Волки в городе (СИ) - Шаффер Антон. Страница 41

После того, как Мишина закончила демонстрацию, начал говорить опять Елагин:

— Все, что вы только что увидели и услышали, должно остаться внутри вас навсегда. Думаю, не имеет особого смысла напоминать, что грозит тому, кто разгласит государственную тайну. Хочу заметить, что товарищ Мишина — можно сказать, уникальный экземпляр. Дело в том, что, насколько нам известно, волчьи гены передаются исключительно по мужской линии. Но вы видите, что перед вами сидит очаровательная девушка. Таких, как товарищ Мишина, в «Штурме» больше нет. Да и вообще, скорее всего, нет. Далее…. — Здесь Елагин внимательно посмотрел на Днёва со Збруевым. — Когда карты раскрыты, думаю, дело должно пойти быстрее. Мы до последнего решали, оглашать информацию, даже в столь узком кругу, но, все же, пришли к выводу, что сейчас, на данном этапе, это просто необходимо. Теперь вы знаете, кто скрывается за всеми теми преступлениями, которые были совершены против нашего государства в последнее время. Эти нелюди ни перед чем не остановятся. Они ненавидят нас. У них есть поддержка за границей. Отечество в опасности!

Закончив на столь высокой ноте, Елагин, сославшись на неотложные дела, закрыл совещание. Разговор переместился в кабинет Збруева.

— Даже не знаю, с чего начать, — растерянно сказал Павел Семенович, когда все расселись. — Думаю, Лада Юрьевна, лучше сказать вам.

— Да, — Лада быстро оседлал коня, перехватив бразды правления. — Ситуация у нас сейчас следующая, товарищи. Есть асоциальные элементы, которые, по сути, как вы уже поняли, не вполне являются людьми. Думаю, если вы вспомните бойню нармилов, вы поймете, на что они способны. Впрочем, я тоже так могу… Одним словом, наш противник — подготовлен, обладает звериным чутьем, скоростью волка, беспощадностью.

— Это мы уже поняли… — вставил Днёв.

— Я думаю, — продолжила Лада, — что они действуют не одни. Скорее всего, есть некая группа, которой они руководят. Вспомните застреляного пацана недалеко от Набережной — он был самым обычным. Выходит, что есть некая молодежная группировка, которая, фактически, ведет партизанскую войну в городе.

— Надо срочно допросить Громова. Срочно. — Збруев нервно забарабанил пальцами по столу. — Он что-то знает. Дмитриева пропала после встречи с ним.

— Он хотел что-то рассказать нам…

— Вот и пусть расскажет. Завтра с утра чтобы его показания были у меня на столе. Дальше затягивать это все нельзя. Я еще хочу пожить на этом свете. Да и вы, думаю, тоже.

— Есть такое дело, Павел Семенович, — с едва заметной улыбкой ответил Днёв, а затем обратился к Ладе: — Слушай, а почему ваши ребята из «Штурма» этим делом не занимаются целиком? Чего его нам-то скинули?

— Во-первых, политические — ваш профиль. Во-вторых, «Штурм» — это спецназ, а не клуб интеллектуалов. Нужны ваши мозги, а уж ребята, когда надо будет, подключатся.

— Понятно…

— Ладно, все. На сегодня хватит. Вы и так как собаки целыми днями мотаетесь. По домам, а завтра с утра чтобы вытащили из этого цыковского сынка душу. Понятно?

— Так точно, товарищ генерал, — хором ответили Лада с Борисом.

— Вот и хорошо. Отдыхайте.

Днёв попрощался с Мишиной у входа в Управление и поехал домой. Голова у него гудела — хотелось выпить и расслабиться. И тут он вспомнил про телефон Анны. Достав мобильный, он набрал номер. Девушка вязла трубку через пару гудков.

— Добрый вечер, — Днев покосился на часы, стрелки которых показывали десятый час. — Это Борис.

— Борис? — Анна явно была озадачена.

— Мы сегодня познакомились с вами в больнице, — уточнил подполковник, моментально расстроившийся, что новая знакомая его не узнала.

— Ой, — пискнула девушка. — Это, правда, вы?

— Правда, — улыбнулся трубке Днёв.

— А я, когда вы сказали, что это Борис, даже подумать побоялась, что это вы, — в голосе ее слышалось смущение. Днёв живо представил ее милое личико, покрытое легким румянцем стеснения.

— Ну… — протянул он, думая, как лучше продолжить разговор. — Вы сейчас заняты?

