Я, капибара и божественный тотализатор - Риа Юлия. Страница 22

Зарывшись в нутро мешка, я выудила оттуда вяленое мясо, кусок сыра и несколько ломтей уже подсохшего хлеба. Поделила нехитрый ужин поровну и раздала спутникам. Диара тут же соорудила себе некое подобие бутерброда и с наслаждением впилась в него зубами. Каперс проигнорировал оставленную возле его бока еду.

Я пожала плечами и вернулась к бревну. Нашла подходящую веточку, очистила ее от сучков и тонкой коры и нанизала свою порцию ужина на импровизированный шампур. Однако стоило мне протянуть «шашлык» над огнем, как сбоку раздался низкий протяжный вой.

Диара взвизгнула, а я напряглась.

— Что это было? — спросила обеспокоенно.

— Не что, а кто, — мягко поправил хранитель и спокойно, словно ничего жуткого под боком не выло, пояснил: — Недавно вылупившиеся дариоки. Злятся: чуют наше присутствие, а подобраться не могут.

— Очень информативно. — Я передернула плечами.

Дариоки вновь завыли, на этот раз сзади. Потом опять сбоку.

— Разгрузочный день, граждане! — раздраженно крикнула я в темноту болот.

Каперс качнул головой.

— Не дразни их.

— Твой барьер выдержит?

— Конечно.

— Тогда… — Я снова повернулась в темноту. — Обломитесь и худейте! — закричала еще громче.

Дариоки снова завыли. На этот раз обиженно и жалостливо.

— Кажется, они не рады вынужденной диете.

— Еще бы, — Каперс хмыкнул. — Не будь здесь купола, они бы, не разбираясь где кто, в один присест сожрали хранителя, человека и кайатиру.

Странным образом в моей голове это прозвучало как «холодец, буженину и пирожное» — довольно нелепое сочетание, если задуматься.

— Айгеровские хрюшки, — буркнула я и перевернула «шашлык» — одна его сторона уже подрумянилась.

Закончив с ужином — Каперс к еде так и не притронулся, — мы стали укладываться на ночлег. Диара испуганно втягивала голову в плечи, тряслась как осиновый лист, но упорно отказывалась уходить спать к краю защитного купола. Даже крик хранителя не возымел эффекта. В итоге, поняв, что эти двое могут препираться до самого рассвета, я вмешалась и разрешила кайатире спать рядом, за что тут же была стиснута в объятиях.

Каперс мое решение никак не прокомментировал, только раздраженно фыркнул и первым лег поближе к костру. Я устроилась возле теплого бока хранителя. С другой стороны от меня свернулась клубком крошка-выдра.

Несмотря на пугливость, Диара уснула первой. Не прошло и десяти минут, как ее дыхание выровнялось, а сама она тихо засопела. Вторым в царство сновидений отбыл Каперс. Ко мне же сон не шел. И дело было вовсе не в душевных терзаниях или навязчивых мыслях, крутящихся в голове. Все оказалось намного прозаичнее — дариоки. Голодные заразы выли почти не переставая! Причем так громко и протяжно, что даже соседский бигль, который частенько устраивал концерты с завыванием, мерк на их фоне! Как при таком шуме умудрились уснуть Каперс и Диара, для меня осталось загадкой.

Я ворочалась, утыкаясь то в один, то в другой меховой бок; ложилась на спину и пыталась считать звезды, воображаемых овечек, налоговые и пенсионные выплаты по собственной зарплате; затыкала уши — все без толку.

Заснула я лишь под утро, когда вымотанный организм сделал мне одолжение и отключился. Неудивительно, что просыпаться уже через пару часов сил не было. Лишь когда Каперс несильно прикусил меня за икроножную мышцу, я закричала и села.

— Ты обалдел?!

— Я пытался по-хорошему, но по-хорошему ты не просыпалась, — спокойно отозвался он. — Вставай. Нам пора выдвигаться.

Вот ведь Энерджайзер!

— Доберемся до Ритберга, с тебя чаира.

— Хоть две, — улыбнулся Каперс. — Только топай.

— Договорились.

Я зевнула, поднялась и, размяв затекшее ото сна на земле тело, закинула за спину вещевой мешок. Не сказать, что после полученного обещания энергии в теле прибавилось. Однако мысли о местном кофе невидимыми ручонками подталкивали в спину, помогая переставлять ватные ноги.

