Феникс (ЛП) - Рейн Энтони. Страница 18

Я отклоняюсь, чтобы посмотреть на него, и его темные глаза поглощают меня.

— Феникс, — шепчу я.

— Чувствуй, — рычит он, быстро двигая языком по кругу.

Смещая одну ладонь с моего бедра, он осторожно кружит двумя пальцами у входа. Мне нужно, чтобы он меня заполнил, и не только пальцами. Тем не менее, когда он входит, я громко стону. Его пальцы скользят то внутрь, то наружу, и я чувствую оживление, будто нахожусь на краю чего-то невероятного.

— Ты невероятно тугая, — шепчет он. — Твой вкус опьяняет. Давай, Ева, кончай.

Руки покидают клавиши фортепиано, чтобы ухватиться за его голову. Удовольствие настолько мощно разливается во мне, что я царапаю ногтями его кожу. Я вся трясусь под ним, когда он в последний раз лениво меня облизывает.

Подняв Феникса с пола, я притягиваю его к себе, чтобы наши губы встретились в глубоком поцелуе. Я могу чувствовать свой вкус, и это уничтожает меня. Наши языки переплетаются, и его рука сжимает мое бедро.

— Теперь твоя очередь, — шепчу я, толкая его на диван.

Внезапно он перестает двигаться, а у меня не хватает сил его сдвинуть. Я оборачиваюсь и смотрю в его глаза.

— Что не так? — снова шепчу я.

— Это было не для меня, дорогая, — говорит он мне, поглаживая меня по щеке. — Ты подарила мне прекрасную музыку, я подарил тебе прекрасный оргазм.

— Ты не хочешь… — я затихаю, кусая губы.

— Хочу, Ева. Хочу. Просто не… — Он останавливается и замолкает, потом заканчивает: — Просто ты не готова принять всего меня.

— Ох…

Наступает тишина, и я отвожу от него взгляд. Он кладет меня на диван и прижимает к своему жесткому телу. Мы лежим совсем рядом, моя голова покоится на его груди. Я закрываю глаза и наслаждаюсь этой близостью, этой связью. Нахождение рядом с Фениксом дает мне понять, как долго у меня не было простого человеческого контакта. Не знала, что скучаю по этому.

Я засыпаю. И просыпаюсь жарким утром, а мужчина, на котором я лежала, уже исчез.

Глава 12

Следующим вечером, расставляя мебель в спальне, я выглядываю в окно и вижу Феникса в саду. Часть его дома и сада видны с верхнего этажа моего дома.

Как и в прошлый раз, он тренируется в каком-то виде боевых искусств. Только на этот раз у него в руках длинная деревянная палка; Феникс кружит и вертится вокруг почти двухметрового столба. На нем серые тренировочные штаны и… нет футболки.

Заставив себя не наблюдать за движением его мышц, я поворачиваюсь к комнате и берусь за ремонт книжной полки.

Закончив, снова выглядываю из окна; Феникс все еще в своем саду. Меня тянет к нему. Я не говорила с ним с тех пор, как уснула в его руках прошлой ночью.

Надеваю тяжелый серый кардиган поверх сарафана и иду к нему в сад.

Медленно открываю деревянные ворота, стараясь не шуметь. Я все еще не уверена: а не отказаться ли мне от своего плана увидеть его и побежать домой?

Но войдя в сад, я уже нигде его не вижу, и, кажется, будто он внезапно исчез. Я стою под высоким дубом, там, где тренировался Феникс, и оглядываюсь, но его и след простыл.

Делаю шаг или два назад, чтобы иметь лучший обзор. Совершенно внезапно я спотыкаюсь обо что-то у меня за спиной и приземляюсь на задницу. Собравшись с чувствами после падения, я понимаю, что споткнулась о ноги Феникса. Он ждал меня, сидя на траве и спиной прислонившись к коре дерева. Он улыбается мне, и выглядит это так, будто он пытается сдержать смех.

Я собираюсь встать, но он хватает меня за руку и тянет вниз. Упав к нему на колени, я посмотрела на все со специфической стороны, потому что он был без футболки. Его грудные мышцы фактически околдовали меня.

— Я тебя искала, — шепчу я, опустив глаза.

— Вот, нашла, — отвечает он, все еще улыбаясь.

Я открываю рот, но слов не хватает; не знаю, что сказать. Как же я могла позволить ему делать то, что он делал прошлой ночью, и все еще смущаться его.

Откашливаюсь, чтобы прочистить горло.

