Лейтенантами не рождаются - Ларионов Алексей Павлович. Страница 15

Одного разведчика, переодетого в немецкую шинель, поставили на пост у моста. Сержант Старостин вошел в землянку и из автомата перестрелял всех дремавших полицаев и немцев, сидевших за столом. Когда подсчитали убитых, одного полицая тоже не оказалось. Разведчики предположили, куда он ушел, но забеспокоились, что могли прозевать его или что он мог слышать выстрелы, будучи недалеко от землянки. Тем не менее они поступили правильно: у моста поставили часового в немецкой шинели, трупы раздели и выбросили в овраг, оружие собрали, усилили наблюдение.

«Наш» полицай пришел быстро и, ни о чем не подозревая, с восторгом и поднятой бутылью самогона ввалился в землянку. В мешке за спиной у него лежало сало, украинская домашняя колбаса, свежий хлеб, жареная свинина, лук и чеснок. Все это было кстати. Отправив полицая в иной мир, мы наскоро перекусили вместе с освобожденными пленными.

Среди них было два офицера, один — капитан, второй — лейтенант. Оба из одной части, в плен попали под Каменском во время летнего наступления немцев под Сталинградом. Я предложил каждому взять солдат из пленных, раздать оружие, боеприпасы, продовольствие. Объяснил, в каких направлениях лучше двигаться, где вероятность встречи с немцами минимальная, на переднем крае наших войск вести себя спокойно, не бегать и не суетиться, иначе могут принять за немцев или власовцев и всех перестрелять.

Время поджимало. Попрощались с новым «пополнением», пожелали им удачи, чтобы двигались быстро, на хутора не заходили, дороги пересекали осмотрительно, в стычки с полицаями не вступали и помнили, что после нашего взрыва моста, немцы поднимут тревогу, организуют преследование.

Те спустились в овраг и отправились в путь в указанных направлениях. Перед уходом я нарочно громко объявил, что их путь мы будем контролировать и после взрыва моста пойдем по их следу. Сам я принял другое решение. Скоро к часовому у моста, где была первая землянка, подошел полицай с продуктами. Еще издали он закричал: «Микола, давай сюда, помоги, мешок тяжелый.» Наш часовой растерялся, не зная, как поступить: пойти навстречу к полицаю или стоять на посту? Полицай продолжал ругаться, сел на рельсы и стал звать Лысова на подмогу. Часовой молчал. Кто-то из разведчиков вышел из землянки, полицай, увидев человека в маскхалате, бросил мешок и сумку и дал деру. Часовому ничего не оставалось, как открыть огонь на поражение. Полицай был убит. Открытая стрельба нас очень встревожила. Мы ждали обер-лейтенанта, это был хороший «язык», но если он уже в пути и услышит стрельбу, то повернет обратно.

Посоветовавшись с разведчиками, принял решение — ждем еще 20 минут, если его не будет, привязываем гранату изнутри к ручке входной двери и уходим. Если кто-то попытается открыть дверь, чека гранаты выдернется и произойдет взрыв.

К отходу все было готово, мост заминировали, бикфордов шнур вывели к насыпи дороги. Дверь землянки заминировали гранатой, теперь в нее уже нельзя было войти. И в это время из-за поворота выскочил мотоцикл с коляской. В ней находился обер-лейтенант, а управлял мотоциклом лейтенант РОА. Немец должен был ознакомить его с режимом несения службы по охране моста и передать свои полномочия. Мотоцикл подъехал к мосту, из коляски вылез обер-лейтенант. Я подошел к мотоциклу со стороны офицера, второй разведчик подошел к власовцу. Офицеры все поняли, а, увидев приближающихся разведчиков, окончательно растерялись. К бою они не были готовы, власовец попытался удрать, но, получив сильный удар автоматом по голове, сник.

Обер-лейтенант получил назначение в одну из частей немецкой армии, которая должна была сдерживать наше наступление. Двоих тащить в наш тыл было накладно. Коротко допросив власовца, получили весьма скудные сведения. Он, видимо, рассчитывал, что мы и его поведем с собой, а в штабе при допросе он попытается поторговаться в надежде получить какое-либо снисхождение. К власовцам, как правило, сочувствия не было, их расстреливали. Он был уроженцем Саратова. Фамилию его не называю, возможно, еще живы его родственники, и не стоит тревожить их души. Приговор он прочитал по нашим глазам, пощады не просил, смерть принял достойно.

