Забыть нельзя вспомнить (СИ) - Лель Агата. Страница 40

— Отвечай уже и иди к нему, — по-доброму кивнула на телефон Ника и поднялась, убирая со стола приправленные майонезом недоеденные салаты.

— Ты точно не обидишься? Мне жутко неудобно…

— Да всё равно скоро всем спать. Но утром жду! Артём ждёт похода в контактный зоопарк! — играючи погрозила пальцем сестра, и я, поддавшись порыву, крепко её обняла.

Мы никогда не были особо близки, но сейчас я ощущала, что мы одной крови, единое целое.

— Я хочу, чтоб ты была просто счастлива, как и я. Счастлива по-женски, — поглаживая меня по спине, проговорила Вероника.

— Спасибо тебе. За поддержку, за то, что не стала осуждать. За всё-всё, — уткнувшись в её родное плечо, буквально выдохнула, словно избавившись от тяжёлого груза.

— Ладно, иди, пока не передумала! И не дави так сильно — Аристарха раздавишь.

— Кого? — прыснула в ладонь.

— Аристарха! Ничего не спрашивай — все вопросы к Игорьку.

* * *

Постучала в дверь, стараясь утихомирить выскакивающее из груди сердце. Раздались шаги, поворот ключа…

Ян, в один джинсах, босиком, с влажными после душа волосами…

Мой.

Ничего не говоря, бросила на пол сумку, впилась в теплые податливые губы. В какой-то агонии, как два воюющих зверя, упали на кровать, неумело помогая друг другу стащить барьер в виде одежды.

Он — мой. И я буду бороться за своё, до конца.

Часть 90. Ян

Ян

Ян выключил кондиционер и, открыв окно, запустил в салон аромат пыльных улиц своей бурной молодости.

Он прожил в этом городе всего ничего — чуть менее двух лет, но за это время столько всего произошло… Он повзрослел именно здесь, в этих дворах сбивал кулаки в кровь, здесь встретил друзей, а потом и врагов, здесь же познакомился с Яной — молодой учительницей английского языка, что в одно сентябрьское утро перевернула его жизнь.

На месте старого гастронома пестрела вывеска супермаркета; старый добрый дом быта превратился в пластиковую коробку торгового центра. Городишко всеми силами тянулся к современности, но так и остался законсервированными девяностыми.

Ян сам не заметил, как свернул с главной дороги в сторону промзоны. Убогие дома, выброс черного дыма в небо, лысые кустарники, шпана, распивающая горячительное по подворотням. Здесь ровным счётом ничего не изменилось, даже разрушенная столовка всё так же торчала у дороги, провожая проезжающие автомобили мёртвыми глазницами выбитых окон.

За столовой уродливым наростом расположился покосившийся барак, вот ему, похоже, вообще ничего не грозит — ни время, ни землетрясения, ни ядерная война. Всё осталось таким же, как и девятнадцать лет назад: колдыри с нардами на колченогих табуретках у дома, заваленные хламом хлипкие балконы, тощие коты, шныряющие по крыше.

Здесь когда-то жила Яна… Он вспомнил, как ошивался у её окна в надежде увидеть мелькнувший за занавеской силуэт, как в зарослях за домом отмутузил её нерадивого соседа. Толик? Кажется, так его звали.

За бараком начинался частный сектор — место, где он тусовался вечерами, на «хате» у Беса, поглощая мутный самогон, давясь дешёвыми сигаретами и ведя задушевные разговоры «за жизнь».

Интересно, как он сейчас?

Бес. Человек-загадка. Он здорово выручил Яна в своё время, да и вообще выручал всех в округе. Хоть то, чем занимался этот угрюмый парень, нельзя было назвать законным, но, несмотря ни на что, он умудрялся оставаться настоящим человеком и другом.

Переехал ли он, женился, или, может, так и живёт один, пуская в свой дом всякий сброд?

Оставляя после себя столб пыли, BMW выехал на пыльную разбитую дорогу, то и дело попадая колёсами в наполненные тухлой водой ямы.

В частном секторе тоже всё осталось точно таким же, как и девятнадцать лет назад: облезлые заборы, осыпающиеся черепичные крыши. Собаки разрывались на все лады, прогоняя со своей территории непрошенного чужака из совсем другой, неизвестной для них сытой жизни.

