Ход кротом (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич. Страница 50

— На еду? Большевики собираются кормить Россию дождевыми червями?

— На рыбалку!

— Как сказал привлеченный нами агроном, все сие меры по увеличению плодородия почвы. Их там еще много. Далее, один из монастырей выпустил партию некоего «пищевого порошка». Мы, конечно, раздобыли немного, но пока не понимаем, что с ним делать. В свободную продажу он еще не поступает, соответственно, и книжки-разъяснения к нему не выпущено. Да и в Англию он пока не доехал.

— Дальше, сэр, мы слушаем.

— Дальше у нас одежда, — сэр Мэнсфилд хлопнул в ладоши. Один из его помощников появился в открытой двери, прошел ближе к столу, повертелся, давая разглядеть надетый поверх британской военной формы странный жилет со множеством карманов и петель, набитый обоймами, обвешанный ножом, лопаткой, флягой.

— Это, господа, новая амуниция для Красной Армии. Обратите внимание, жилет не из дорогостоящей кожи, для его выделки не нужны ни шорник, ни железные пряжки. Достаточно парусины, лакированных деревяшек на пуговицы, не слишком гнилых ниток и хорошей швеи. Практически, выпускать это могут сельские бабы, хоть вручную. Вообще, господа, эта идея у них провозглашена на государственном уровне: «Сейчас мы производим примитивную технику, от которой не требуется ни удобства, ни коммерческой эффективности. Она должна всего лишь выполнять свою задачу. Зато техника может изготавливаться из тех материалов, что есть у нас, теми рабочими, что в наличии, на тех станках, что работают. По мере развития сделаем лучше, а пока пользуйтесь тем, что есть.»

— Заявка на автаркию, — Черчилль подергал за край жилета:

— Юноша, поделитесь впечатлениями.

Жилетоносец отозвался хриплым баском:

— Очень удобно, сэр. В большие карманы можно вложить пластины, от осколков. На животе и груди меньше карманов, больше на боках — удобнее ползать. Все карманы застегиваются. Карманы по размеру обоймы, опять удобно: не нужно нашаривать, как в большом ранце. Сунул руку и сразу взял, что надо. Вот здесь ручка, если ранят, за нее удобно тащить, не высовываясь под обстрел. Карманов множество, можно не носить ни ранец, ни нессесер.

— А плохое?

— Рвется, сэр. Из плохой ткани сделано. Если вот здесь и вот отсюда вшить кожу, или хотя бы не гнилую генуэзину, а добротный парусный материал, будет вечная штука. Прислали еще пару брюк из такой же ткани. Заклепаны гвоздиками, должно быть, ниток хороших нет. Но я в них не влез.

— На голодных шьют.

— На китайцев. У них в армии пулеметчики почти все китайцы.

— Венгерские конники, немецкие артиллеристы. А понтонеры почему-то румынские.

— Интернационал, господа!

Черчилль выслушал все реплики, спросил:

— Что же, священнослужители идут на такое?

Главшпион знаком приказал жилетоносителю выйти, снова улыбнулся:

— Вприпрыжку, досточтимый сэр. Ибо сейчас монастыри трактуются большевиками как кооперативы. Исповедание религии не запрещено, запрещена проповедь. А за крещение-отпевание и прочие требы мало кто платит, это ведь уже не обязательно. Приходится вертеться. Церковники идут в переписчики, в госпитали, помогают инвалидам. За помощь государство освобождает их от налога. Вот об этой политике как раз уже выпущен большой альбом с четкими схемами. Мой человек свободно купил за сущие копейки, но пока не дошла почта. Все подробно: какими налогами облагается сельская церквушка, большой собор, монастырь. За что и какие налоговые льготы. Что полагается за помощь власти, а что за вредительство, и как определяется это самое вредительство. Книжка так и называется: «С кем вы, схизматики?» Но позвольте, я продолжу. Еда, одежда, теперь — жилище. Тут все просто. Разработан образец печи для обжига цемента. Мощность небольшая, но их собираются выпускать большой серией.

