Волки в городе (СИ) - Шаффер Антон. Страница 40

Открыв глаза, потрясенная хозяйка долго моргала, словно пытаясь узнать склонившихся над ней людей, а потом каким-то осипшим голосом попросила воды. Павел тут же принес ей стакан и помог выпить, одной рукой придерживая любу за спину, а другой вливая жидкость ей в рот. Струи сочились по подбородку женщины и стекали на белую блузку, которая становилась прозрачной и прилипала к полным грудям.

Напившись, Люба привстала и, уперевшись спиной о боковушку дивана тяжело задышала.

— Ты нам веришь? — решился спросить Павел.

Люба подняла на него глаза и испуганно посмотрела на Павла:

— Вы меня теперь убьете? — дрожащим голосом спросила она.

— Не говори глупостей! — поспешил успокоить ее волк, а Игорь добавил: — Главное, ты никому не говори. Мы немного поживем у тебя, а потом уйдем.

— Ладно. — Люба немного успокоилась. Дыхание ее стало ровным, но сил подняться с пола все еще не было.

Павел помог ей встать и сесть на диван. Ситуация была урегулирована. Теперь надо было закрепить полученный результат и окончательно убедиться, что женщина действительно будет молчать, а не побежит при первой возможности в ближайшее отделение Народной милиции или городское управление МНБ.

— Люб, — аккуратно начал Павел. — Ты меня прости. Надо было раньше все тебе это рассказать… и показать…

— Да уж… — уже с улыбкой согласилась Люба. — Я ж все таки с тобой не просто под ручку ходила! Но теперь ясно, чего ты такой ненасытный весь!

В комнате раздался дружный смех присутствующих. Стало ясно, что Люба на их стороне — говорила она искренне, без капли фальши.

И в этот момент раздался стук в дверь. Смех моментально прекратился. Все прислушались, в надежде, что это была какая-то массовая галлюцинация, просто шумовой эффект — ветка в окно ударила. Но через несколько секунд настойчивые удары в дверь повторились.

— Кто-то должен прийти?

— Да нет, вроде… Что делать-то? — Люба умоляющим обвела взглядом присутствующих. — Чего им сказать-то?

— Кому им? — насторожился Сергей.

— Ну, нармилам иди эмэнбэшникам, если это они вдруг…

— А ты с чего взяла, что это могут быть они? — В голосе Игоря сквозило подозрение. Вера с Любу у него моментально испарилась.

— А ты вот, ты, — она ткнула Игоря пальцем в грудь. — Ты, вот, не думал, что если рожи ваши всем известны, а по телевизору да по радио только что про вас и горят, так вот, ты не думал, что уж МНБ-то точно знает, с кем кто из вас спал!? Думаешь, так узнать трудно?

— Она права, — вступил в разговор Павел и обратился к бывшей любовнице: — Как нам отсюда выбраться?

— Есть задняя дверь, — неуверенно сказала Люба.

— Там, наверняка, тоже кто-нибудь есть, — перебил ее Павел. — Еще варианты?

— Погреб…

— Не пойдет — если будет обыск, то это конец.

— Крыша! — предложил Сергей. — В любом случае, открытое пространство, лучше подземного мешка.

— Решено, — подвел черту Павел. — Все. Иди открывай.

Волки, стараясь не издавать ни звука, направились к лестнице, ведущей на чердак, располагавшейся в сенях, буквально в нескольких метрах от входной двери. Как только крышка люка, сделанная из половиц, за ними закрылась, Люба чисто бабским деревенским голосом заверещала из глубины дома:

— Иду, иду! Ну, кто там долбится? Не своя дверь, так значит можно ее насквозь кулаками пробивать? Это кто там? Ну-ка? Иду! Иду!!!

Немного растрепав прическу и плеснув себе воды на лицо, чтобы выглядеть оторванной от домашних дел, она подошла к двери, в последний раз разразилась возмущенной тирадой и отодвинула щеколду. На пороге стояло четыре человека в черной форме офицеров МНБ. За их спинами женщина успела разглядеть нармилов — их было куда больше…

* * *

Поговорить с Громовым в тот вечер им так и не удалось. Сразу после того, как родители ушли из его палаты, Днев с Мишиной попытались пробиться к парню, но врачи их не пустили, сославшись на то, что сыну члена ЦК партии был сделан успокоительный укол, и побеседовать с ним никак уже не получится до самого утра.

