Кто сильней - боксёр или самбист? - Тагиров Роман. Страница 42

Все пацаны посёлка владели матерным и блатным словом и за этим в карман не лезли. С ранних лет все быстро усвоили основной поселковый запрет: никогда не закладывать своих. Это было всегда и при любых обстоятельствах — западло! Красть у своих — западло вдвойне, крысятничество. Также от старших парней знали, что быть ментом — тоже не совсем хорошо. Но все, и стар и млад, опасались и уважали районного участкового, седого капитана Виктора Викторовича, которого и жители, и блатные называли не иначе как Виктрч.

Участковый работал в посёлке с момента открытия шахты, знал район как свои пять пальцев, всегда ходил только в форме, без оружия и с планшеткой через плечо. Слово «планшетка» местные ребятишки усвоили с самого детства, так как одной из самых реальных угроз матерей было: «Вот скажу Виктрчу, запишет он тебя в свою планшетку — будешь знать!» Попасть на запись в эту самую планшетку никто не хотел, хотя никто и не знал, что может последовать за этим. Поэтому ответ на вопрос: «Что такое хорошо и что такое западло?» — наш Тимурка знал уже с ранних лет. Что интересно, правнуки и правнучки этих самых ребятишек тоже будут знать слово «планшет» с самого детства, но уже совсем в другом качестве.

В шестом классе Тимур твёрдо решил повзрослеть, для чего начал отращивать свою причёску «полубокс», затем попросил старшую двоюродную сестру вшить снизу клинья в школьные брюки, а следующей целью стало умение курить. Это было просто здорово, рискованно и красиво — прятаться на переменах за школой, стоять в брюках-клёш, по-взрослому держать папиросу двумя пальцами и небрежно пускать дым при разговоре с пацанами. Да и девочки в классе совсем по-другому смотрели на уже курящих мальчиков. В общем, ради скорого возмужания это умение было просто необходимо. Для этой цели Тимур выбрал только перешедшего к ним в класс Ваню Маркина, более известного в школе под кличкой Мара. Он был опытен в этом деле и являлся второгодником, что в совокупности делало его самым авторитетным среди всех шестиклассников. Тимур подошёл к нему и прямо попросил:

— Мара, мне надо научиться курить, покажи.

Иван даже не удивился. Видимо, Тимур был не первый, кто подошёл к нему с этим предложением. Мара был выше ростом и гораздо крупнее, он просто отодвинул Тимура в сторону и коротко сказал:

— Отвали!

Тимур был готов к такому повороту, догнал одноклассника и предложил ему сделку: Мара научит его курить, а Тимур сделает за него в этот день всё домашнее задание. Второгодник глубоко задумался, прикинул и сказал:

— Папиросы и спички сам принесёшь.

— Мара, откуда? Кто мне продаст?

— У отца стырь.

— Он не курит.

Ваня опять тяжело задумался, упускать такую выгодную сделку ему явно не хотелось.

— Ладно. Деньги есть? Давай двадцатчик, сам куплю.

Тимур с радостью протянул ему два «дикона» (дикон — десять копеек), которые только что выиграл у сверстников в пристенок. Договорились провести это поучительное занятие завтра после уроков за школой. На следующий день у Тимура ничего не получилось поначалу гасли спички на ветру, потом папироса никак не хотела загораться. Концы завязанного пионерского галстука из-за сильного ветра постоянно мешали рукам. В этом деле Мара уже был опытным товарищем, он терпеливо объяснил, как надо держать руку с горящей спичкой, стоя спиной к ветру. И показал на своём личном примере: закурил несколько папирос из пачки Тимура и, тут же загасив, спрятал бычки обратно. Тимур несколько раз неудачно повторил попытки. Мара не выдержал и сказал:

— Да сними ты этот галстук, в карман засунь! Сожжёшь ещё на фиг. Меня вон из пионеров исключили, и ничего, галстук шею не жмёт теперь.

— Не, Мара, снимать не буду. Я же в форме. А галстук — это как знамя! У меня два деда на войне погибли. А ты — «в карман», блин!

На этот довод Ивану возразить было уже нечего. Когда Тимур после нескольких попыток всё же вдохнул в лёгкие дым, обратно уже выдохнуть не смог и тяжело закашлялся сквозь слёзы.

