Дерзкий маг для принцессы (СИ) - Силаева Ольга. Страница 44
Родовой дар. Кровь богов. Во мне она была, и мрамор алтаря действовал на меня куда более остро и пряно, чем шелковые простыни. Воздух сделался терпким, как вино, на коже заблестели капельки пота, и я уже не могла думать ни о чем другом…
…Кроме того, что это неправильно.
Это мой алтарь. Мой предок создал его и спас мир с его помощью. И я не буду его жертвой, задыхающейся от навязанного возбуждения. Я буду его, черт подери, хозяйкой!
Я рывком села на алтаре и притянула Риана к себе. Припечатала его ладони к алтарю, заставляя белоснежный камень взрываться новыми голубыми молниями, и положила свои ладони сверху. Теперь не чужая древняя страсть, а магия питала алтарь, наша прежняя магия, без примеси дара богов и любовной лихорадки. К дьяволу ее.
У нас были мы сами.
— Поцелуй меня, — прошептала я. — Иначе я наброшусь на тебя сама.
— Это алтарь на тебя так дей… — начал Риан.
— Да, — решительно сказала я. — Алтарь. Спасение людей. Долг. Ты тут вообще ни при чем. И целовать я тебя буду неохотно и с крайним неудовольствием, так и знай.
— Долг, говоришь, — уточнил Риан.
— Ага.
— И неудовольствие.
— Крайнее.
Он наклонился ко мне, почти касаясь губ.
— Что ж, — прошептал он, — придется с этим что-нибудь сделать.
Я поцеловала его первой. А потом это стало неважно.
Оказывается, нет слаще и порочнее искушения, чем прижиматься к другому всем телом, грудью, раскрываясь бедрами и подаваясь вперед, но не имея возможности даже шевельнуть рукой, чтобы не разорвать связь с алтарем. И руки твоего мужчины так же связаны, как и твои.
Но в эту секунду вы вместе, и он никуда не денется. И думать ни о чем, кроме его губ и его тела, совершенно невозможно. Только пить друг друга — жадно, задыхаясь, ловя каждую секунду; прильнуть и не отпускать. Ничего больше не кажется новым и странным: напротив, эти напрягшиеся мышцы груди и живота кажутся близкими и знакомыми, словно ты успела изучить его тело вдоль и поперек.
Ладони Риана держали меня, как крылья, а своих пальцев я уже не чувствовала: они сделались одним целым с алтарем, и все мое тело было проводником магии. Крошечная искра родового дара внутри полыхала: наш резонанс отзывался во мне все сильнее, и в эту минуту я не была уверена, я или Риан ведем трещину все дальше вглубь материка, вставляя в нее невидимый воздушный клин, превращая в ущелье. Наполнится ли оно водой — или останется непроходимой преградой, пропастью, отражением горного хребта, уходящего вниз?
Неважно. Мы победили. Почти победили.
Я жадно смотрела в лицо Риана. В такие близкие темные глаза, в полуоткрытые губы. Я любила его в эту секунду — и едва удерживалась, чтобы не сказать об этом. Или это была не я, а наш резонанс, проводник наших отражений и тайных желаний? Риан ли желал от меня это услышать — или какая-то часть меня мечтала это сказать?
— Я не люблю тебя, — вместо этого прошептала я. — Даже не надейся.
— А если я тебя люблю? — прошептал Риан, нависая надо мной. — По-настоящему? Станешь моей?
— Уж точно не здесь, — выдохнула я, пытаясь сохранить последние остатки самообладания. Море шумело в ушах, трещина бежала по далекой границе, превращаясь в узкую щель, а потом в пропасть, каменные стены делались все выше, в провал упало первое дерево, потом второе…
И море хлынуло внутрь.
Я не сразу поняла, что по залу алтаря тоже бегут трещины, что с потолка сыплется каменная крошка. Молнии сверкали вокруг наших тел, бежали вниз по плечам и груди, ногам, животу, родовой алтарь вот-вот должен был взорваться под нами, и Гай и Сильвия все еще были без сознания.
— Ох, нет, — хрипло произнес Риан.
Его глаза сделались совершенно сумасшедшими, и он столкнул меня с алтаря. В следующий миг яркое голубое пламя взвилось вверх — и каменная толща над нами начала испаряться, будто ее никогда здесь и не было. Последняя сеть ярких молний просверкала над нами, сжав на миг наши с Рианом руки тугим электрическим кольцом, и остатки сияния в стенах погасли.
