Его Медвежество и прочие неприятности (СИ) - Мун Эми. Страница 33

Мужчина напротив замер, так и не отпив новый глоток вина. Из-за своего происхождения, а так же опалы на отца, Феликса де Моублэйна, он не был приглашен на ужин при дворе. Но во дворце так много тайных ходов, и король знает далеко не о всех. Женщина позволила себе чуть улыбнуться. Какая глупость - не обследовать своего жилища как следует. Мужчины! Самоуверенности больше, чем мозгов.

- Аллелия всегда была с придурью, - нашелся бастард. Но глаза бегали, и на лице слишком отчетливо проступала маска деланного равнодушия.

- С придурью или нет, но девица сохла по этому щёголю. За несколько месяцев вдруг растерять все чувства? И этот цветок… Королевское недовольство велико и совместно.

Она наслаждалась бледностью мужчины. А еще очень жалела, что не могла лично присутствовать в оранжерее.

- Я думаю, моя сестра окончательно оглупела. Но план касательно де Нотберга сработал. Мой человек достал то, что Вам требуется.

Мужчина выразительно поглядел на маленькую темную коробочку.

- Знаю. И только поэтому мы сейчас ведем беседу. Езжай к сестре. Пообщайся и попробуй выяснить мотивы ее поступков. Нам не нужны лишние проблемы.

- Как прикажете, - мужчина встал и поклонился.

Хорошо иметь свои руки и ноги в городе, пусть и такие мерзкие. Она удобнее устроилась в кресле, любуясь цветущим садом. Скоро все закончится, и ей просто должно стать легче.

Глава 23

Государь выглядел собранно, но бледно. Да и Бьёрн чувствовал себя не лучше. В груди ширилась чернильная дыра, и ее не могли заполнить ни женские ласки, ни крепкие напитки. Ночь не принесла облегчения. Сквозь агонию гнева и отчаянья он давил мысли о собственной жене, но они упрямыми сорняками прорастали снова и снова.

- Нагулялся? – Георг жестом предложил ему сесть. – Ну и где тебя носило?

- Неважно. В чем дело, мой король? Бал я не собирался пропускать.

- Разумеется. Однако до этого тебе предстоит ответственное дело.

Бьёрн очень надеялся, что Георг отправит его в казармы. Ему необходимо почувствовать в руке меч. Тяжесть честного железа и ломоту в натруженных плечах.

- Какое?

- Пересадить мой подарок, которая твоя жена швырнула в викнета! – прорычал король.

Слова короля первым залпом ударили по напряженным нервам, и стук сердца начал набирать обороты. Бьерн сжал подлокотники.

- Что…

- Цветок, де Нотберг! Орхидею, которую я подарил королеве! И которую твоя сумасшедшая жена запустила в мальчишку! Каковы любовные утехи, а? Да твоя лэрди затейница!

Нет… Нет и нет! Но пол под ногами уже щерился пропастью, и пальцы скребли по вороту, бесполезно пытаясь ослабить шнуровку.

- Они… задели. Задели цветок?

- Задели?! – Георг грохнул кулаками о столешницу. – Как так они задели, что почва попала на грудь викнета? Бедняжка спешил скорее привести в порядок одежду - он же у нас безупречен! Молчи! Молчи или я велю отправить тебя остужать голову в королевскую темницу! Что ты видел? Раскрасневшуюся девицу?! В оранжерее жара! Ей было жарко, Бьерн! Две идиотки, обиженные на лэрди еще на балу дебютанток решили жестоко подшутить над твоей женой. Оставить ее одну, скомпрометировав обществом юнца, которому вздумалось вновь попытать счастья. Только вместо пылких поцелуев он получил цветочным горшком по лощеной морде!

Георг кричал. Сверкал глазами, готовый разорвать его голыми руками, но было не страшно. Потому что…

- Я не верю тебе.

Король побледнел от гнева. Открыл рот и… расхохотался.

- Нет слов! У меня просто нет слов! Бьёрн, твоя жена странная? Нет! Это я тебя не узнаю!

Он и сам себя не узнавал. Вчерашние вечер и ночь были окрашены багровыми всполохами раздиравшей на части боли, но сейчас его трясло уже от другого. Оно – как снежная лавина. Невозможно убежать и бесполезно бороться.

- Они… они прошли проверку камнем истины?

Король устало прикрыл глаза.