— Я могла видеть тебя из окна спальни. Просто подумала пойти и посмотреть, как ты. — Я нервно сглатываю и жестом показываю на окно, из которого его видела.

Его взгляд скользит к моему дому, а потом он говорит:

— Ах. — Его голос становится глубже. — Ты за мной наблюдала, Ева?

— Нет, — растерявшись, отвечаю я. — Я переставляла мебель.

Его губы изгибаются.

— А я думаю, что ты за мной подсматривала, милая. Тебе понравилось то, что ты увидела?

Я могу сказать, что он задумал, поэтому тянусь, чтобы шлепнуть его по руке

— Ты нарочно пытаешься меня смутить!

— Может быть, — усмехается он, хватая тельняшку с длинными рукавами с травы и надевая ее. Я одновременно и успокаиваюсь, и расстраиваюсь из-за того, что он прикрылся.

Я глубоко вдыхаю.

— Так, эм, как ты? — спрашиваю я, широко распахнутыми глазами осматривая его. Хочу поговорить о прошлой ночи, но смелости заговорить не хватает. Ну, то есть, не каждый день играешь на фортепиано своему новому соседу, и так уж случается, что, пока ты это делаешь, он тебя вылизывает. Или, может, я действительно так невинна, как думает обо мне Феникс.

— В порядке. Рад, что ты пришла, — отвечает он, а потом наклоняется, чтобы взять меня за руку. Феникс поглаживает большим пальцем кожу на внутренней стороне запястья, и на секунду я закрываю глаза. Открыв их, я понимаю, что он наклонился ко мне и пристально рассматривает глубоким взглядом. Феникс вбирает в себя даже самую малую мою реакцию на него

Смущенно опускаю глаза, потому что его взгляд пронзает меня, и впервые в жизни я теряю голос.

— Мне понравился прошлый вечер, — наконец говорю я. О нем я собираюсь говорить только так.

Его глаза становятся бесконечно темными.

— Как и мне, — выдыхает он, облизывая губы, увлажняя их. Из-за этого я сжимаю бедра; интересно, он специально?

Теперь от его взгляда не сбежать; я смущаюсь и быстро меняю тему.

— Надеюсь, Дебора на барбекю не слишком вывела тебя из себя.

Он качает головой.

— Она раздражает, признаю. Но у меня есть отличная способность блокировать до такой степени, что они просто становятся белым шумом на заднем фоне.

— Хотела бы я тоже так уметь.

— Хм-м-м-м, — мурлычет он, обнимая меня. — Прекрасно выглядишь. Иди сюда.

Я позволяю ему развернуть себя, и Феникс тянет меня сесть между своих ног и положить голову ему на грудь.

— Что ты делал? Ну, с палкой?

— Китайское боевое искусство, — объясняет он. — Годами меня обучали различным боевым техникам.

— Британец? — тихо спрашиваю я.

— Да, британец, — отвечает он, и его тон становится сдержанным, что показывает мне, что эту часть своей жизни он обсуждать не хочет.

Я выдыхаю

— Должно быть, это держит тебя в форме.

— Так и есть. А еще это сохраняет мой разум в покое и оттачивает самоконтроль.

— Самоконтроль?

Он кивает.

— Нужно много самоконтроля, чтобы кто-то вроде меня жил подобной жизнью. Держаться от людей настолько далеко, насколько могу. — Он замолкает и приближает губы к моей шее. — И пока не приехала ты, я неплохо справлялся. Соблюдал целибат восемь лет. Но ты, Ева, проверяешь мои границы на прочность. Я не могу держаться от тебя подальше. Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я проигрываю… — С каждым его выдохом воздух ласкает мою кожу, и я дрожу.

«Проигрываешь?» — хотела переспросить я. Сейчас я не могу думать о значении того, что он сказал, отложу на потом. Позже у меня будет время обдумать это.

— Ты хранил целибат восемь лет? — восклицаю я. Когда я слегка поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, брови лезут на лоб.

Его губ касается призрак улыбки.

— Ты бы так не подумала, да? Особенно после прошлой ночи.

— Да, — тяжело выдыхаю я, вспыхнув из-за воспоминаний. — Не подумала бы.

— Когда я боролся, секс был моей наградой. Британец приводил ко мне девушек, когда я выигрывал бой. Что-то типа поклонниц. Оставив ту жизнь позади, я пытался завести отношения, но моя кровь слишком закипала, напоминая мне, среди прочего, о борьбе. Я не мог мыслить ясно, поэтому нужно было оставить позади все, что мой разум связывал с той жизнью. Поэтому я стал блюсти целибат.