В преддверии Нулевой Мировой войны (СИ) - Белоус Олег Геннадиевич. Страница 46

Тонкие методы психологических допросов еще не применяли. Сыск в семнадцатом веке немыслим без пыток, никакие следственные действия без физического насилия при допросе не велись ни в Европе, ни в России. В некоторых западных странах пытки начали отменять только с XIX века, дольше всего они держались в законодательстве Пруссии, Франции и главной поборницы гуманизма Великобритании. Впрочем, по повелению царя подьячие Преображенского приказа особо не зверствовали. В отношении простых стрельцов ограничивались тем, что зажав левую руку в специальной дощечке с вырезом, загоняли под ногти иголки или заостренные щепки. Метод очень старый, средневековый, наибольшую популярность получивший в XVI–XVII веках. Подьячий, подождав, когда пытаемый проорется проплачется, спрашивал с ласковостью: Кто надоумил бунтовать? Что знаешь о связях главарей мятежа с боярами и верхними людьми? Процедура для попаданцев страшная, а для аборигенов почти обыденная, таким образом выпытывали «подноготную» не только у подозреваемого в разбое, но и у свидетелей и даже потерпевших. Именно поэтому народ стремился иметь как можно меньше дел с тогдашними органами правопорядка. По-другому обошлись с руководителями бунта. В добром десятке застенков без устали прижигали несчастных раскаленным железом, вздымали на дыбу, били кнутом, сняв, отпаивали водкой и без устали выпытывали кто надоумил на бунт. Из узких окон под самой крышей доносились душераздирающие крики несчастных. Челядь Преображенского дворца бледнела, торопливо крестилась и предпочитала десятой дорогой обходить застенки. Дознание продолжалось даже ночью при свете факелов, свечей и новомодных керосиновых фонарей, менялись только уставшие за день дознаватели. Царь пожелал слышать собственными ушами что именно расскажут его смертельные враги. У дверей пыточной останавливался кожаный возок. Петр в сопровождении Меньшикова заходил в избу. Выходил оттуда уже вечером, бледный и непривычно задумчивый, глаза одичалые.

Искали ниточки, ведшие наверх… и того неведомого, кто сумел так ловко взбунтовать стрельцов и организовал убийство старшего посла Мастерграда. Было очевидно, что это единый заговор. Он умело растравил страхи стрельцов перед всем новым, поднял их на бунт против Петра и за возвращение к власти царевны Софьи. Кто это? Милославские? Или другая партия среди высшей аристократии? Грекофилы, считающие что Россия должна разориться и погибнуть в войне с османами за Афон и Константинополь или сторонники дружбы с англичанами, голландцами или австрийцами. Кто? Первые дни так и не дали ответа, пока Проскуряков Овсей, не выдержав боли в прижигаемых раскаленным, багровым железом ребрах, не сломался. Поведал дьякам Преображенского приказа о людях из Московской компании, дававших деньги на агитацию среди стрельцов и о ближних к Софье женщинах: Верке и Авдотьи. Переписка с царевной шла через них. Посланные в Кукуй измайловцы нашли резиденцию компании пустой. Еще несколько дней назад англичане срочно распустили персонал, а сами исчезли из города. С трудом разыскали нескольких бывших слуг которые смогли лишь подтвердить показания Овсея и других лидеров мятежников.

На этом фоне таинственное происшествие в загородной усадьбе Бориса Алексеевича Голицына осталось почти незамеченным. Неведомый вор проник в дом, перерезал половину дворовой челяди, а оставшихся запер в амбаре во дворе. Собрав меховую рухлядь вместе с золотыми и серебряными изделиями исчез. А из двухэтажного здания усадьбы повалили первые еще робкие клубы дыма. Когда крестьяне из села поблизости прибежали с ведрами и топорами в руках, тушить было уже поздно. Здание пылало снизу доверху, а поджигатель бесследно исчез.

Ночью подмосковная деревня Кузяево отдыхала после трудового дня. Давно известно, как летом потрудишься, так и проживешь зиму. Луна едва-едва просвечивала сквозь хмурые тучи, сплошным занавесом закрывшие небо. Окрестности деревни погрузились в плотную, почти осязаемую тьму. Даже брехливым шавкам надоело спорить, кто гавкает громче, уснули и они. Полет экспериментального дирижабля никто не видел и негромкое тарахтение двигателей никого не испугало. За пару верст до первых домов, там, где заканчивалась граница распаханных полей, бесшумная черная тень снизилась. На землю негромко упали якоря, проволоклись, зацепились. Небольшой грузоподъемности дирижабль, замахиваться на «Гинденбург» подъемной силой пятьдесят тонн не было никакой необходимости, как нельзя лучше подходил для проведения тайных операций. Дизельный двигатель при пятитонной грузоподъемности давал возможность доставать до Англии и Турции, проводить разведку, вывозить нужных людей или доставлять их на место. Городские запасы лавсана пошли на обшивку. Гелия в Мастерграде не было, потому дирижабль наполнили флегматизированным метаном водородом. Компьютеризированное управление и подруливающие винты позволяли предупредить большинство аварий. На землю упали канаты. Десяток темных силуэтов шустро спустились по ним вниз и растворились в ночи, словно заправские ниндзя. Едва слышно заработала лебедка, дирижабль поднялся и растворился где-то среди невидимых туч.