Сэр Мэнсфилд переложил очередной листок:

— Далее транспорт. Здесь у нас паровой трактор. Дескать, мы не в силах делать сложные коробки передач, нарезать шестерни. У нас много брака на моторном производстве. Что ж, берем бракованные цилиндры, тяп-ляп и готова шестицилиндровая паровая машина из отходов дизель-моторов. Паровая машина не так требовательна к металлу и допускам, как дизель, поэтому годятся и отходы. Кроме того, паровику коробка передач не нужна. Открывая только кран подачи пара, машинист может рвануть с места так, что лопнут шины. А может поехать настолько плавно, что пассажиры не заметят старта.

— А что, — хмыкнул сэр Ллойд-Джордж, премьер-министр, — трактору все равно, его можно и час раскочегаривать, это же не танк. И нужно тракторов куда побольше, а значит, простота и дешевизна для них важнее и мощности, и скорости. Но только паровик возит больше собственный котел и запас топлива к нему. Мы же применяли паровые колесные блиндированные трактора в бурской войне, вопрос неплохо изучен.

Главшпион хлопнул в ладоши снова — и снова его помощник внес дисковую металлическую коробку, словно для патефонных пластинок, только диаметром почти ярд. На мерки Материка — около метра.

— Вот, господа, это и есть их паровой котел. Тут уже пришлось немного пострелять, мы свинтили его прямо с опытного трактора.

— Как бы Корабельщик тоже не явился сюда, «немного пострелять», — отозвался Черчилль. — На будущее, сэр Мэнсфилд, я вам строго запрещаю подобные методы. Бог с ней, с информацией. В конце концов, мы можем попросту купить лицензию. А рисковать еще одной «буквой Z» на Скапа-Флоу я вовсе не готов.

— А если Красный Линкор явится в Дурбан, Сидней или Кейптаун, где нет вовсе никакой обороны… — Ллойд-Джордж покачал головой, отгоняя мрачные видения.

Сэр Мэнсфилд между тем открыл коробку и продемонстрировал внутри котла свернутую во множество витков медную трубку:

— Водотрубный котел. Мы проверяли. На обычном газовом рожке пары поднимаются за пять минут, много — за четверть часа, смотря сколько подать газу.

— Послушайте, — не сдержал возбуждения лорд Мэннок, — мой племянник служил в авиации… Увы, его сбили в самом конце войны, в июле… Так он писал, что даже хороший мотор не завести быстрее четверти часа. Вы хоть понимаете, что единственная эта коробка окупит всю вашу службу, сэр Мэнсфилд, самое большее, за два года! Хватило бы меди!

— Кстати, откуда у них медь?

Сэр Мэнсфилд развел руками. После такой похвалы он уже мог чего-то и не знать. Черчилль рассмеялся:

— Бог мой, Смит! Вы прямо как коммивояжер на ярмарке, демонстрируете нам эти штуковины чуть ли не с гордостью. Ну-ка, достаньте нам еще кролика из шляпы!

Сэр Мэнсфилд поклонился самую чуточку театрально:

— Про связь мы пока не имеем сведений. А вот есть изобретение, которое я не могу никуда отнести.

— Что же это?

— Рулонный газон.

Их Лордства переглянулись. Черчилль поперхнулся смешком:

— Простите, что?

Сэр Мэнсфилд снова хлопнул в ладоши. Два помощника внесли сперва брезент, постелили на паркет. Затем, под изумленными взглядами лордов с кресел и секретарей со стульев, на этот брезент внесли кусок грубой тканевой сетки с проросшей прямо в нее травой. Корни держались за ткань достаточно прочно. Зеленый коврик раскатали прямо на брезенте.

— Вот, — сэр Мэнсфилд повел руками над несколько пожухлой травой, — выложить в любое место, полить… И за два дня на любом ужасном пустыре милая зеленая травка.

Черчилль посмотрел на белый потолок. Потом на главного шпиона:

— Сейчас я буду говорить, Смит, а вы меня поправлять. Сегодня у нас пятнадцатое ноября одна тысяча девятьсот восемнадцатого года, верно?

— Да, сэр.

— Большевики контролируют север и центр страны. Окраины отпали. На юге фронт против Крымского Паноптикума. На западе очень-очень благодарная москалям за век угнетения Польша… Верно?

— Да, сэр.

Черчилль заговорил тише:

— А на востоке всю необъятную Сиберию контролирует Koltchak, наш коллега, тоже адмирал?

— И еще полярный исследователь, сэр.

— Правда, Верховный Правитель из него так себе. Но это детали. К тому же, белочехи, так?