Я страдаю по тирану (СИ) - Веммер Анна. Страница 15

Пока мы едем, собирая все утренние пробки, Макс то и дело на меня поглядывает. Сначала я не обращаю внимания, а потом все же не выдерживаю:

— Ну что?

— Просто почитал про твоего отца в интернете.

И как это он до сих пор не слил интересные подробности шефу. Хотя тот, наверное, и сам знает, куда делся его бывший партнер. Дороги разошлись, одна свернула в рекламу, вторая — в интерпол. Нормально, в принципе, разнообразненько.

— Ты с ним вообще не общаешься?

— Так, — пожимаю плечами, — редко. Он звонил на Новый Год.

— А разве твой телефон не прослушивают?

— Ты что, фильмов насмотрелся? Нет, конечно, знаешь, сколько таких скрывается? Если годами слушать всех их родственников, можно разорить парочку африканских стран.

Мне не очень нравится разговаривать об отце. Иметь отца-коррупционера в розыске это все равно что иметь брата-идиота. Ну то есть ты-то ни в чем не виновата, да и что теперь, со скалы его сбросить, что ли? Но семейный альбом не покажешь и перед соседками неудобно. Но Макс не унимается:

— А ты на него злишься?

Я задаю себе этот вопрос с тех пор, как он сбежал.

— Мне плевать. Он не был хорошим отцом, поэтому пусть греет задницу, где хочет. У меня тут свои заморочки.

Еще какие.

— А шеф что?

— А что?

— Ты еще не сбежала, значит, он тебе понравился? Иначе зачем ты согласилась?

— Макс, вот скажи, у тебя девушка есть?

— Нет.

— Оно и видно. Все чужими интересуешься.

Мы, наконец, подъезжаем к зданию налоговой, и я выдыхаю: допрос окончен. Не помощник, а какая-то сплетница!

— Я, к твоему сведению, — говорит он, пока мы быстро поднимаемся по скользким ступеням, — девушками не интересуюсь. А вот тебе могу помочь.

— Заинтересоваться девушками?

— Почему он тебя взял? У тебя не язык, а черт знает что!

— Видимо, любит острые ощущения. Так что ты имел в виду, когда сказал про помощь?

Табличка на двери кабинета сообщает, что приемные часы начнутся с десяти. У нас в запасе десять минут, так что я нахожу автомат с кофе и хоть так немного приглушаю желание поесть. Кофе слишком сладкий и мерзкий, но другого нет.

— Очевидно, что у тебя проблемы с деньгами, — продолжает Макс. — Хочется жить хорошо, как при влиятельном папочке. А умений нет. Остается только монетизировать молодость и красоту. Только есть способ заработать проще, чем в постели шефа.

— Стать сварщиком шестого разряда?

— Очень смешно, ты про КВН не думала? Ты понравилась Семену. Он может открыть тебе двери в мир модельного бизнеса.

— Ага, рекламы пижамок. Макс, ты что, считаешь меня провинциальной сельской школьницей, которая поведется на словосочетание "модельный бизнес"? Я подписывала контракт, он разовый. Ни один Семен не гарантирует мне ежемесячных стабильных денег. А Архипов гарантирует.

— Но и требует.

— Пока из страшных требований — поездка с тобой.

Помощник шефа какой-то слишком назойливый. Зачем ему отговаривать меня работать? На обязанности правой руки (смешная ассоциация, да) я не претендую, подобные секретарши были и до меня. Смысл в этом разговоре?

Потом, похоже, сахар в кофе превращается все же в какую-никакую энергию для мозга, и я с подозрением щурюсь:

— Макс, а когда ты сказал, что девушками не интересуешься, ты что имел в виду?

— Какая разница? Мы сейчас не обо мне.

— А мне кажется, о тебе. Ты что, гей?

— Ори громче! — шипит он. — Какая разница?

— А такая, что кто-то, кажется, влюблен в собственное начальство, — фыркаю я.

Нехорошо смеяться над безответной влюбленностью, но парень сам виноват — нечего было пытаться лишить меня единственного шанса выжить. Модельный бизнес, чтоб его. Да я этот модельный бизнес в гробу вижу! Не в своем, конечно, а, так сказать, в общественном, где могут расположиться все, кому не нравится мое присутствие.

