Артемида. Изгнание (СИ) - Хант Диана. Страница 55

Сильнейший приступ тревоги, заставивший тело дёрнуться и подскочить, приложившись макушкой о низкий свод туннеля, разбудил меня.

Разбудил как будто под аккомпанемент Иды, воплем звучащий параллельно с потоком моего сознания.

…Артемис! Не смей! Не смей засыпать!

Однако, похоже, где бы она ни была, и вообще была ли это она, или мой собственный внутренний голос, принявший интонации Иды, словом, неважно, но это возымело действие. Как будто вредная Ида изо всей силы боднула меня в мягкое место своими только начинающими пробиваться, но уже очень твёрдыми рожками.

Поняв, что я чуть было и вправду не заснула, точнее, даже хуже, заснула, и чуть было не осталась умирать в узком и холодном, как гроб, туннеле, я продолжила путь.

Каково же было моё изумление, когда буквально спустя две минуты я услышала звуки, которые сперва, в силу их монотонности и тягучести спутала с льющимся где-то неподалёку водным потоком. Но через минуту поняла: это не поток, это лучше!

Потому что звуки, которые я услышала, вне всякого сомнения, были пением. Человеческим пением.

Подумать только, я могла умереть буквально в двух шагах от спасения!

Потому что это пение значит, что я спасена!

Значит, здесь, под землёй, есть полость, где находятся люди, и воздуха здесь достаточно, а значит, я не настолько уж и глубоко под землёй! И вряд ли каждый из этих поющих попал туда, в это место, где они сейчас находятся, моим путём, один за другим, ползли фавн знает сколько по этому треклятому туннелю…

Значит, я скоро смогу выбраться отсюда, и найти Иду!

Даже воздух изменился. Стал не таким твёрдым и затхлым, больше не царапал лёгкие. И этот факт тоже говорил в пользу моей догадки: я не так уж глубоко под землей, как могло бы оказаться!

Чем ближе я приближалась, тем яснее различала человеческие голоса, красивые, и немного отстраненные, захваченные звуками собственного пения, звучавшего в красивом, мелодичном ритме. Нежная, струящаяся мелодия пронизывала хор единой золотой нитью, как будто нанизывая на себя каждое слово, а глухой, приятный шум барабанов задавал ритмичное звучание песне, слова которой я уже слышала довольно отчетливо:}

Кали-Дурге, Намо-Намах!

Джей Мата Кали! Джей Мата Дурге!

Кали-Дурге, Намо-Намах…

…Что-то мне напоминает эта песня?

Ну конечно, я же только сегодня слышала её в Храме Кали-ашрама, где мы остановились, и ещё где-то… На улице…

И неудивительно слышать мантру индуистской богине Кали, учитывая, что в Индии распространён её культ.

Куда более удивительно услышать мантру здесь, в этом странном волшебном мире, где у меня своё, но всё же намного более сильное и умелое тело и длинные вьющиеся волосы, и Ида опять почему-то лань.

Я была уже совсем близко у выхода, когда меня одолели сомнения. Не смотря на ломоту в руках и ногах, я не спешила покидать свое убежище. Как назло, лаз здесь был настолько узким, что в него, пожалуй, с трудом пройдут мои плечи. А ещё он выходил не к центру пещеры, на что я очень надеялась, желая взглянуть на то, что тут происходит, прежде чем выбраться отсюда, а, видимо, куда-то в бок, и всё, что я могла видеть отсюда, была черная стена, с вырубленной в ней нишей, где в ряд стояло несколько то ли факелов, то ли чёрных от копоти свечей.

Мантра Кали раздавалась громко и отчётливо, и звучала совсем рядом, но вместе с тем тех, кто поёт и играет на музыкальных инструментах, видно не было.

Одновременно с пением, следуя заданному ритму, возник ещё один голос, женский, который начал параллельно читать что-то на незнакомом, нет, к моему крайнему удивлению, на знакомом мне языке! Не знаю, каким образом, но я понимала каждое слово!}

{– Славься время, когда боги являют себя людям!

Славься богиня Кали, сошедшая с небес!