Вечно наглухо закрытая калитка Беса сейчас была распахнута, мотыляясь на единственной на ладан дышащей петле. Двор был завален разного рода хламом: какие-то доски, автомобильные шины, мешки с пустыми бутылками

Увиденное Яна неприятно шокировало. Бес никогда не был чистоплюем, но и до такого состояния дом не доводил. Может, спился? Или ещё чего хуже… Всё-таки занимался сбытом не совсем законных препаратов.

Судя по сероватым лифчикам на сушилке и разбросанным старым игрушкам, он женился и даже обзавёлся потомством.

— Тук-тук, есть тут кто? — постучал по обшивке забора, заглядывая во двор.

Скрипнула дверь, и, отодвинув прожженную марлевую занавеску, на улицу выглянула неряшливая дама непонятного возраста. На одутловатом лице отражалась печать вселенской боли — похоже кто-то страдал от лютого похмелья.

Запахнув плотнее линялый халат, недобро нахмурилась:

— Вам кого?

— А… могу я увидеть… — замялся, только сейчас сообразив, что не знает имени старого друга. — А Бес дома?

— Кто?

— Ну, Бес — парень тут раньше жил, лет двадцать назад. Тёмненький такой, невысокого роста… — Ян провёл ладонью у своего плеча.

— А, был такой, да. Жил тут раньше один непонятный. Мы в его дом как раз и въехали.

— А где он сейчас, не подскажете?

— Где-где — на кладбище. Помер он.

Часть 91.

Ян так и застыл на месте, не веря своим ушам.

— Как помер?

— А вот так, — женщина спустилась со ступенек и подошла ближе. В нос ударила убойная волна свежего перегара. — Сначала пропал без вести — рыскали тут менты потом целый месяц с собаками, всех допрашивали, весь дом перевернули. Пацанёнок этот наркотой промышлял, говорят, половину города на иглу подсадил. Долго искали его, а потом нашли по весне — труп обгорелый в машине. Схоронили там, на Павловском кладбище, — неопределённо махнула рукой куда-то за спину и любопытно прищурилась: — А зачем он тебе?

— Давно похоронили? — всё ещё не придя в себя, чужим голосом выдавил Ян.

— Ой, давно, лет пятнадцать как. Может, и больше. Слушай, — шагнула ближе, кокетливо потупив опухшие глаза, — а не будет палтишка? В долг? Я отдам!

На автомате достал бумажник, неверными пальцами вытащил тысячную купюру и сунул женщине в руки. У той даже ладони задрожали от возбуждения.

— Как ты меня выручил, братишка. Я отдам! Правда отдам!

— Ма-а, кто это? — вышел из сарая мальчишка лет четырнадцати, вытирая грязной тряпкой пропитанные машинным маслом руки.

— Ванька, а ну сбегай в магазин, пока не закрылся!

Ян молча развернулся и на ватных ногах добрёл до машины. Сел в прогретый жарким солнцем салон, задумчиво закурил.

Он сам не понимал, почему так остро отреагировал на смерть друга. Хотя, какой он ему друг? Товарищ — да. Очень хороший товарищ, которому он был многим обязан…

Бес… он был таким… живым, действительно весь город держал в кулаке, всё у него было схвачено. Но неправда, что на иглу сажал, не мог он… Сплетники всё что угодно перевернут. Травкой торговал, да, но не более.

Пятнадцать лет его уже нет, а Ян даже не знал…

Из калитки вышел Ванька и, прыгнув на велосипед, куда-то уехал. Дамочка выглянула на улицу, но, заметив, что автомобиль Яна всё ещё стоит у дома, поспешила скрыться, наверное, переживая, что он потребует обратно свою тысячу.

Она сказала на Павловском кладбище, это же совсем рядом, за промзоной…

Вдавив педаль газа, покинул неприветливую улицу. Теперь уже точно навсегда.

Часть 92.

* * *

Заросшее бурьяном кладбище казалось совсем заброшенным. Старые деревянные кресты, выгоревшие венки, кружащее над облупившимися памятниками вороньё.

Ян понятия не имел, где искать могилу Беса, ведь он даже имени его не знал, но чувствовал, что должен хотя бы попытаться, для успокоения души.

У входа торчала небольшая кибитка смотрящего. Приминая высокую траву, Ян заглянул в приоткрытую дверь: спиной к нему сидел лысеющий дедок, глазея в моргающий полосами маленький переносной телевизор.

— Скажите, как я могу узнать, где похоронен человек?