Я брела с полуприкрытыми глазами, уверенная, что кайатира, привычно вцепившаяся в мое предплечье, не позволит врезаться в куст или дерево. Вот только я не учла, что кусты и деревья — далеко не единственное, чего следует опасаться на болоте. Подобная беспечность стоила мне микроинфаркта, когда левая нога резко ушла под воду до середины голени.

— Твою ж!.. — в сердцах выругалась я, хватаясь за опешившую от моего крика кайатиру.

Каперс, топавший на несколько шагов впереди, в два прыжка оказался рядом.

— Арина, что? — коротко выдохнул он, бегло осматривая меня с ног до головы. — Цела?

— Да, только кед промочила. — Я поморщилась. — И напугалась немного.

— Немного? Ты завизжала так, что не удивлюсь, если тебя услышали в Ритберге!

Упс, неловко получилось.

— Это от неожиданности. Извини… те, — добавила, взглянув на Диару.

— Ладно, забыли. Идем дальше, — буркнул Каперс, разворачиваясь. — Надеюсь, ты не перебудила дариоков. Их сон, конечно, крепок, но и ты блажила от души.

— А где… они… спят?

Вопрос прозвучал рвано: прыгая на одной ноге, я пыталась стряхнуть мутную воду с промокшего ботинка. Черт, а ведь это мои любимые кеды!

— Что, хочешь пойти и проверить? — Каперс насмешливо прищурился, глянув на меня через плечо.

— Знаешь, иногда можно просто ответить на вопрос, а не пытаться поразить собеседника остроумием, — раздраженно рыкнула я и снова тряхнула ногой — дурацкая тина, казалось, успела въесться намертво.

Как ни странно, Каперс не обиделся на мое заявление. Напротив, он рассмеялся — открыто и искренне.

— А ты не врала, когда говорила, что по утрам всегда не в духе!

— Я бываю в хорошем настроении утром, — возразила упрямо. — Но при условии, что это самое утро начинается не на рассвете, а хотя бы часиков в десять.

— Потерпи, — улыбнулся он. — До Ритберга осталось немного, а там я куплю тебе чаиру.

— И душ! — Я выразительно указала на мокрую штанину.

— И душ, — покладисто согласился Каперс.

Краем глаза я поймала задумчивый взгляд Диары. Закусив губу и едва заметно нахмурившись, она гипнотизировала спину идущего впереди капибара.

— Все в порядке? — спросила я вполголоса.

Диара вздрогнула и уставилась себе под ноги.

— Как думаешь, — произнесла она тихо, — если бы у меня был хранитель, он бы так же обо мне заботился?

Я растерялась, не зная, что ответить.

— Нет, я понимаю, что он сам же меня бросил, — сбивчиво, будто оправдываясь, протараторила Диара. — Но если бы я была не кайатирой, а… кем-нибудь другим? Например, человеком. — Она взволнованно заправила за ухо прядь пепельных волос. — Стал бы кто-нибудь обо мне заботиться?

— Не стоит отказываться от того, кем ты являешься, в угоду чужим прихотям. Кайатиры — прекрасные создания, и если один глупый хранитель оказался не в силах оценить такого подопечного, то это делает жалким хранителя, а не тебя.

— Д-да. Наверное, ты права.

— Вы чего отстали? — недовольно крикнул Каперс, который за время нашего с Диарой разговора умудрился уйти шагов на двадцать вперед. — Я думал, кто-то торопится получить свою порцию чаиры, — поддел он. — Если не пошевелишься, наше соглашение отменяется!

— Вот зануда. — Я качнула головой и прибавила ходу.

— Заботливый, — вздохнула сбоку Диара.

Еще вчера мне казалось, что главную опасность на болотах представляют дариоки. Как выяснилось, я ошибалась: полчища комаров, которых Каперс звал дзарино, доставляют гораздо больше проблем, чем спящие в это время суток любители ночных концертов.

Если бы не оставленное Терейей средство, боюсь, до Ритберга мы могли бы не добраться. Разозленные дзарино окружили нас плотным черным облаком и, кажется, решили свести с ума назойливым писком. Даже вонь болот — а вокруг нещадно пахло сероводородом — блекла на фоне надоедливых насекомых!

Отмахиваясь от айгеровской мошкары, я постоянно оступалась. Неудивительно, что уже через час обе мои штанины окрасились зеленым, а в кедах образовалось два небольших филиала Жимвинских болот.