По воле тирана (СИ) - Бишоп Марина. Страница 45

Лисица обескуражено заглушила беззвучное восклицание ладонью. Великан не может быть безопасным. Это монстр - бесчувственный, жестокий, взошедший из пещер Нуроса, чтобы пожрать ее расу, а ее саму обречь на вечный позор. Однако, тягостное томление, теплое и безвестное, доминировало над телом, а душу терзали противоречия. Она разрешила этому новому чувству увлечь себя дальше и посмотреть в глаза одному из своих страхов - фарлалу. Теперь в нем нет ничего пугающего - из вертикальных зрачков сочится огонь, но он не обжигает. Его слова режут, но не ранят, и нет в них злобы. Руки жесткие, но не причиняют боли. Она не погибла в крепости, наоборот, воскресла из мертвых. Из сырого подвала, благодаря воле великана, она вернулась на свое место. Унизил ли он ее? Предводитель фарлалов защищался. Оборонялся от соблазна поглотить Лисицу.

Шалфейя вздохнула. Фарлал течет в ее мыслях, как быстрая река, унося скорым потоком страхи, но приносит новые. Трепет, наверное, это его она испытывает к врагу. Пришли ли великаны в их земли, чтобы только убивать, прикрываясь праведными намерениями? Принцесса не делала выводов, она сделает их позже, когда туман над разумом спадет. У нее есть цель, которой не было всю жизнь - это маленькая победа, и она ей гордится.

В полдень после умывания ее спальню наводнили рабы с тканями и лентами. Среди них Лисица не узнала никого со вчерашнего дня. Совесть привычно заныла - принцесса стала причиной их наказания. Она спрятала камень, чтобы избежать повторения инцидента.

Как только одно платье подшили по фигуре, она незамедлительно попросила проводить ее в храм. Однако рабы вместо ответа расставили перед Лисицей завтрак. Аромат свежего хлеба растревожил аппетит принцессы, и она задержалась еще на несколько мгновений. Утолив утренний голод завтраком из сваренных яиц, жирных сливок с белым хлебом и разбавленной горячей вишневой настойкой, Лисица была провождена в храм.

На нетвердых ногах она вошла в небольшой дворцовый храм. Внутри ничего не напоминало о Кутаро - Боге и покровителе шалфейев. Ни статуй бога и его супруги, ни алтаря с чашей, ни традиционных благовоний, и вместо кадильниц - длинные желтые свечи.

Под отлитым из золота скрещенными пластинами, повешенными над высоким сводом, стоял большой ларь с открытой крышкой.

Лисица подошла к пьедесталу, еле переставляя ноги, отсчитала три ступени. Короткий крик заглушил стук крови по вискам. Принцесса не устояла и повисла на краю ларя. У нее потемнело в глазах, однако она удержалась от обморока.

Король уснул навсегда. Но его лицо, все еще живое, отдавало миру последнее отражение.

Злость обдала принцессу спертым дыханием. Ненависть к фарлалам за убийство отца врезалась в крепость без стен, воздвигнутую на скорую руку для собственного спокойствия. Они чудовища. И им нет прощения. Она предавалась порочным мыслям, оправдывая убийцу отца и не желая мести. Лисица заплакала без слез - сухими и прерывистыми всхлипами. Некогда золотая борода короля поседела, но лицо светилось от масел. Она потянулась к скипетру, проскользнув ладонью по жесткой ткани траурного одеяния. Лисица гладила его руки и нашептывала отходную. Ей впервые в жизни приходилось молить Кутаро. Исполняя свою обязанность, единственная дочь имела право взывать к могущественного Богу. Чтобы он позвал отца за собой - на гору Фуена, в божественный сад, и не позволил Нуросу завладеть благородной душой короля.

- Шлюха!

Яростный возглас разбудил эхо, дремавшее в спальне короля.

Принцесса распахнула глаза.

Защищаясь от пощечин, шалфейя рухнула на кровать. Не прикрывая покрасневшее лицо, она гордо вскинула голову. Черные как ночь волосы выбились из под обруча, а вспухшая губа треснула, вымазав рукав белоснежного платья в крови. Шалфейя удрученно посмотрела в сторону Лисицы, но не задержала взгляд, чтобы вновь надменно окатить бушевавшего короля отстраненным взором.

