Гниль и руины - Мэйберри Джонатан. Страница 25

Он замолчал и опять вздохнул.

— Ночи я проводил в амбарах или дренажных канавах. Мне не известно, сколько дней это длилось. Слишком много, я полагаю. Затем однажды утром я услышал голоса и, выбравшись из своего укрытия, увидел отряд вооруженных мужчин, идущих вниз по дороге. Больше шестидесяти человек, с парой солдат и полицейских, указывающих путь. Я понесся к ним, бессвязно крича. Они чуть было не пристрелили меня, но я вовремя ухитрился вымолвить несколько слов. Они обступили вокруг, дали еды и воды, и начали расспрашивать, где я был и что видел. Не думаю, что в моих словах было много смысла, но когда я достаточно пришел в себя, чтобы рассказать им о коттедже, то осознал, что не имею ни малейшего понятия, где он находится. Я не был знаком с этой частью Калифорнии, и совсем не замечал, каким безумным маршрутом несся. Они достали карту, и я пытался найти то место, но это было безнадежно.

— Что происходило дальше?

Он покачал головой.

— Они так и не нашли коттедж. По крайней мере, пока я был с ними. Отряд из дюжины человек выдвинулся на его поиски, но так и не вернулся. Главная группа постоянно спешила, и спустя неделю боев и бегства, мы наткнулись на водохранилище с высоким забором из цепей и горами позади. Это было хорошо защищенное место, где собирались выжившие.

— Ты имеешь в виду это место. Так и появился город?

— Да. Я помогал на земляных работах, укреплял забор и строил убежища. Работал так много, как мог, каждый день… И, за исключением пары очень коротких вылазок в «Руины» с Томом, я больше не покидал город. И не думаю, что когда-либо это сделаю.

— Что же насчет маленькой девочки? Насчет Лайлы?

Саккетто откинулся назад.

— Ну, парень, здесь я заканчиваю свою историю о Потерянной Девушке, дальнейшие события тебе расскажет Том. Об остальном тебе следует узнать от него.

Бенни встал и принес кофейник. Он наполнил чашку художника свежим кофе и поставил бутылку виски рядом. Художник на какое-то время уставился на нее, потом добавил немного в свой кофе, сделал глоток, а потом встал и вылил кофе в раковину.

— Спасибо, что рассказали мне все это, — сказал Бенни. — Большинство людей не хотят вспоминать о Первой ночи и о том, что случилось после. А истории тех, кто рассказывает… Звучат так, словно все поголовно были настоящими героями.

— Да, а я, совершенно точно, таковым не был.

— Вы не сделали ничего плохого.

Художник усмехнулся:

— Я убежал прочь, бросив младенца и маленькую девочку в окруженном живыми мертвецами доме. Я абсолютно уверен, что точно не сделал ничего правильного.

— Смогли бы вы вынести их наружу? Их обеих?

Саккетто несчастно покачал головой.

Бенни улыбнулся ему.

— Тогда, вы как минимум попытались сделать то, что могли, — сказал он.

— Парень, я ценю твои старания, но подобная мысль даже не закрадывается ко мне ночью, — он закрыл глаза, — ни в одну из них.

18

— Спроси Тома, — сказал художник, провожая Бенни к выходу. — Если он захочет говорить об этом, то сможет рассказать тебе продолжение истории.

— Поговорю.

— Ты никогда толком не рассказывал мне, однако… Какое тебе дело? Ты ее даже не знаешь. Что она для тебя значит?

Бенни предчувствовал эти вопросы, но все же надеялся избежать их. Он пожал плечами. Достал из кармана карту и положил так, что они оба могли видеть изображение.

— Это тяжело объяснить словами. Я перебирал новые карточки с ребятами, когда заметил эту. Было в ней что-то такое, что-то связанное с ней. Я… — Он замолчал, пытаясь выразиться правильно, но слова совершенно не шли ему на ум. Он пожал плечами.

Тем не менее, Саккетто удивил его, кивнув.

— Нет, я понимаю, парень. Она из тех людей, которые имеют сильное влияние на остальных.

Художник открыл дверь навстречу яркому свету сентябрьского солнца. Чистые и беспристрастные лучи, казалось, принадлежали совершенно другому миру, не тому, о котором он рассказывал. Они замешкались на мгновение. Никто из них не был уверен, конец их знакомства или только начало дружбы, которая продлится долгие годы.