Офицеры решили не спорить. Главное, что теперь было установлено, что все три преступления связаны между собой и за ними стоят «Волки». Новость была не из лучших — в любом случае, куда приятнее бы обстоятельства складывались, если деяний этой террористической организации было меньше и, допустим, покушение на Громова оказалось бы нелепой случайностью. Но Днев, как, впрочем, и Мишина, давно не верил в нелепые случайности…

Из больницы они направились в Управление, прибыв туда к самому началу совещания, посвященному последней дерзкой выходке волков. Проводил совещание сам первый заместитель Кротова — Елагин.

Елагина в МНБ (в отличие от Кротова) любили и уважали. Он был уже в возрасте, бойцом старой закалки. Службу свою начинал аж в двухтысячном году, а теперь был генералом, но не паркетным, а, что называется, боевым. Еще в начале двухтысячных Елагин участвовал в различных операциях тогдашней ФСБ на Северном Кавказе. В двадцать втором активно поддержал революционные силы, оказавшись в числе тех, кто фактически и составлял костяк новой власти в стране. Сразу после Революции Елагин был назначен специальным представителем национал-коммунистического правительства на том же Северном Кавказе, где в считанные месяцы навел железный порядок, используя как предыдущий опыт собственной работы в этом регионе, так и наработки куда более почтенного возраста. Республики Северного Кавказа буквально были поставлены на колени: тотальные обыски, беспощадные зачистки, немедленная высылка в Сибирь или в лагеря в случае укрытия террористов. Через полгода подвластная Елагину территория стала едва ли не самой безопасной во всей стране.

Именно там, на границе Чечни и Дагестана произошло знакомство с Елагиным и Збруева. Тот тогда командовал специальной бригадой МНБ в звании подполковника. Елагин заметил молодого перспективного сотрудника и стал всячески двигать. Своей нынешней должностью Павел Семенович был полностью обязан генералу Елагину.

Днев с Мишиной тихими мышками проскочили в Зал заседаний и пристроились на стульчиках у стенки, хотя за столом все еще оставались свободные места.

— Товарищи, за стол, пожалуйста, — не отрывая глаз от лежащих перед ним бумаг, сказал Елагин.

Офицеры послушно встали и переместились на припасенные для них места, по левую руку от Збруева, который, в свою очередь, сидел самым первым слева от главы стола. Совещание началось. Первым с кратким докладом о проводящейся работе выступил Збруев. Его информация звучала крайне неубедительно и размыто — по сути, сказать ему было нечего: группа Днёва стояла на месте.

Дослушав до конца, Елагин внимательно обвел присутствующих тяжелым взглядом, спрятанным за линзы очков в черной оправе, и взял слово:

— Товарищи, я хотел бы сказать несколько слов о том, что следует знать всем сидящим в этом зале и, в первую очередь, членам оперативной группы, работающий по данному делу. Руководство управления, разумеется, с самого начала было в курсе происходящего, но, ввиду того, что информация, которую я сейчас вам раскрою, всегда проходила только под грифом «совершенно секретно».

Лица офицеров и генералов, сидящих за столом, стали серьезными и сосредоточенными. Все прекрасно пронимали, что раз сам Елагин собирается раскрыть такого рода информацию, значит дело принимает не просто серьезный, а очень серьезный оборот. Елагин тем временем продолжал:

— Я говорю о Проекте «В». — Он сделал паузу. — За этим столом присутствует сотрудник спецподразделения «Штурм» — Лада Мишина. Думаю, она более детально осветит этот вопрос и кое-что вам покажет. Я прошу перестать вести запись совещания и не стенографировать.

Секретарь перестал молотить по клавиатуре, и Лада начала рассказывать. А потом и показывать…

Днёв был шокирован. Вернее, шокированы были все, кто в тот момент находился в зале заседаний и не был посвящен во все тонкости проекта «В». Но Борис, глядя на то, как лицо девушки преображается на глазах, превращаясь в страшную маску со звериным оскалом, все никак не мог поверить, что такое возможно. Он провел рядом с ней уже достаточно времени и, отчасти, даже привык к ее жестким манерам и командному тону. Но, того, что за этим стоит такое, он никак не ожидал…