Терпение Мары лопнуло:

— Всё! Ша, я сказал. Харэ! На сегодня хватит. Если хочешь, давай вечером в подвале нашего дома, пачка и спички у меня останутся. Не бзди, пацан, научим! Держи мои тетрадки, вечером и принесёшь.

Вечерние практические занятия были сорваны отцом Тимура, который в этот день работал в ночную смену и был дома. В квартире он тут же учуял запах курева. За время передачи опыта курения школьная форма пропахла табачным дымом. Отец повёл носом, внимательно посмотрел на Тимура, вздохнул и сказал:

— Вечером на шахту пойду пешком, вместе выйдем. Возьми с собой спортивную форму и кеды. И наиди мою спортивную сумку.

Тимур ничего не понял, но, очень обрадовался, что так легко отделался. В кладовке за старыми вещами он отыскал чёрную спортивную сумку наподобие рюкзака. Отец в молодости увлекался акробатикой и до сих пор мог запросто сделать на пляже стойку на руках или, для полного восторга сынишки, закрутить колесо на турнике. Вечером по дороге на шахту они зашли в Дворец культуры, поднялись на второй этаж и вошли в зал, на двери которого была надпись: «Танцевальный зал». Тимур тут же подумал, что сбежит отсюда при первой же возможности. Ещё бы, если кто в школе или во дворе узнает, что он стал ходить в этот танцевальный класс — станет посмешищем для всех! И никогда уже не сможет отмыть такой позор, и тем более резко повзрослеть. Но, в зале были только пацаны одного возраста лет по десять-двенадцать, все в трико и майках. В центре зала стоял молодой мужчина в синем спортивном костюме и с крупной надписью «РСФСР» на спине, а все остальные бегали по кругу.

Тренер подошёл к ним, поздоровался с отцом за руку и, указав Тимуру на дверь в конце зала, сказал:

— Меня зовут Борис Степанович. Там переоденься и подключайся к остальным.

Вот так Тимурка и оказался в секции бокса, которая впервые открылась в посёлке этой осенью. Туда ходили ребята со всей округи, занимались в две смены — младшая группа и подростки. Занятия проводились через день по очереди с танцевальным кружком. Перед тренировкой выносили боксёрские мешки и груши, ставили стул, один боксёр, самый тяжёлый, садился, а самый высокий вставал на спинку и, балансируя, накидывал петлю троса на крюк в потолке.

Одна стена была в зеркалах для тренировок танцевальных па (фр. pas - «шаг››), напротив которых боксёры учились проводить «бой с тенью». Обычно занятия начинались с разминки, затем тренер показывал боксёрскую стойку, движения защиты и удары. Далее спортсмены разбивались по парам согласно весу и росту. Тимур быстро подружился с пацанами. Правда, после первых же пропущенных ударов пришлось несколько раз всплакнуть про себя, тихо в сторонке, но вскоре, привыкнув к синякам и разбитым губам, поселковый мальчишка уже с нетерпением ждал каждую тренировку и не представлял свою жизнь без спортзала.

А курить он так и не научился никогда! И даже потом привёл в тот зал Ваню Маркина. Со временем боксёров на тренировках становилось всё меньше, народ по разным причинам отсеивался, и к весне все стали заниматься в одной группе. Основной костяк был с разных концов посёлка, держались все особняком, в местных конфликтах старались не участвовать, но могли всегда появиться в любом районе и правильно ответить на резонный вопрос местных: «Пацан, ты с какой улицы и кого здесь знаешь?»

После окончания восьмого класса Тимур поступил в техникум, расположенный в областном центре в часе езды от посёлка. Тренировок не бросил и к диплому смог выполнить разряд кандидата в мастера спорта (КМС) в наилегчайшем весе — до сорока восьми килограмм («вес мухи»). Боксёр знал от тренера, что есть договорённость руководства ДЮСШ с военкоматом о том, что он будет служить в спортроте недалеко от дома. Поэтому к призыву относился совершенно спокойно, зная, что и в армии не оставит занятия боксом. Такого понятия как «закосить от армии» в те времена не существовало в принципе. Будущий защитник Отечества уже ждал с нетерпением своего призыва и мечтал выполнить к концу армейской службы разряд мастера спорта СССР.