Лейтенантами не рождаются - Ларионов Алексей Павлович. Страница 14

Мы с группой разведчиков непрерывно вели наблюдение за перемещением немцев и искали место для засады на одной из дорог, связывающих Первозвановку с другими населенными пунктами.

Немцы после поражения под Сталинградом еще не имели, как я говорил, сплошной линии обороны и, как правило, создавали крепкие опорные пункты в станицах и хуторах, обрекая последние на уничтожение.

Мирное население страдало от нашей артиллерии и авиации. Но особенно страшно было, когда немцы уходили с боями и оставляли села на разгром своим «факельщикам». Уничтожалось все, что попадалось им на глаза: люди, скот и строения. В этих «зондеркомандах» командирами были, как правило, немецкие офицеры, а исполнителями — выродки из местных жителей. Причем действовали они более жестоко, чем немцы, боясь оставить живых свидетелей своих преступлений, творили ужасающие погромы.

За прошедшие дни мы хорошо изучили близлежащую местность и подходы к станице Первозвановка, хутору Грачики и немецкому поселению им. Розы Люксембург. Однажды ночью попробовали побеседовать с жителями крайних домов этих населенных пунктов. От них узнали, где живет староста, где размещаются полицейские, как несут по ночам охрану. Постоянного гарнизона в станице Первозвановка и в немецком поселении не было. Немцы сосредоточили в них крупные полицейские формирования и усиливали их за счет убегающих полицейских подонков из освобождаемых нами сел.

После возвращения я встретился с командиром роты и изложил ему свой план действий назавтра в этой станице; а пока отправил туда наблюдателей.

Однако обстановка резко изменилась, и командир роты принял другое решение. Мне поручалось отобрать разведчиков для глубокой разведки в тылу у немцев в районе шахты БИС-4. По данным агентурной разведки было известно, что фрицы возобновили добычу угля на этой шахте, используя в качестве рабочей силы наших военнопленных, и наладили вывозку угля по железной дороге в сторону Луганска.

Перед уходом в немецкий тыл было рассмотрено два возможных варианта наших действий. Первый заключался в том, чтобы освободить наших военнопленных из бараков, охраняемых немцами из «зондеркоманды». Затем частично вооружить их за счет оружия убитых немцев. По этому варианту немцы подлежали уничтожению, так как у нас не было возможности их «таскать» по их же тылам. Вооруженной группе военнопленных надлежало поставить задачу и указать направление перехода линии фронта в наше расположение. Этот вариант имел свои «плюсы» и «минусы». Если бы все прошло удачно с освобождением военнопленных, их частичным вооружением, нужно было поднять смену из забоя, раздать немецкие продукты, проинструктировать и отправить в наше расположение, самим взорвать шахтные подземные механизмы вместе с «копрами». На все это потребовалось бы много времени, немцы могли всполошиться, перекрыть пути отхода, организовать погоню и в бою уничтожить и нас, и группу, сформированную из военнопленных.

Второй план был иным. Нам нужно было выйти к железнодорожному переезду и взорвать небольшой железнодорожный мост через балку. Это сорвало бы немецкие перевозки не только угля, но и живой силы и техники. При этом мы не были бы связаны ни с какими посторонними людьми. Нам было известно, что все мосты и железнодорожные переезды хорошо охраняются. Для выполнения задачи необходимо было скрытно подойти к переезду и железнодорожному мосту, снять часовых и уничтожить охрану. Часовых желательно убить, а охрану — как получится.

После того, как мы оценили обстановку на месте, словесно «проиграли» оба варианта, пришли к выводу, что второй более разумный. Решили начать с железнодорожного переезда. Получилось нормально — так обычно отвечали на фронте. Ответ на все удачные действия был один — «нормально». Как живешь? — Нормально. Как воюешь?

— Нормально. Как кормят? — Нормально.

При переезде находился «цивильный» служащий и два эстонца, служившие в немецкой армии. Они рассказали, что мост с каждой стороны охраняют пять полицаев и два немца. Часовые по одному человеку стоят на подъезде к мосту, смена происходит через два часа. Во время смены фельдфебель курсирует по мосту в обоих направлениях. Свободные от дежурства полицаи и немцы обычно спят в землянках или играют в карты. Днем у входа в землянку часового нет, а на ночь выставляется добавочный пост. Раз в день немцы посылают одного полицая на соседний хутор за «горилкой» и провиантом. Проверяющий охрану моста обер-лейтенант бывает один раз днем, в обед, и один раз ночью.