— У меня в десять заканчивается дежурство. Потом нас развозят по домам на машине больницы, чтобы под комендантский час не попали.

— Есть другое предложение, — сообщил, выдохнув, подполковник. — Я приглашаю вас в гости.

— Вот так сразу? — Днёву показалось, что в девушка резко разочаровалась в нем. По крайней мере, ее упавший голос свидетельствовал о чем-то похожем.

— Вы не подумайте… — тут же засуетился он. — Я просто хотел бы провести с вами вечер. Ничего лишнего. А завтра мы бы вместе поехали от меня на работу. У меня квартира двухкомнатная, так что спать вам место найдется, если вы об этом беспокоитесь.

— Именно об этом, — на полном серьезе ответила Анна. — Хорошо, я согласна. Но предупреждаю: мне завтра к восьми на дежурство!

— И прекрасно. Поедем вместе. Мне с утра как раз надо в вашу больницу! Тогда, сейчас я еду за вами? Не беспокойтесь, со мной можно и в комендантский час свободно передвигаться по городу.

— Договорились, — потеплела Анна. — В десять у ворот буду вас ждать.

Днёв с облегчением «отключился». Девушка ему чем-то понравилась. Он и сам пока не мог понять чем, но абы кого подполковник к себе домой не водил. Так было и до Али, и после того, как она ушла…

Быстро добравшись до больницы, Днёв купил букет цветов в специальном магазине ночной торговли, и теперь топтался у ворот, уворачиваясь о любопытных взглядов сотрудников, которые тут же неподалеку грузились в автобусы, развозившие их по домам.

Аня появилась неожиданно. Днёв зазевался, погрузившись в свои мысли и глядя в вечернее небо, а она подошла сзади и крайне серьезным голосом поприветствовала его:

— Добрый вечер.

— А! Это вы! — вздрогнул подполковник, будто ждал кого-то другого. — А я вот небо рассматриваю. Люблю смотреть в сентябрьское небо — оно еще чистое, но уже видны первые признаки того, что еще чуть-чуть и зарядят дожди, задуют ветра… Посмотрите сами.

Аня задрала голову и начала всматриваться в бескрайнюю черноту, шаря глазами по редким звездочкам, еле мерцающим на небосводе.

— Не знаю, — подытожила она. — Я больше за городом люблю в небо смотреть. И летом. А здесь просто чернота.

— Не согласен, — улыбнулся Днёв. — Вернее, согласен, но не полностью. Понимаете, в этой черноте есть некоторая недосказанность что ли, скрытость. Летом наша Земля как на ладони — открыта всем силам на свете. А осенью она затягивается в облака, скрывается, прячется от посторонних глаз…

— Да вы философ, — засмеялась девушка. — Но философия у вас сугубо профессионального толка.

— Это почему? — удивился Борис.

— Ну как! Скрытность — отличительная черта людей, занимающихся вашей профессией. Это ваша вторая натура, как мне кажется.

— А вы со многими общались из нашего ведомства? — Днёв задал этот вопрос, вроде, из чистого любопытства, но про себя отметил, что подобного рода информация будет для него не лишней.

— Не сказала бы… - ушла от прямого ответа Анна, но по ее тону подполковник понял, что девушка просто блефует. Скорее всего, просто лечился кто-нибудь из МНБ в их больнице — не более того.

Они пошли в сторону метро. Больница располагалась на Ленинском проспекте, а Днёв жил недалеко от метро «Профсоюзная» — ехать было всего ничего. Уже у входа на станцию их остановил нармил и попросил документы. Днёв продемонстрировал ему свою черную корочку, сказав, что девушка с ним. Впрочем, это даже не требовалось, так как нармил поспешил отдать ему честь и пожелать приятного пути.

— Хорошо, наверное, вот так… — с легкой завистью сказала Анна. — Куда хочешь, туда идешь. И когда хочешь.

— Да, в этом есть свои преимущества, — не стал спорить Днёв, подумав, что за такую относительную свободу приходится платить довольно высокую цену.

Они зашли в почти пустой вагон и уселись на свободную лавку, обтянутую коричневым дерматином. Вагон был чистым. На стенах висели лишь карты метрополитена и лозунги, призывающие к увеличению показателей трудовой деятельности и сплочению в трудные времена, которые никогда не проходят. А Днёв хорошо помнил дореволюционное метро — грязное, пропахшее бомжами, залепленное бесконечными рекламными квитками…