Полковник Изюмов, звание он обмывал два года тому назад, сразу после свержения Соловьева, тщательно выбил пепел в хрустальную пепельницу, помахал рукой, разгоняя густой табачный дым, пустая трубка отправилась на край письменного стола. Хотя в последнее время в магазинах появились сигареты и папиросы собственного производства, но вкуса и качества они, по мнению Изюмова, отвратительного, при этом весьма дорогие. Он как перешел на трубку два года тому назад, так и не расставался с ней. Полковник слегка поджал губы и бросил взгляд на циферблат, до конца рабочего дня еще два часа. До законного выходного, когда можно расслабиться, конечно если не ответственный по батальону и ничего не случится, еще два дня. «День какой-то суетной, устал, да и не мальчик уже, полтинник разменял, не зря на дне рождения Чепанов намекал, что когда закончит с службой, под него готова в администрации города должность заместителя… К тому же дорогу нужно давать молодым. Чем плох начальник штаба в качестве командира батальона? Немного горяч, зато справедлив и дело знает хорошо! Надо будет поговорить с женой вечером насчет увольнения. Если что, после нового года напишу рапорт…».

Он вздохнул и пододвинул поближе очередной лист. Пока читал донесение, высокий залысый лоб собрался в морщины, брови удивленно поползли кверху. По сведениям авиационной разведки шедший вниз по Вельке необычно большой караван остановился за двадцать километров до города. На стоянке остались пара десятков охранников а как минимум несколько сотен караванщиков словно растворились в уральской тайге. По крайней мере авиаразведка их не обнаружила. Вверху листа красовалась размашистая резолюция мэра: Возможна провокация или попытка нападения на город. Заинтересованным службам принять соответствующие меры вплоть до разрешения ситуации. Изюмов откинулся на кресле и досадливо поморщился. Не было печали, черти накачали! Вроде бы давно показали всем окружающим, не стоит пробовать мастерградцев на прочность, чревато разгромом и смертью, нет опять нашлись желающие! План действий в случае угрозы нападения разработан давно. Дежурную роту перевести на казарменное положение, — стремительно бежала ручка по бумаге, увольнения в город запретить. Оружие и снаряжения выдать солдатам и офицерам на руки. Действовать по плану «Угроза».

Положив ручку на стол, задумался, может заночевать в комнате отдыха при кабинете? Наверное придется. Он слегка поморщился и решительно кивнул. Супруга на такое реагировала нервно и потом долго ворчала, но полковник не принадлежал к числу людей, воспринимающих женское недовольство слишком серьезно, служба важнее. Тут выбирать не приходится.

Молодая луна почти не освещала землю, а что делается под прикрытием первобытной южноуральской тайги, бог весть… Все началось в два ночи. На северной заставе раздался внеочередной звонок с восьмой вышки. Часовой взволнованным голосом доложил дежурному, что наблюдает на опушке группу неизвестных. Они, похоже, готовятся к прорыву границы. В прибор ночного видения потенциальные нарушители видны прекрасно. Батарейки на них давно вышли из строя, но сами ночники работали исправно, лишь питание пришлось заменить на аккумуляторное. Не побегаешь с подобным техническим курьезом, но для стационарного поста это терпимо. А потом такие-же доклады пошли густо: с седьмой, шестой, пятой и четвертой вышки. Стало понятно, что назревает нечто грандиозное. На заставах, где ожидались прорывы через границу, пронзительно заревели сирены. Офицеры и сержанты торопили выбегающих из казарм вооруженных пограничников. Две маневренные группы на джипах на полном ходу высвечивая фарами степную дорогу немедленно помчались к границе. Встревоженные бойцы подкрепления с автоматами и винтовками в руках торопливо грузились в бронированные Уралы. Через пятнадцать минут они начали выдвижение к границе. Штаб батальона принял телефонный звонок с просьбой послать помощь пограничникам. Дежурную роту немедленно подняли по тревоге. Нарушители оказались матерые и слишком многое знавшие об оснащении и тактике попаданцев. По крайней мере места установки минных полей им оказались известны. Откуда, они это узнали, вопрос долгого и вдумчивого разбирательства службы безопасности после… И еще их оказалось слишком много. Накопившись на опушке под прикрытием деревьев и густых кустов, аборигены не стали медлить. По беззвучному сигналу вооруженные толпы в многие десятки, если не сотни человек с самодельными лестницами в руках рванули на прорыв границы одновременно в четырех местах. Ровно в два раза больше, чем маневренных групп у пограничников. Перед нападающими первое препятствие, ограничивающий территорию попаданцев — глубокий ров.