Тропой Нсарааши (СИ) - Скоров Артем. Страница 26

Ака видел их. Из всех органов чувств здесь, в мире Сотонора, работало лишь зрение. Они светились во тьме, подобно звёздам в ясную зимнюю ночь. Маленькие звёздочки, что стрелой неслись куда-то: несколько вверх и вниз; парочка навстречу друг другу, а встретившись на миг, разлетались прочь; одна едва шевелилась, то ли удаляясь от него, то ли пытаясь догнать. Все вместе они образовывали слегка приплюснутый шар, не затихая даже на мгновение. В какой-то момент они затухали. В обычной ситуации вместо них где-нибудь ещё загорались бы новые, но из-за присутствия Аки в Сотоноре этого не происходило. Пока он был тут, никто не мог попасть сюда, как бы не старался.

С каждой секундой эти огоньки становились всё меньше и реже, а Ака всё дальше от них. Он смотрел на совершенно иной Тануан в последний раз. Возможно, по щеке текла слеза, но он не мог знать наверняка. В какой-то момент последние звёздочки душ оказались настолько далеко, что исчезли из виду. Ака остался один, и лишь тьма и полное одиночество кружили где-то рядом, нашёптывая, что он так и останется с ними навсегда, и даже Хорм не сможет забрать его у них.

Пространство начало медленно изменяться. Пульсирующие волны стремительно рассеивали тьму, добавляя окружению красок и форм. С каждой секундой чувства просыпались. Волна забытых телом ощущений нахлынула на Аку, захватила и понесла в новый мир, подобно стремительной реке Сиверина. Он глубоко вдохнул и застыл, когда тьма Сотонора окончательно исчезла, а перед ним появился Инам. Ака выдохнул, не сразу заметив идущие изо рта клубы пара.

Его окружали горы. Вдоль всего горизонта тянулись белоснежные горные хребты, а между ними — широкие и извилистые долины, скрытые под густыми облаками. А над всем этим великолепием сияло невероятно голубое безоблачное небо, на котором виднелся ослепительно яркий диск солнца. На склонах, что располагались ближе остальных, Ака увидел густой лес, полностью скрытый снегом. Прикрывая глаза рукой, он подставил обнажённую кожу под едва тёплые лучи и искренне улыбнулся, а потом застыл, сжимая от боли зубы.

Ака скривился, падая на колени, едва не полетев вниз на пологом склоне. Не сдерживаясь, он закричал, вонзая пальцы в промёрзлую землю. Каждый кусочек его кожи болел так, словно её облили горящим маслом. Пытка продолжалась несколько минут. Она то практически затихала, то накатывала вновь, ударяя со всей силы, словно бушующие волны бились о скалы. Обессилев, Ака рухнул лицом в снег, цепляясь за остатки сознания. Он знал, что так будет. Именно из-за этого заклинание изгнания читалось дольше обычного для перемещения проводником. Особая печать, которая срабатывала после выхода из мира Сотонора и изменяла внешность тануанца до неузнаваемости, подстраивая под новый для него дом. Боль медленно проходила, продолжая отзывать мелкими вспышками в разных местах. Он посмотрел на свою руку. Вместо естественной для шагни пепельной кожи он увидел бледно-жёлтую, как у мантарцев.

Начиная замерзать, Ака нехотя поднялся, но вскрикнул, когда сверху упало что-то тяжёлое, придавив обратно к земле. Чертыхнувшись, он свалил со спины нечто и ошарашено уставился на собственную сумку, из которой торчала белая рукоять Рассекателя. Ака ещё ни разу не слышал, чтобы салвари нор, или падшей душе на всё том же ре-лианском, возвращали вещи обратно. Он также не мог поверить в случившееся после того, как узнал про интерес Ордена к себе. Наплевав на возможные ловушки и смертельные печати, он нетерпеливо развязал клапан и начал вытряхивать содержимое. Оружие, броня, шлем, одежда, мешочек с золотом, скромные припасы специй, пустая фляга, колчан с оставшимися стрелами и упавший по другую руку лук — всё его добро, ещё минуту назад казавшееся утраченным навсегда, лежало перед ним. Разворошив тряпки, он нашёл лёгкую обувь и начал одеваться. На посветлевшей коже белые печати оказались не так сильно видны, а если не приглядываться, то и вовсе незаметны. Едва ли утеплившись летней одеждой, Ака нашёл среди прочих вещей конверт, который никогда раньше не видел. Он осторожно взял его, сорвал боковину и вытащил лист бумаги.