Голубой огонь опал; над алтарем взвивался тонкий дымок.
Я не верила своим глазам. Сверху падал солнечный свет. Скала над нами исчезла.
— Что… — раздался слабый голос Гая. — Риан, что ты опять натворил?
Мы с Рианом посмотрели друг на друга и расхохотались.
Глава 18
Я лежала на траве и смотрела, как люди Риана вытаскивают из проема сначала Гая, потом Сильвию и, наконец, его самого. Как Гай и Риан, едва держась на ногах, снова ковыляют к провалу, слышится грохот, а потом земля словно собирается складками и засыпает получившийся колодец.
Мое сознание плыло, и я едва соображала. Глаза закрывались, и все тело охватывала усталость. Кажется, я в первый раз в жизни была выжата досуха.
Ладно, наверное, все-таки не по-настоящему. У алтаря Риан воспользовался нашим резонансом: я была лишь проводником для его магии, острием стрелы — но стрелой был он. А магия Гая, кажется, была оперением. Магия, привычная Риану, магия, родственная моей. Без него мы бы не справились.
Я прикрыла глаза, и теплые пальцы сжали мою руку.
— Перепачканное насквозь высочество, — раздался теплый насмешливый голос. — Ты цела?
— Средне, — пробормотала я. — Если Геррена меня увидит в таком состоянии…
Рука Риана скользнула мне на лоб.
— А ведь увидит, — задумчиво заключил он. — Я бы с радостью уложил тебя на неделю в гостевую спальню в нашем особняке — готовить тебе бульон, держать за руку и все такое прочее, — но у слуг, увы, зачем-то есть глаза и уши, и хорошо это не кончится. Говорил же Гаю, будет куда веселее, если будем обходиться без них.
— Посуду мыть, конечно же, стал бы ты, — пробормотала я.
— Угу.
Он откинул волосы с моего лба, и я открыла глаза, глядя на него.
Безумно усталого. И ужасно счастливого.
— Тебя сейчас отвезут домой, где ты будешь долго-долго спать, — твердо сказал он. — Кажется, мы все-таки спасли этот город.
— Второй раз я его спасать не буду, — слабым голосом сказала я. — Хватит с меня.
Риан тихо засмеялся.
— Джен, — проговорил он, наклоняясь и целуя меня в лоб. — Принцесса Джен. Прощай.
Мои глаза распахнулись:
— Что-о?
Я вгляделась в его лицо. Нет, в темных глазах Риана не было счастья. Там была тоска. Тоска — и решимость.
— Твоя магия начала просыпаться, — сказал он мягко. — Дальше ты справишься сама. Родовой дар… не знаю, насколько быстро он раскроется без моей помощи, но, надеюсь, пробудится и он. Я больше тебе не нужен.
— Та-а-ак, — медленно произнесла я. — И к чему этот сеанс самоуничижения?
Риан помолчал:
— Причина очень проста. Сказать тебе откровенно? Или догадаешься сама?
— Будешь со мной играть, — холодно отчеканила я, глядя ему в глаза, — казню. Моей королевской волей. Говори сейчас же.
— Очень боюсь твоей королевской воли, — согласился Риан. — Особенно когда ты валяешься тут совершенно беспомощная.
— Риан… — предупреждающе произнесла я.
По его лицу прошла тень:
— Я увидел призрак твоего жениха у алтаря. А потом вспомнил того подлеца Перре и нашу первую встречу. И понял совершенно ясно, что, если ты останешься здесь, через месяц или через год тебя попытаются подложить под очередного мерзавца.
— А он обязательно будет мерзавцем?
— Если он будет готов вступить с тобой в брак, не спрашивая твоего согласия? Я бы даже не сомневался.
Я слабо улыбнулась:
— Допустим. И?
— И я не позволю этому свершиться. Какого дьявола? Чтобы тебе пришлось убивать его самой, без меня, а потом разбираться с последствиями? Или, еще хуже, жить с ним, плакать по ночам, рожать от него детей? Нет уж. — Риан ехидно покосился на меня. — Впрочем, если такое будущее не вызывает у тебя возражений…
— Еще как вызывает, — мрачно сказала я. — Но не могу же я сбросить всех претендентов на мою руку в колодец, завалить каменной крышкой, чтобы не выбрались, а потом сказать, что так и было?