Давшая детям своим Мощь Созидания Уничтожения Настоящего

и Создание Неочевидного Будущего, Потенциально Существующего Настоящего,

соединяемые в двух аспектах Мата Кали,

как две стороны одного листа,

в действительности, являющиеся Единой Реальностью!}

…Точно, ошибки быть не может, здесь действительно проходит служба, или, на индуистский манер, пуджа их женскому божеству – Мата Кали!

Мышцы от пребывания в неудобном положении ныли всё сильнее и сильнее, и, наконец, я не выдержала. Будь что будет, я вылезаю. Надеюсь, люди, служащие гневной черной богине, которая держит в руках отрубленную голову своего врага (точно не помню, кто он, хоть Алексис и говорил что-то на этот счёт. Не друг же, в самом деле?!) окажутся не в пример дружелюбнее своего предмета поклонения.

Стараясь не производить лишнего шума, я рыбкой скользнула вниз, благо, падать было невысоко, и скрючилась на ровном гладком полу. Все тело затекло, еле разогнулась. Моего появления никто из присутствующих не заметил, а удара об пол попросту не услышали, что и неудивительно – этно-концерт у них тут громкий.

Вглядевшись в происходящее, я увидела толпу людей, окруживших круглый высокий помост. Стоящие в несколько рядов, каждый из которых был отделён от следующего четкими светящимися линиями, приглядевшись к которым, я поняла, что они состоят из множества свечей, люди танцевали в едином ритме.

Точные, как будто годами отточенные движения, подчёркивающие силу и грацию наполовину обнаженных тел, производились настолько синхронно, что становилось понятно, что танцующие двигаются в трансе. Некоторые, в основном мужчины, отбивали ритм на узких длинных барабанах, прикрепленных к поясу, и расположенных между сильных мускулистых бёдер, а два или три человека, стоящие в разных сторонах круга, выводили нежную мелодию на длинных флейтах.

Переведя взгляд на возвышение, я ахнула: озарённые тысячами свечей, в чарующих звуках музыки, извивались в чувственном танце три женские фигуры.

То ли обмазанные чем-то чёрно-синим с ног до головы, то ли… Такого цвета от природы, женщины изящно поводили крепкими плечами, склоняли головы, взмахивая длинными, спускающимися до крутых бёдер, чёрными локонами.

Из одежды на них, похоже, только украшения. Широкие золотые браслеты с маленькими звенящими колокольчиками – на лодыжках, перевитые в тонкие сетки цепи на плечах и предплечьях, и широкие, блестящие браслеты на узких запястьях. Не смотря на то, что эти чёрные женщины были повёрнуты спиной к окружающим их людям, мне всё-таки удалось разглядеть, что на шеях их сверкают золотые ожерелья из каких-то круглых предметов, каких, разглядеть мне не удалось. Вспомнилось, что статуи и изображения богини Кали в Индии украшали ожерелья из черепов, и подумалось, что должно быть, у этих танцовщиц, черепа из золота, но отсюда не разглядеть.

В чёрных гривах, то и дело взметающихся ввысь и осыпающихся на сильные, маняще изогнутые спины и округлые бёдра, блестели искрами золотых отблесков тиары.

В общем, танцовщицы были одеты, если можно так выразиться абсолютно одинаково, и выглядели одинаково, и двигались тоже одинаково-синхронно. Но было и одно отличие. Даже, пожалуй, шесть отличий.

В руке одной из них была золотая маска, изображающая скалящее зубы страшное лицо, а в другой – тот самый то ли серп, то ли меч, широкий, в форме полукруга. Алексис, кажется, успел пробурчать что-то насчёт того, что это древний боевой меч. Судя по тому, что я видела в руках у танцовщиц и на изображениях, украшающих индийский храмы, понятия о том, как этот самый меч должен выглядеть, тут и там разные. Этот был более закруглённым, что ли. И не таким широким, что давало орудию ещё большее сходство с серпом.

Вторая танцовщица держала в каждой руке по короткой кривой сабле, а третья боевой золотой топор с двумя топорищами, и что-то похожее на трезубец Нептуна из мультика про русалочку Ариэль.