У обер-лейтенанта отобрали оружие, документы, планшетку с картой. Его «бортхартлюгер» (пистолет) я взял лично себе, а тот, что был у власовца, приготовил для подарка в штабе. Немецкие парабеллумы ценились нашими офицерами и были предметом зависти многих.

Немцу руки связали спереди, чтобы он мог более свободно двигаться и не задерживал движение. Обе группы разведчиков собрались вместе, одна пошла в сторону хутора Грачики, вторая осталась со мной взрывать мост. Договорились встретиться в овраге у станицы Первозвановка перед шоссейной дорогой, чтобы уходить вместе.

Когда наши разведчики ушли, мы еще раз проверили заряды, приготовленные к взрыву моста, и остались ждать проходящего поезда. График движения дал нам обер-лейтенант. В запасе у нас было еще 12–15 минут. Мы замерли, время тянулось медленно, нервы были напряжены до предела. Разговоры прекратились, мы только тревожно переглядывались. Когда вдалеке едва послышался стук колес, вздохнули с облегчением.

У моста остался один разведчик, остальные спустились в овраг и отошли. Поезд медленно приближался, и когда расстояние от моста до паровоза стало «расчетным», разведчик поджег бикфордов шнур и скатился с насыпи.

Паровоз успел проскочить мост, прозвучало два взрыва, мост осел, затем середина его провалилась, увлекая за собой вагоны. К сожалению, вагоны были пустыми, видимо, подавался порожняк для эвакуации награбленного имущества, а возможно, и для эвакуации раненых.

Мы прибавили шагу и в хорошем темпе пошли несколько в сторону от направления движения первой группы. Нам казалось, что проведенная нами диверсионно-разведывательная операция была наиболее удачной за последнее время. Двигались мы быстро, но какое-то недоброе предчувствие гнало нас вперед. Через час, сильно разогретые, сделали первый привал в небольшом лесу. Сколок леса располагался в середине большого поля. Дозоры выставлять было не нужно, кругом открытое пространство, и местность хорошо просматривалась. Мы знали, что времени на отдых у нас мало: немцы после взрыва моста организуют преследование и на наиболее вероятных направлениях нашего движения попытаются организовать засаду.

Ели быстро, запивали самогоном; тщательно осмотрели свое снаряжение, все лишнее, что могло помешать движению, зарыли в снег. Проработали варианты дальнейшего движения. Достав из планшетки карту, я показал наиболее вероятные, на мой взгляд, места немецкой засады.

Я рассуждал примерно так: немцы вряд ли могут допустить мысль, что мы днем рискнем проскочить большую станицу Первозвановка. Наш путь движения, наиболее логичный для них, — восточнее станицы по большой балке, которая уходит далеко в сторону нашего переднего края обороны. Я предполагал за них и второй вариант нашего отхода к линии фронта — это в 1,5–2 километрах западнее станицы через старые заброшенные шахты и лесные перелески, удобные для маскировки.

Нами было принято решение — идти на соединение с первой группой разведчиков и, если их не обнаружили немцы, быстро пересечь шоссейную дорогу и сделать попытку с ходу проскочить через станицу на противоположную окраину.

Часа через полтора мы вышли на след первой группы, осмотрелись и убедились, что их никто пока не преследует. В какой-то яме, а, может быть, это была старая воронка от разрыва тяжелого снаряда или бомбы, сделали очередной привал. Слегка отдохнули, вновь перекусили, завернули по цигарке, перекурили и — в путь.

Мы шли по глубокой балке и чувствовали, что догоняем группу. По нашим расчетам скоро должно было показаться шоссе, а перед ним — место встречи с нашими разведчиками. Прошли еще какое-то время, овраг перешел в широкую балку с невысокими краями, двигаться пришлось более осторожно. Мы растянулись в длинную цепочку, аккуратно ступая след в след, и усилили наблюдение за «воздухом» и по сторонам. Впереди балка поворачивала вправо и имела несколько ответвлений. Подошли к повороту и увидели наших разведчиков, отдыхавших после длительного перехода. Настроение улучшилось, и мы ускорили шаг. Нас тоже увидели и обрадованно замахали руками. Мы подошли к ним, сделали привал, выставили наблюдение за впередипроходящим шоссе, обменялись мнением о проведенной операции и дальнейшем движении вперед. Мнения разошлись. Я вновь достал карту и попросил по карте уточнить все возможные варианты нашего движения, аргументировать их; поставив себя на место немцев, указать места, удобные для того чтобы устроить нам ловушку.