- Бей меня сколько вздумается, пусть и в грехе, но я исполнила свой долг! Большой перстень пробуравил щеку шалфейи, окропляя изумруд кровью. - Ничего уже не изменить, и я хочу уйти, я так устала, - изнуренно произнесла она, лишившись сознания всего на секунду.

Она постаралась подняться на ноги, но король вдавил ее своим телом обратно, выкручивая руки. Запястье хрустнуло. Принцесса увидела, как помутнели ее глаза от шока и боли.

-Ты никуда не пойдешь! Ты моя жена! - в отчаянии вперемешку с яростью напомнил он.

Молодая шалфейя униженно застонала от навалившейся тяжести, морщась от напряжения, но тщетно. Ей не под силу сбросить с себя обезумевшего от гнева короля.

- Не смей! Я тебе этого никогда не прощу!

- У тебя еще язык поворачивается говорить о прощении! Почему я закрывал глаза, слепил себя, никого не слушая? Надо было с позором отправить тебя обратно. Но нет, я не смог! Дурак.

Он припал к ее волосам и вдохнул их аромат. Болезненная тоска и ревность вновь взяли свое. Она целовала его, отвечая так же страстно на грубую ласку.

- Я ненавижу тебя, ты нас убила. Ненавижу, ненавижу, - возбужденный король стонал, копируя движения языка между ее губ.

- Я лишь хотела исполнить свой долг, - задыхаясь под его ртом, заплакала она. Очередная пощечина после поцелуя явно поразила ее, король воспользовался этим и сгреб платье в охапку, дернув с силой. Треск идущей по швам ткани, и на шалфейе остались только лохмотья.

- Ты опозорила мой дом, ты опозорила меня... - его руки сомкнулись на ее шее. Ее взгляд застыл на шокированной Лисице. Принцесса стала свидетельницей неясного действа. Она рванулась вперед на беззвучный зов глаз обреченной шалфейи, крикнула что-то отцу, но не услышала сама себя. Туманное окно, через которое принцесса наблюдала, еще больше помутнело, теперь оттуда доносились только крики и жестокая брань.

- Отец! Не трогай ее! Нет! Пожалуйста, нет! Оставь! Пожалуйста!! - что было мочи завопила принцесса.

Не ведая зачем, она выхватила из кармана камень. Мощный поток света пробил туман, и Лисица вернулась обратно в комнату. Но все смолкло так же неожиданно, как и началось. Король прижимал к себе неестественно изогнутое тело шалфейи, по его лицу струились слезы. Он целовал ее глаза щеки, искал губы, но не находил ответа.

-Будь ты проклят!- взвыл король.

Он поддержал ее голову, продолжая осыпать поцелуями застывшее лицо.

-Будь ты проклят, будь ты проклят, - повторял обезумевший шалфей. - Коутрин, что же ты наделала?! -взвыл король.

Он тряс шалфейю. Но та, подчиняясь раскачиваниям, уронила голову вперед. Не веря своим глазам, Лисица попятилась назад. Пусть это будет иллюзией. Пусть видение исчезнет. Это все больное воображение играет с ней злую шутку. Она зажмурилась и вернула камень в карман.

Принцесса очнулась возле ларя, одной рукой держась за его край. Она сидела на ступени, нижнее платье почти промокло насквозь, и холодный жар отступил с возвращением в реальность. Подтянувшись на руках, она заглянула внутрь. Король, отдав себя вечности, безмятежно почил на шелке. Мириады оттенков страха замерли рядом, пока она вглядывалась в лицо отца. Что она видела? Прошлое? Или тяжкая дремота не простила бессонную ночь?

-Ваше высочество... Вам лучше уйти отсюда.

Она подчинилась знакомому голосу. Фалькор подхватил ее под локоть и поставил на ноги.

- Соколы скорбят вместе с вами. Давайте, я вам помогу.

- Я в порядке, - отводя руки сокола, пробормотала она. - Со мной все хорошо. Они вышли из храма, принцесса села в носильный одр, и в сопровождении Сокола они медленно прошествовали по залам дворца.

Фалькор неотступно следовал рядом, обеспокоенно поглядывая на шалфейю.

- У меня для вас хорошие новости. Мой господин прислал гонца. Он будет во дворце к вечеру.

Сначала Лисица не услышала его, она продолжала копошиться в увиденном.

- Я абсолютно уверен, король не откажет в срочной аудиенции.

Видение было таким реальным, как будто происходило все на яву.

- Вы очень бледны, принцесса. Я останусь рядом с вами.