Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art". Страница 231

— Ни хрена же… Сказал себе Квентин, сглатывая в пересохшем горле. — Да ну его нахрен… Решил для себя парень, аккуратно ступив на кусок земли. В момент, его руки почувствовали тяжесть его же ног, держа невидимый кусок земли. Это чувство парадокса, на секунду, вывело Квентин из нормального состояния и он отшагнул назад. Он, действительно, это делает.

Руки стали дрожать, одновременно с куском земли, что парил в воздухе. Выдохнув, Квентин стал на кусок земли, аккуратно проходя по нему, стараясь удержать руками, как ему казалось — этот же кусок земли, на который он только что ступил. Пройдя расстояние к перилам, Квентин, не опуская рук, перемахнул через перила, оказываясь на другой стороне башни. С выдохом, Квентин посмотрел на кусок стены, замечая на стороне, которую он только что перешёл Реокталей. Отряд преследовал Ангелов, перекрикиваясь звуками. Не долго думая, Квентин обхватил воздух сильнее, чувствуя как фантомный кусок земли сжался в его руках крепче. Сжав зубы, Квентин поднял руки над своей головой, открывая рот от удивления. Кусок земли подлетел вверх и просто парил в воздухе, повторяя траекторию рук Медиума. Посмотрев на Реокталей, Квентин отвёл руки немного назад, что сделал кусок земли, парящий в воздухе.

— Мать его — безумие! Сказал себе Квентин, используя руки как катапульту, разжимая ладони.

Кусок земли метнулся в воздухе, врезаясь в Реокталей. Полетели куски земли и сами Реоктали, как кегли от шара для боулинга. В момент — Квентин почувствовал лёгкость и дрожь в руках, глядя на свои руки. Это было невероятно. Золото искрило, понемногу утихая. Покачав головой, не принимая увиденного, Медиум поднялся, пошатываясь. Если до этого эпизода ему казалось что он устал — сейчас его силы были просто на исходе.

Впереди был лифт, который Квентин раздвинул руками, не дотрагиваясь к нему, закрывая глаза. Сокращая расстояние к лифту, Медиуму, в очередной раз, показалось что его руки стали длинными как натянутая резина. В момент, он сложил их вместе, чувстувя как пальцы проходят мимо дверей лифта. Ухватившись за них, у себя в уме, а по факту — просто за воздух, Квентин придал усилий и раздвинул воздух перед собой, открывая глаза. Двери лифта разъехались перед ним сами, будто бы человек невидимка приложил усилия, открывая его руками. Очередной удар слабости заставил Медиума ввалится в лифт, падая на землю. Сдаваться было рано — единственный мотивирующий слоган, который не покидал Медиума. С большим усилием — Квентин поднялся на ноги и вдавил самую верхнюю кнопку на, чудом уцелевшем, сенсорном дисплее, что появился из куска стекла, что находился немного левее дверей лифта. С тяжелым скрипом — лифт устремился вверх, открывая сидящему на земле и переводящему перед финальными аккордами, Квентину картину того, что происходит в башне, иначе называя это — падением башни Эдена.

Вокруг был хаос. Небо гремело серыми тучами, слышались крики, шум громких битв, огонь и хаос. В понимании кукловода всё двигалось как надобно, но финал плана не должен был изменится. Как бы не развязывался сценарий — итог, всегда, будет один.

Хоромы Бога, теперь, выглядели так будто само помещение показывает что у Бога на уме. Всё было настолько серым, блеклым и не отдавало светом нового мира, что по коже пошли бы мурашки, попади ты в это место. Грохоты и шум доносились всё чаще, слышались выстрелы. Люди кричали, молили о помощи и погибали, пока все вокруг рушилось подобно фреске из домино, кости которой рушат одну картину, создавая другую.

За огромными стеклами, теперь, всё сменилось меняя солнечное и голубое небо на блеклое и серое, где, то и дело, загорались вспышки и творились ужасные вещи. Наверное, это был единственный доступный сценарий.

Тяжелые ворота, что при взрыве погнулись, отварились, протягивая скрипом по фреске, оставляя за собой царапину, будто прямиком на душе самого Бога. Теперь, эти врата не были настолько удивительными. Все экспонаты Бога валялись на полу, посреди осколков стекла. Фрукты лежали на полу, все было не на своих местах. Ангелы стояли в недоумении и выглядели, как казалось — взъерошенными.