Через переезд каждые 1,5–2 часа следует состав. Немцы вывозят в больших количествах различные продукты, технику и сырье, включая металл, уголь и древесину.

Не упустили и такой любопытной детали. Два раза в день немцы заставляют пленных вручную проталкивать с переезда через мост пустые «полувагоны» на шахту БИС-4 для погрузки угля. Когда на шахте заполняется пять вагонов, приходит паровоз. На паровозах работают местные железнодорожники, а охрану несут немцы. Через полчаса приводят пленных, их обычно ведут строем по двое, всего 16 человек, сзади сопровождают два немца с автоматами, летом с собаками, а сейчас нет.

Посоветовавшись, приняли решение: у эстонцев отобрать оружие, связать их и затолкать под нары в сторожевой будке. Двоих разведчиков переодеть в немецкую форму и оставить в сторожке у дежурного. Немецкие машины, как правило, на переезде не останавливались. Дежурного я проинструктировал, как вести себя в различных ситуациях. При этом наказал своим разведчикам уничтожить его без предупреждения, если заметят что-то подозрительное в его поведении. Мы отошли к навесу, куда приводили пленных и укрылись за щитами от снежных заносов. Время шло медленно, нервы были напряжены до предела, постоянно беспокоила мысль: вдруг не удастся убрать немецкую охрану без шума. Шум мог всполошить немецкую охрану на мосту, и ее пришлось бы выбивать с боем, а это взбудоражило бы всю округу.

Наконец показалась группа пленных с конвоем. Конвоировали их не два немца, а три. Роли по уничтожению конвойных быстро перераспределили. Поравнявшись с будкой на переезде, один из немцев направился к ней и зашел в дежурку. Там его уже «ждали» наши разведчики, и все кончилось без шума. Когда «хвост» группы пленных поравнялся с засадой, с немцами было покончено вмиг.

Пленные заволновались; когда мы перебили охрану, некоторые пытались бежать, пришлось пригрозить расстрелом. Собрав их вместе, я объяснил, что они должны делать, как вести себя.

С одной стороны, все казалось просто. Наши солдаты и офицеры, бывшие пленные, как обычно толкают полувагон в направлении моста. Наши разведчики сидят сверху в открытом полувагоне, и, как только он поравняется с постом наблюдения у моста, трое разведчиков, переодетых в рваные шинели пленных, снимают без шума часового. В это время из вагона выпрыгивают несколько разведчиков и блокируют землянку.

Пленные с нашими разведчиками продолжают толкать вагон дальше через мост ко второму посту наблюдения и проделывают аналогичную операцию. Все так и произошло: просто, буднично, как на обычной работе. Война — это тяжелая работа, и выполняли мы ее без показухи, на совесть.

Когда вагон прошел мост и поравнялся с полицейским постом, разведчики прирезали охранника отработанным ударом ножа сзади через правое плечо. Правильно выполненный удар обычно поражает сразу в сердце и не вызывает шума.

Часового «убрали», разведчики выпрыгнули из вагона через борт, бросились к землянке и тут произошло замешательство: позади землянки сидел фельдфебель, повернувшись к разведчикам голым задом. Убивать им приходилось по-разному, в различной обстановке, но так … — первый раз. Когда он увидел наших разведчиков, поднял руки, что-то забормотал, штаны спущены на коленки… В таком виде он и отправился в «лучший мир».

Когда в землянке перестреляли полицаев, одного не досчитались. Поняли, что он ушел на хутор за самогоном и провиантом, так как время подходило к обеду.

Бывшие пленные оттолкали вагон на запасной путь и вернулись к нам. У них было очень сложное положение. Все зависело от того, какое я приму решение. Им было приказано взять оружие, кто хочет его иметь, переодеться в теплое обмундирование, конфискованное у убитых немцев и полицаев, разделить все продовольственные запасы.