Ректор моего сердца (СИ) - Миленина Лидия. Страница 30

Но Герат лишь чуть-чуть улыбнулся. И спросил:

— А вы считаете, что нужно позволить беспредел в лесах, отдаленных селениях и на «большой дороге»?

— Нет, конечно! — не сдержалась я. — Конечно, король вправе ловить и наказывать преступников. Но не убивать без суда! Тем более, что там… там были жены, не участвовавшие ни в чем, были дети тех, кому пришлось стать разбойниками… Их всех тоже убили — случайно или нарочно — я не знаю! Можно было арестовать всех, наверняка, это было возможно! И судить по законам — каждого исходя из совершенного лично им…

— Но это слишком долго и затратно, — сказал Герат. — Да, тарра Илона, решения его величества Статира не всегда отличаются… гуманностью. Но они весьма эффективны и держат страну в порядке. Когда-то во время эпидемии «огненной лихорадки», возможно, вы слышали о такой, он приказал изолировать пораженные города и селения. Можно было прислать из столицы лучших специалистов в магической медицине, лучших исследователей, попробовать побороть эпидемию более гуманными способами. Но решение короля позволило быстро остановить эту чуму, быстрее, чем любым другим способом. Замечу при этом, что я не оправдываю этим «негуманность», лишь констатирую факт, — он невесело усмехнулся. А в огненных глазах мелькнуло что-то похожее на едкую горечь. Он говорил о той эпидемии, что унесла жизнь его родителей, это я поняла. Мгновение Герат молчал. Потом продолжил:

— Если станете Великой, вам придется делать подобный выбор иной раз… Впрочем, мы с вами здесь не для того, чтобы оценивать решения и поступки короля. Проверка окончена, — последнюю фразу он сказал быстро, словно бросил. И активировал шар. — Вас ждет ужин, а меня — дела, — многозначительно улыбнулся и едва заметно кивнул мне на шар, мол, ему еще предстоит разобраться с компрометирующей частью записи. — Идите, тарра Гварди. Вы прошли проверку. Завтра у всех участниц выходной: не вздумайте исполнять свои обычные обязанности. После сегодняшнего дня всем нужен отдых. Послезавтра общий сбор, на котором вы узнаете условия первого испытания.

— Я прошла? — недоуменно спросила я. Мне не верилось, что он полностью принял мой ответ, мои слова о короле и «замял» инцидент. Даже готов подтасовать результаты… И больше ничего не спрашивает.

— Да, тарра Илона, вы прошли. Под мою ответственность.

Провел рукой над шаром, выключая.

Я приподнялась со стула. Но Герат резко сказал:

— А теперь сядьте. И ответьте мне, зачем вы установили ментальный барьер? Очень хороший ментальный барьер.

«О Господи!» — подумала я, сжимая руку в кулак. Когда же это закончится… Захотелось разрыдаться.

Интересно, что спрашивали у других девушек? Наверняка, так же находилось что-то, что их волновало, что-то страшное и болезненное для них. Только ни у кого из них, скорее всего, не было таких серьезных тайн.

А еще мне показалось, что моя внутренняя защита рушится. Что я близка к тому, чтобы, как ребенок, рассказать всю правду, захлебываясь слезами. Но вместо этого я посмотрела на Герата. До нынешнего момента моя игра удавалась. Вдруг выйдет и теперь.

— Я хотела защититься на всякий случай, — сказала я. — Вы ведь не поставили меня в известность, как именно поможете пройти проверку. Хотела и сама предпринять что-то.

— Да-а? — бархатного Герата, что померещился мне недавно, не было и в помине. Он издевательски поднял бровь, как раз в его духе. — Однако барьер совсем молодой. Вы поставили его прямо перед проверкой. Значит, защищаться собрались не от менталистов, а от меня лично. Полагаю, вы рассчитывали, что как не профессиональный менталист я не замечу его. Это означает, что вы скрываете что-то и от меня лично…

Я закусила губу, и позорная слеза потекла по щеке. Сложно сказать, что было больнее — то, что меня выводят на чистую воду, что моя игра испорчена. Или что ректор опять стал таким жестким и непримиримым. После его понимающего, почти мягкого поведения это было особенно горько.