— Извини, что не получилось с работой, — сказал Саккетто, криво улыбнувшись.

— Ну, не то чтобы я примкнул к отряду убийц зомби. Поэтому, если тебе нужны люди, я все еще свобо…

— Нет, — перебил его Саккетто, — я имею в виду, прости, что назвал твои рисунки отстоем. Ты отличный парень, с которым приятно разговаривать. Легче, чем с твоим братом.

— Так мои художества — отстой?

— Рисовать ты умеешь, — признался художник.

— Я…

— Вот только не очень хорошо.

— Эм… Спасибо?

— Ты бы предпочел, чтобы я солгал тебе, парень?

— Возможно.

— Ну, тогда ты настоящий Рембрандт, и твое присутствие здесь делает меня ничтожеством.

— Уже лучше.

Они улыбнулись друг другу. Художник протянул запятнанную красками руку, и Бенни пожал ее.

— Я надеюсь, ты найдешь Потерянную Девушку.

— Найду, — ответил Бенни.

Тут взгляд художника стал каким-то чужим, и прежде, чем Бенни смог сказать что-нибудь, голос позади них произнес:

— Так-так, что это вы тут делаете?

Бенни знал этот голос, и за полсекунды до того, как обернуться, он увидел, как лицо Саккетто напряглось от страха. На улице, прямо позади него возник Чарли Кровавый Глаз. Рядом с ним, коварно улыбаясь сжатыми губами, стоял Молот Автограда.

— Чего ты тут ошиваешься, маленький Бенджамин? — спросил Чарли приторно вежливым голосом, который он обычно использовал, когда намеревался сыграть злую шутку — или что-нибудь похуже.

Бенни внезапно ощутил карту. Будучи небольшой, в тот момент она показалась ему огромной, словно плакат. Его руки дрожали, как будто карта сама чувствовала угрозу и волнение.

Крупный охотник за головами шагнул ближе, и его огромное тело заслонило солнце. Это было странно. Бенни нравились Чарли и Молот. Они же герои. Или… были ими. После возвращения из «Руин», все в его голове перемешалось. Как будто мебель осталась прежней, а саму комнату подменили. И то, как охотники улыбались ему, создавало впечатление, будто тени мелькают у них в глазах… Это вызывало у Бенни желание заткнуть рот. Отступать было некуда, ни одного пути к спасению, разве что пуститься бежать — но этот вариант был не лучшим.

Чарли протянул руку к карте, но Бенни только крепче сжал пальцы. Это не было умышленным актом неповиновения. Он прекрасно это понял, даже в мимолетности того момента. Здесь было нечто большее…

Но что?

Защита?

Возможно. Он только знал, что не хочет, чтобы Чарли Кровавый Глаз получил карту Потерянной Девушки.

— Это всего лишь карта, — промолвил Саккетто. — Типа тех, на которых я нарисовал тебя и Молота. Вот, сделал парочку новых вариантов. Ну, знаешь, чтобы подзаработать лишних рационных долларов. Ничего особенного.

— Говоришь, ничего особенного? — повторил Чарли. Его улыбка была застывшей и фальшивой, как у куклы. — Дай-ка посмотреть. Можно? — Чарли протянул руку к карте точно так же, как это недавно сделал Морги. Привычным жестом, рожденным от постоянной уверенности в том, что ему все можно, или в том, что ему предложили. Бенни приготовился действовать, и как только пальцы охотника за головами приблизились к уголку карты, он отдернул ее прочь. Чарли схватил лишь пустой воздух.

— Нет! — выпалил Бенни, и по инерции сделал шаг назад, намереваясь защищать карту всем телом.

На мгновение все звуки — шуршание листвы на деревьях за домом, даже сам ветер — казалось, внезапно замерли. Глаза Чарли широко раскрылись. На лицах художника и Молота отразилось такое же выражение полного недоумения. Бенни почувствовал, как кровь стынет в жилах.

— Мальчик, — промолвил Чарли тихим голосом, в котором больше не было напускного юмора и вежливости. — Я думаю, ты только что совершил ошибку. Поэтому даю тебе секунду, чтобы ты все исправил, и потом мы снова сможем стать друзьями. Протяни-ка мне карту, и тебе лучше улыбнуться и добавить «мистер», когда будешь это делать.