- Тратить на них способности камня? А заодно ради твоих подозрений лишать части отпущенных лет? Ты точно повредился умом… Вот что – наблюдай сам. Мне хватило разбирать за тобой вчерашнее. Творец! Видел бы ты себя! Только трупа мальчишки мне не хватало.

Молчание было тяжёлым и густым, словно грозовой воздух. Маленькая лэрди запустила в викнета цветочным горшком. Как на нее похоже…

- Но, - король откинулся на спинку кресла, устремляя взгляд на цветущий сад, - готов признать – голова Аллели наполнилась мыслями. Это действительно опасно, Бьёрн. Как бы твоя собственная не пошла кругом. Любить свою жену недопустимо для обличённого властью, ты же сейчас ведешь себя, как оглупевший от чувств мальчишка.

Он хотел возмутиться. Возразить, что у него нет чувств к собственной жене. Но разве, когда их нет, бывает так невыносимо больно?

- Женщина должна любить тебя, а не наоборот, - продолжил король, - иначе окажешься на лопатках. Не надо далеко ходить за примером. А теперь – ступай домой и выспись. Иначе распугаешь вечером всех гостей.

Да, домой. Закрыться в купальне и вылить на себя несколько вёдер колодезной воды. Так, чтобы кости прошило холодом, и в голове прояснилось. Это не могло быть правдой! Он уперся на этой мысли как осел. И все больше чувствовал себя последним вшивым ослом.

- Я… понаблюдаю за ней сам, - выдавил из себя, - не удаляй мальчишку с праздника.

***

- Ах, лэрди, как Вы прекрасны! Настоящая королева! Ну же, полюбуйтесь…

Прекрасна она, да… У девушки в зеркале были огромные и печальные глаза, в которых зарницей вспыхивал гнев. После ужина все пошло комом. Вечером она вернулась в пустой особняк, пыталась дождаться Бьёрна, но так и не смогла. Ее муж появился только поздним утром. Валерия слетела вниз, спеша узнать, что случилось, но за бессонную ночь, полную самых безрадостных мыслей, на свой вопрос, что же произошло, получила краткое «Я выполнял приказ короля».

И она не рискнула лезть - Бьёрн выглядел отстранённо. По-прежнему держал спину прямо, а плечи расправленными, но было такое чувство, что он напряжён и чем-то подавлен.

Валерия пытливо вглядывалась в побледневшее лицо, надеясь отыскать хоть немного больше информации, но так ничего и не добилась. Бьёрн ушел к себе в кабинет, отдыхать. А после опять отбыл во дворец.

И вот уже приближалось время ее позора, а лэрда все не было. Ее штормило от напирающих вопросов и догадок, но больнее всего кусала ревность. Невыносимая настолько, что Валерия готова была прижать к стене самого короля, выбивая подтверждение словам мужа. И кончики пальцев холодели от понимания – никогда в груди не жгло так сильно. До пульсирующей алой дымки перед глазами и безмолвного крика «Он мой! Мой!». Вляпалась ты, Аллелия. И весь твой бездушный расчет псу под хвост…

- Госпожа!

В комнату влетел Слав. Мари потупила глаза, отгораживаясь своим шитьем, а Дорис прекратила поправлять ей золотые локоны.

- Госпожа, к Вам посетитель.

- Кто?

- Ваш… то есть Клайден, потомок Феликса де Моублэйна.

Бастардов не называли сыновьями и дочерями, всегда лишь потомками. Валерия плотно сжала губы, удерживая ругательства. Только его не хватало! Дорис торопливо отложила гребень на стол. Почти выронила.

- Я иду с Вами, госпожа, - голос служанки дрожал, но выглядела она собранно и решительно.

Мужчина ждал ее в холле. Заметив их, поднялся с кресла и оскалился в приветственной улыбке. А Валерия поняла, что вот он – тот, которого не хочется терпеть близко ни одной секунды. Прекрасный и золотоволосый, вместо восхищения Клайден вызывал бесконечную неприязнь и страх. Может, не совсем ее… Валерия поправилась – нет, теперь уже ее – неважно, прошлой или настоящей.

- Аллелия!

Она отступила назад, давая понять, что не собирается нырять в распахнутые объятья. Мужчина чуть вздернул темные брови.

- Чем обязана, Клайден?

Бастард хмыкнул, очень непринужденно делая вид, что решил поправить белоснежные манжеты.

- Разве мне нужен повод, чтобы навестить сестру? - мужчина перевел взгляд за ее плечо, и то выражение, которое мелькнуло на холеном лице, разбежалось по коже ознобом. Нет, терпеть его она тут не станет.