«Прости меня. Я хотела вытащить тебя из темницы. А когда у меня почти получилось, я увидела того мужчину в красном, и испугалась этих в чёрном. Всё что смогла — выкрасть твои вещи и сбежать. Я была на площади, когда тебя изгоняли. Была, правда! Но там везде были эти в чёрном и я знала, что одна не смогу тебя спасти. Я не такая сильная, как мой отец! Как ты! Прости! Должна признаться. В ту ночь, когда мы спали на улице Сиверина, я оставила на твоём теле маленькую печать-маяк. Я боялась, что ты меня бросишь. И после твоего изгнания смогла отправить твои вещи за тобой, хотя не уверена, дойдут ли они. Если ты это читаешь, значит, у меня получилось. Отец осторожно учил меня работе проводника. Всё что я умею — незаметно перемещать небольшие неживые предметы. Я не могу сейчас вернуть тебя! И Класс-13! Кто мы против этой кучи магов-убийц, которые уничтожают всех без разбору? В конверте кулон из зуба того кирьяна. Я смогла сделать из него очень сильный маяк, который только я обнаружу».

Ака заглянул в конверт и вытряхнул в снег второе содержимое. Подцепив пальцем толстый чёрный шнур, он посмотрел на одиноко висевший клык и вернулся к чтению.

«Потерпи несколько лет. Я доберусь сама до Бхарта, найду либо отца, либо нашу семейную библиотеку и сама закончу обучение, а потом вернусь к тебе. Прошу, поверь мне! Ты вернёшься на Тануан, только подожди и не потеряй маяк.

До встречи. Урра.

И почему ты скрывал от меня, что ты тот самый Ака Шарани?»

Сложив листок, Ака засунул его обратно и уселся на пустую сумку. Он задумчиво осмотрел кулон-маяк, позволявший проводнику отследить его где угодно и лишь тому, у кого был другой маяк, идентичного магического следа. Надев его на шею, Ака задумался. Прочитанная им история мало похожа на ложь, учитывая то, что он сидел в окружении собственных вещей. Вполне возможно, что отец Урры обладал знаниями, способными скрывать перемещение в мире Сотонора от Класса-13. В конце-концов, сабиарисы жили сотни лет и могли передавать через поколения техники, которые на Тануане считались утерянными и никто не видел смысла в их отслеживании.

Судьба опять испытывала его веру в Урру. И когда та едва не исчезала, Урра доказывала, что не предательница. И теперь она обещала сомнительный шанс вернуться обратно, когда весь Тануан будет считать его падшим. Хотя во всё это вклинивался вездесущий Орден и слова Инумару о том, что они открыли полноценную охоту на неё. Сможет ли Урра самостоятельно улизнуть от них? Ака не мог предсказать то, чем закончатся эти события. В конечном итоге, ему ничего не оставалось, как положиться на неё и ждать.

Питаемый вновь зажжённой в его душе надеждой, Ака встал и начал тщательно укладывать разбросанные вокруг вещи обратно в рюкзак. Ждать предстояло долго, а поэтому для начала ему стоило найти хоть какое-то поселение и попытаться пожить там без проблем как можно дольше. Подобный опыт у него уже был, так что он не видел в этом таких уж глобальных проблем. Даже то, что он теперь в совсем чужом для него мире, не изменяло этого. Ака не сомневался в том, что находился на Инаме. На Тануане невозможно было найти места, где зимой солнце находилось посреди небосвода. В этом он видел пока что первое отличие между мирами. И в нём зарождался интерес отыскать ещё парочку.

Немного поразмыслив, Ака спрятал мечи в рюкзак. Он удивлённо посмотрел на кинжал, на котором осталась засохшая кровь нараканца. Очистив его снегом, он спрятал оружие за пазуху и надел сверху сумку. Ещё раз огляделся и заметил внизу склона что-то, похожее на дорогу.

Ака уверенно зашагал в ту сторону, ведь что-то в душе подсказывало ему, что проложенная Нсарааши тропа его жизни ещё не окончена.

***

Как только Араис закончил читать заклинание Сотонора, пространство вокруг Аки Шарани стало искажаться, размываясь. Всего за пару секунд оно превратилось в бесформенное пятно, которое развеялось, как дым, оставив после себя лишь пустой кусок мостовой. Завершение обряда означало конец его участия в этом событии. Араис развернулся к собравшейся толпе и набрал в грудь морозного воздуха.