Он испытующе прожигал меня взглядом. Но вдруг сказал чуть теплее.

— Я не менталист. Я не вижу, что именно вы скрываете барьером, и не хочу применять шар, чтобы сломать его — это слишком энергозатратно и слишком болезненно для вас. Ведь у меня нет цели сделать из вас нервную дурочку. Пока нет. Вы и так достаточно нервная. Поэтому скажите сами, что именно вы скрываете лично от меня.

Внутри взорвалось облегчение, и от этого уже открыто потекли слезы. Да, я совру ему сейчас… Потому… потому что не могу сказать правду. Может быть, когда-нибудь…. Если стану Великой.

Что ждет меня, если Герат узнает правду сейчас, когда я так уязвима. Он может подтасовать результаты проверки, но в остальном производит впечатление законопослушного. И близкий знакомый короля… Мне представилось, как я показываю ему, что находится за барьером. И лицо ректора темнее. А дальше он блокирует мою магию, наверняка у него есть средства для этого. И обращается к королю и его совету, которые лучше знают, как решить судьбу последней из опального рода…

— Прошу прощения, таросси ректор. Несомненно, это моя ошибка. Но я хотела скрыть некоторые мои размышления о вас лично. Не хотела, чтобы вы могли их увидеть при помощи шара или еще как-нибудь.

— И что же это за размышления? — цепко спросил он.

— Например, о том, как вы могли столько лет… спать со старухой… В этом духе… — тихо сказала я. Сейчас все что угодно, лишь бы он не захотел сам посмотреть, что скрывается за барьером …

— Вы представления не имеете обо мне и Касадре! — резко бросил он и уперся руками в стол, как будто собирался вскочить. Но тут же расслабился и с насмешкой посмотрел на меня. — Впрочем, этот вопрос, как оказалось во время проверки, волновал многих девушек. Правда, ни одна из них не ставила барьер, чтобы скрыть такие мысли или даже сексуальные фантазии с моим участием. Это все, тарра Илона? — вопросительно поднял бровь.

— Там все в этом духе… Я спрятала то, что может вас оскорбить.

— Не скажу, что это похвально. К тому же вы сейчас выкручиваетесь. Однако… Поговорим об этом позже. При более близком знакомстве. Похвалить могу лишь за качество барьера. Идите… Вы в чем-то остались воровкой — снова воруете мое время.

«Скорее, вы — мое!» — подумала я и встала.

Мне было плохо. Я чувствовала опустошение. И уже не понимала, как относиться к ректору и его перепадам. То он резкий и жесткий, то вдруг проявляет понимание… А может быть, даже спускает с рук ложь.

— У остальных было так же сложно? — спросила я искренне. — Такая же сложная… проверка?

— Почти. У всех по-разному, — бросил в ответ Герат.

А я поплелась к выходу, меня качало. Я все еще участница отбора, хоть поставила барьер, и, видимо, слегка обидела его этим.

— И откуда в вас столько силы, — услышала я себе вслед его задумчивый голос, — что ее хватило и на барьер, и на проверку, и на то, чтобы ловко выкручиваться…

Я вздрогнула и обернулась к нему. Что он заподозрил? Что я наделала с этим дурацким барьером?!

— Я… я не сделала ничего особенного… Просто я сильная водная, это правда, — тихо сказала я. Попробовала взять себя в руки, тем более что вообще-то он заслужил мою благодарность. — Таросси Герат, благодарю вас за все. За то, что помогли с проверкой… И за понимание…

В этот момент лицо Герата и стол, за которым он сидел, как-то поехали в сторону. «Что происходит?» — пронеслось в голове, но мысль уплыла, потому что в ушах зашумело. Шум накрыл меня полностью, а к горлу подкатила тошнота, ноги перестали держать.

Последнее, что я видела: как ректор вскочил с места и кинулся ко мне… Его перекошенное лицо.

Я сползла вниз, и все исчезло.

Глава 19

Пришла в себя, словно выплыла из глубины. Было даже приятно, как будто выныривала из теплого моря, где резвилась под водой. Сознание волной вернулось.

Я лежала на чем-то мягком, а на лбу у меня покоилась горячая рука. Лоб был холодным, и рука приятно грело. Даже мурашки пробегали по телу, как бывает, когда согреваешься.