Когда ворота отварились послышались одинокие шаги. Того самого, возможно самого отважного человека, которого мог видеть свет. Рассудительного и точного, способного принять трудное решение, дабы спасти себе дорогих. Безусловно тот, кто проделал сюда огромный путь, пройдя сквозь столь долгий путь боли и не простых решений.

Бог не поворачивался к нему лицом, все стоял и смотрел на облака, слушая шаги наступающего. Ступал сей странник очень тяжело, еле перебирая ногами. Безусловно, он устал, ведь прошел такой трудный путь, чтобы оказаться здесь. Дыхание было тяжелым, очень уставшим. Шёл спокойно, будто знал что сейчас последует диалог. Богу это нравилось. Он продолжал смотреть до тех пор, пока не увидел отражение человека, что стоял позади него. Бог улыбнулся, закрывая глаза, слегка кивая.

Квентин смотрел в спину Бога, нацеливая на него пистолет трясущимися руками. Змея, с удивлением, смотрела на Медиума, затем перевела взгляд на Бога. Откровенно говоря — если бы Даменда не знала, как всё сложится, на самом деле — ей казалось что Квентин никогда не доберется сюда живым.

Бог не смотрел на дрожащего, казалось почти не живого Квентин, чей пистолет в руке трясся то ли от злости, то ли от боли, то ли от страха. Бог видел этот сценарий уже десятки раз, тщательно продумывая, каждый раз, что он скажет. Финальный акт, к которому каждый пришёл по своему. Бог, который, не так давно, в очередной раз, прокручивал это в голове, вспомнил что он сказал, прежде чем оборвать симуляцию вокруг себя. Именно эта фраза помогла ему продвинуть происходящее именно в то русло, которое ему было нужно, несмотря на то, что изначальный план пошёл немного не в том направлении. Башня Эдена, буквально — рушилась, но взгляд Бога был прикован к Земле, на которой шла ожесточенная война. Как показалось даже Даменде — Богу было плевать на то, что происходит вокруг, и на то, что ему в спину целится Медиум. Тот, кто прошёл через страдания, приложив огромные усилия, чтобы оказаться здесь. Змея посматривала на отчаянного парня, который даже не понял, где, на самом деле, собака зарыта.

Они стояли, каждый размышляя о своём, если это можно было назвать таковым. Градус напряжения возрос до неимоверного уровня, и сейчас, от каждого слова или действия, от обеих сторон, зависел целый мир. Медиум не мог поверить, что стоит перед виновником всего, что происходит вокруг. Желние спустить курок было настолько сильным и невероятным, что Медиум, в первую очередь, так и попытался сделать, но его палец стал ватный, а в голову, будто, впустили яд, что парализует мысли и действия. Что-то знакомое. То, что ощущал сам Квентин, позабыв о проявлении своей новой силы и то, что ощущала Велма, стараясь вспомнить своё прошлое. Понимание, что приходило волной ужаса, постепенно, придавало Квентину мыслей о том, что вся шахматная доска была усеяна пешками, где королём была только одна дутая фигура, которая, сейчас, даже не соизволила повернутся к нему, чтобы встретится лицом к лицу. Они вернулись в начало конца, которое так часто пересматривал Бог, который, теперь, дрожа телом, вдыхал кислород, стараясь не обращать внимание на то, что вокруг происходит война, которая слегка пошла не по плану.

Время будто остановилось, натягивая струны души Квентина и Бога. Молчание затянулось настолько сильно, не давая никому возможности сказать слова. Почему-то, у Квентин было такое чувство, будто он уже всё это видел и знал, что скажет ему Бог. Покои Бога стали тем местом, которое, в момент принялось отяжелять сознание Медиума. Он был здесь всего во второй раз, а ему казалось что он был здесь постоянно, смотря на всё то, что происходило глазами самого Бога. По телу прошла дрожь, поверх той, которая не покидала Квентина с момента, как он ступил сюда. Ему казалось что сейчас они стоять в большом мыльном пузыре, который превращает его тело в большое ватное чучело. Пистолет дрожал на вытянутой руке, раны кровоточили. Дыхание было хриплое, тяжелое. Настолько, что теперь, по истечению всего пути Квентин думал что просто не может больше безболезненно вдыхать воздух. В голове стали происходить непонятные вещи, примерно как в прошлый раз, когда он оказался пред ликом Господа Бога. Теперь, они стояли, имея немного другие приоритеты.