них, не с нашего ли хутора?

Мы въезжали в хутор со стороны степи, одновременно по дороге к нему приближались упомянутые мною ранее гужевые повозки.

— Черт!

— Чавой там опять?

— У мужиков три винтовки на четверых, а в задней телеге двое связанных красноармейцев!

— Авдотья, правь к тому сараю, и останови телегу за ним! Давайте, женщины, к плетню и лечь на землю! За Мишкой смотрите!

— Назар, телеги остановились, и двое с винтовками идут сюда, к нам!

— Пусть идут, я их встречу из автомата. Павка, Евгений Петрович, давайте тожа к женщинам, неча вам здеся делать. Да не спорьте, некогда!

Я бы и сам дернул к женщинам, но выбирать не приходилось, надо было оставаться на огневой позиции. Без оружия в руках, и не собираясь стрелять.

— Назар, тридцать метров!

— Не боись, Авангард, сейчас сделаем.

Дотянувшись до длинных ремней управления, он слегка тронул лошадь, поставив ее боком к дороге, передернул затвор немецкого автомата и с головой накрылся шинелью.

— Выходят! — Просигналил я в последний раз. Бандиты не особо осторожничали, не обходили угол издалека, а прямо выскочили перед телегой. Под пули назарова автомата. Одна короткая очередь в упор, и все было кончено.

— Как там другие? — Назар сел в телеге.

— Бросили телеги посреди дороги, к дому побежали.

— Вот еще печаль, запаришься выковыривать их оттудова. Одна винтовка у них, говоришь?

— Да, и они проскочили мимо дома на поле. За копешкой присели, выглядывают.

— За копешкой? А ну-ка!

Поменяв автомат на винтовку, Назар тронул лошадь, разворачивая ее, и выехал из-за сарая назад в степь. Евгений Петрович и Павка тут же присоединились к нему, и уже не прогоняемые командиром, вооружившись винтовками, присели рядом для стрельбы с колена.

— Вон за той, с плоским верхом, еще жердь с боку привалена. — Указал я особые приметы временного убежища бандитов. — Стреляйте сквозь копну, в нижнюю часть с правой стороны.

— Эх, пулемет бы не помешал, враз бы управились. Ну, давай залпом. Целься! Огонь! — Командовал Назар.

Бах!

— Одного зацепило, в ногу, не сильно!

Уцелевший выскочил и побежал, петляя, в степь. Два выстрела грянули почти одновременно, и безрезультатно, Назар выдержал паузу, ища в метаниях беглеца систему, но и его выстрел ничего не дал, бандит благополучно добежал до небольшого овражка, и недосягаемый для пуль уходил по его дну все дальше и дальше.

— Этот ушел, давайте по раненому, у него и винтовка осталась. Метр от правого края возьмите.

Два залпа ушли впустую, но одна пуля из третьего оказалась для защитника сенной цитадели роковой, пробив низкий лоб селянина.

— Готов!

Пока Евгений Петрович собирал очередные трофеи, а женщины выползали из своего укрытия, Назар мимо бросившихся с воем к телам убитых бандитов местных баб, подогнал телегу к бандитскому обозу, сиротливо стоявшему посреди хутора.

— Чаво ж ты говорил, что пленные красноармейцы, то ж командиры. — Вполголоса упрекнул меня дезинформированный Назар.

Подошедшие женщины с ахами и охами помогали сойти с телеги двум помятым субъектам в военной форме.

— Лейтенант Кузяев! — Козырнул один из освобожденных из лап врага командиров. Второй даже не поднял головы, как слез с телеги, так и смотрел себе под ноги, растирая кисти рук с полосами от веревок.

— Сержант Назаров! — В тон ему ответил пограничник, и на всякий случай доложил:

— Следуем к линии фронта на соединение с регулярными частями Рабоче-крестьянской Красной Армии.

— А, не навоевались еще, красные соколы! — Неожиданно зло огрызнулся на помпезное заявление Назара непредставившийся напарник лейтенанта Кузяева, так, что я, открывший было рот для собственной презентации, счел за благо промолчать.

После этого странного замечания злой командир прошел мимо растерянной Глафиры Николаевны и исчез в воротах ближайшего двора.

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! — Лейтенант бросился следом.

— Почему это мы «соколы»? — Спросил я у Назара, просто чтобы не молчать. — «Соколы» — это же летчики, нет?

— Мы не летчики, а они летчики. — Странно объяснил Назар. — Полковник ВВС РККА, большая шишка.

— А чего это товарищ полковник так нервничает? — Тихо поинтересовался Евгений Петрович.

— Сбитый летчик? — Предположил я, поглядывая на Назара, оставляя за ним последнее слово. — Морально сломался под грузом временных неудач?

— Похоже на то…, — неопределенно промычал Назар, и тут же громогласно распорядился:

— А не пора ли нам, товарищи, расположиться на заслуженный обед и отдых? Давно пора! Вы, бабы, тащите своих покойников в тамошний дом, — указал он местным селянкам на двор, в котором скрылись бравые авиаторы. — А мы в энтом устроимся! Авдотья, загоняй в вороты все телеги, женщины, не стесняемся, проходим, проходим и располагаемся, живея, живея!

Из облюбованного Назаром дома, временно, пока мы не покинем постой, были изгнаны хозяева, Авдотья пошла хозяйничать на кухню, а остальные наши дамы занялись моим, с Назаром, туалетом и перевязкой, пустив на бинты кулацкие занавески. Летчики присоединились к нашей компании, в том смысле, что ушли из того дома и тоже расположились в нашем дворе, причем злобный полковник забился в угол под яблоню жестко пресекая все попытки установить с ним контакт, и не подпуская к себе никого, кроме лейтенанта. Впрочем, его своеобразное поведение никого особо не напрягало, чудит мужик, ну и пусть себе чудит, вечер прошел тихо и спокойно, как в элитном санатории. До отбоя мы успели дважды подкрепиться кулинарными изысками Авдотьи, она же, между делом постирала наши бинты и грязное обмундирование, развесив потом все это на сушку. Сам я, расположившись на вынесенном из дома соломенном матрасе, весь остаток дня просто расслаблялся, время от времени докладывая Назару об окружающей обстановке, во избежание ненужных вопросов стараясь делать это втайне от летчиков.

Сама же обстановка поводов для беспокойства не давала, сбежавший от нас бандит дошел до соседнего хутора, и там остался, ждать от него сюрпризов не приходилось, поскольку этот соседний хутор в свою очередь был малолюдным, и карательная экспедиция с его стороны нам не грозила.

Ни немцев, ни бандитов, ни беженцев поблизости не наблюдалось, хуторок, затерянный в степи, с проходящим через него проселком никого не интересовал. Зато под самый вечер неподалеку в степи появилась сборная колонна из отступающих красноармейцев-окруженцев человек в сто с небольшим, и, не выходя проселок, встала на ночлег возле соседнего, в полукилометре от нас, но говорить об этом Назару я не стал. Я был уверен, что небольшой группой под моим всевидящим направляющим оком перейти благополучно линию фронта шансов у нас гораздо больше, чем в составе крупного отряда, командование которого не факт что стало бы прислушиваться к моим разведданным. Поэтому, предоставив соседей своей судьбе, я решил сняться с ночевки завтра пораньше, и уйти от них вперед по-английски.