— Ни в кого я не влюблен! — Макс нервно озирается. — Просто любому, кто знает шефа, очевидно, что ничем хорошим это не кончится. Ты — нормальная девчонка, а ему нормальные не нужны, ему нужны шлюхи. Чем дольше ты упираешься, тем хуже будет всем.

— Знаешь что, Макс? — Я бросаю пластиковый стаканчик в ведро и поднимаюсь. — Мне кажется, это немного не твое дело. Тебя просили найти секретаря? Ты его нашел. Как я строю отношения с Архиповым, какие обязанности выполняю и чем это кончится — только моя забота. Тебя она не касается и не думаю, что Влад просил тебя о подобной заботе.

Он вдруг хватает меня за запястье, да так сильно, что даже немного больно!

— Я бы не советовал ссориться со мной, особенно если тебе нужны деньги, Леся. Убедить шефа выставить тебя на улицу гораздо проще, чем кажется.

— А убедить его в том, что верный помощник питает далеко не профессиональный интерес?

— Это вранье!

— Оправдываться будешь в курилках и на проходной, когда весь офис начнет обсуждать мальчика-Максика. Оставь меня в покое, ясно? Я умею себя защитить.

— Тогда что ж ты не защитилась от работы проституткой?

Не удержавшись, я показываю ему средний палец, и в этот же момент открывается дверь кабинета, являя нам сурового вида классическую тетеньку из налоговой. Ей не хватает только плетки, которую мы вчера прикупили в салоне.

— Здрасьте, — икаю я.

Она, несомненно, видела мой жест. А может и слышала часть разговора:

— А нам бы выписку… — Макс тоже резво превращается в студента перед пересдачей.

— Довольна?! — рычит на меня помощник, когда мы выходим. — И что мы теперь скажем шефу?

— Что у него помощник — дебил, — огрызаюсь я.

До времени, назначенного Архиповым, остается не больше часа. Что-то подсказывает, что если документы мы не добудем — а нас, естественно, выставили вон без возможности что-либо объяснить, то начальнику будет абсолютно плевать, на ком испытывать ту плетку с совой. Отметелит так, что сова отвалится и улетит в свои совиные края.

— Обязательно было орать на всю ивановскую о своем отношении ко мне? Не мог поделить территорию в машине? Накипело, что ли?

Молчит, потому что понимает — виноват. Не я затеяла провокационный разговор в коридоре налоговой, не я на весь этаж кричала что-то там про проституток. И не я оставила Архипова без нужных банку документов.

Но вот разруливать все это точно мне.

— Поехали, — командую.

— Да погоди, может, Владислав Романович им позвонит…

— Поехали, говорю! Не надо никому звонить, сейчас все исправим.

— Куда ехать-то?

— В магазин. За конфетами.

Мы оборачиваемся за двадцать минут, и я быстро снаряжаю Макса на смертельно опасное задание, стараясь при этом не ржать. Отбираю у него все гаджеты, чтобы не помешали выполнению миссии, приглаживаю растрепавшиеся волосы и тщательно застегиваю рубашку на все пуговицы. Он жутко забавный с букетом цветов и большой коробкой конфет, прямо как отличник на линейке. Только очень-очень злой.

— Я никуда не пойду в таком виде! И отдай мой телефон!

— Ща-с-с-с, размечтался. Пойдешь, как миленький, и сделаешь все, что я скажу. Запоминай: стучишь, ждешь, когда разрешат, робко заходишь, находишь глазами жертву. Она медленно звереет, видя тебя. Включаешь обаяние. Протягиваешь цветы и сразу извиняешься. Мол, взял шеф новую помощницу, ничего не умеет, вот и повздорили. Даришь цветы, конфеты, делаешь комплимент, какой-нибудь не слишком лестный, мол, вы же профессионал, сами понимаете, какие сейчас выпускники…

— А… — Макс открывает рот, но я не даю вставить ни слова.

— Болтаешь о всякой херне, потом, когда увидишь, что подобрела, излагаешь просьбу. Будет пытаться вернуть конфеты и цветы — не забирай, мол пусть у вас стоят, интерьер оживляют, с конфетками чаю попьете и так далее. И улыбайся, Максик, улыбайся, очаровывай женщину.

— Я не буду очаровывать злобного бегемота! Я гей! А не…

— Ты дурак! — отрезаю я. — Сам устроил свару возле логова бегемота, сам теперь и расхлебывай. Я не заставляю тебя звать ее на свидание и ублажать. Подойти, извиниться и вручить конфетки — не самый большой подвиг на свете.