Девочка. Арифметика жизни (СИ) - Марр Риа. Страница 56

На миг замерла, беря эмоции под относительный контроль, после чего толкнула дверь и вошла в кабинет. Он меня удивил тем, что был совсем не в стиле владельца престижного ночного клуба, скорее интерьером напоминал помещение для успешного бизнесмена, не думающего о деньгах в момент создания комфорта для себя любимого. Крепкая мебель из светлого дерева, два стола, напоминающих букву «Т», где в центре короткой перекладины в черном кожаном кресле сидел Макс, мягкий коричневый диван и кресла в тон, вишневые тяжелые шторы на широком окне, приглушенный свет нескольких дорогих причудливых светильников, расположенных на стенах и потолке… А впрочем, откуда мне знать, каким должен быть интерьер кабинета владельца, если я впервые в подобном?

Мое появление прервало оживленный разговор находившихся здесь людей. Они словно по команде замолчали и уставились на меня. А я что, стою у порога и жду решения своей судьбы, меня сюда позвали, все козыри у них на руках. На начальство принципиально не смотрю, рассматриваю пол и свои босые ноги. Во мне что-то сломалось под презрительным взглядом Марка еще там, на сцене, словно я потеряла очень ценное, дорогое, которое больше никогда не найду. Тягостное молчание прерывает Самвел, который сидит в кресле у самого окна.

— Макс, отдай ее мне, она потрясающая. Впервые, друг, ты обошел меня, и в твоем клубе появилась настоящая жемчужина. Готов на все, лишь бы ты уступил ее мне. Я сделаю из нее звезду мирового масштаба, у девочки потрясающий потенциал, не понимаю, почему она упрямится. Ты же видел, как изумительно смотрится на сцене и двигается.

Это он о сегодняшнем выступлении, когда я еле ползала, а не танцевала? Охренел или очки дома оставил? Ага, походка "по-пластунски“ на сцене — тренд сезона среди стриптизерш, а я во главе пластунов. Как интересно! Заводной кукле в этом фарсе полагается голос и собственное мнение? Это он так в тот вечер, оказывается, пытался меня убедить, затаскивая за каким-то чертом в машину? Любитель поговорить после секса, может даже и в машине? Так уверен, что только его мнение самое правильное, а остальные обязательно с ним согласны, потому что в этой жизни решают сильные мира сего? Поэтому, зачем слушать марионетку, проще дергать ее за ниточки, заставляя выполнять свои желания. А со мной еще проще, попросить хозяина передать куклу в пользование, загоняя и захлопывая за ней дверцу новой клетки. Пусть марионетка осваивает новое жилище, какая ей, в сущности, разница, где находиться? Опять одна и от этого самообладание начинает по капельке покидать меня, растворяясь в пространстве, земля ощутимо ускользает из-под ног, голову кружит в болезненном вихре из эмоций и нервных чувств. Кругом реальный мир, в нем я лишь маленький листочек, который попал в налетевший вихрь, не зная, что с ним сделает ледяной ветер в конце пути.

Смотрю на Кэт, но она молчит, склонив голову и перебирая в руках ремень от сумки. Понимаю, что она не собирается вступаться за меня. Что о ней знаю, ведь я одна из заменяемых девчонок — стрипов. Сколько их сменилось, нас кроме работы ничего не связывает. В принципе она такая же марионетка, только рангом повыше, будет с таким же пылом работать с другой. Так зачем ей понижать свои шансы?

Жизнь — это всегда жесткая игра на выживание. Хитрая игра, не обязательно честная, вон как Светка блистательно овладела этой игрой, я это прекрасно почувствовала на собственной шкуре. Куда с такими виртуозами тягаться, не все так, как видится, двойное дно никто не отменял, и в отношениях тоже.

Сверхнаивность думать иначе. Так же, как иметь пятикомнатную квартиру в центре и думать, что вы никому не нужны. Помню приход двух решительных женщин из органов опеки, спустя две недели после смерти бабушки. Они долго выспрашивали о моем «несчастливом одиноком житье — бытье», которое можно поправить пребыванием в хорошем детском доме, где будет более комфортно в прекрасном детском коллективе, а обо всем остальном они позаботятся, в том числе и о квартире. А я смотрела на этих дам в красивой верхней одежде и вспоминала таких же проверяющих, в норковых или других дорогих шубах, которые никогда не находили недостатков в детдоме, где я росла. Как они брезгливо сторонились воспитанников, словно больных, стараясь быстрее зайти в кабинет директора, откуда спустя недолгое время выпархивали довольные и раскрасневшиеся, скрываясь за воротами. Впервые пришло в голову, что среди них никогда не встречались скромно одетые, все накрашенные, великолепно причесанные, уверенно выгуливающие на своих фигурах брендовые вещички. Песцовую шубку одной из них я вспоминала долго, она стала для меня символом счастливой богатой жизни, на которую детдомовская девчонка никак не могла претендовать. Впервые захотелось поинтересоваться, какие зарплаты были у всех этих дам? Которые бульдожьей хваткой вцеплялись в таких одиноких сирот с упакованной квартирой, и в чьих глазах вместо искреннего участия, словно на калькуляторе, щелкали с бешеной скоростью цифры предполагаемой наживы. Тем быстрее скачущих, чем дольше они осматривали квартиру. И погасших враз, как только они узнали, что я не одна, у меня есть родная тетя с богатым мужем. Они совсем скисли с появлением Макса, ему я позвонила с их приходом, когда женщины выложили на стол целую пачку документов, настойчиво заставляя их подписать. Мой друг тогда вежливо поинтересовался целью их визита, ведь за все предыдущие годы они ни разу не интересовались жизнью сироты, с радостью переложив все заботы о ней, на плечи престарелой бабушки. От кого они узнали о моем сиротстве, и с какими интересами явились сейчас, предупредив, что его подопечная не будет общаться с незнакомыми личностями, все вопросы следует решать с его юридической службой, которая представляет мои интересы.

И вот сейчас меня, не спрашивая, загоняют в красивую ловушку с новым хозяином. Даже из вежливости не интересуясь, как я к этому отнесусь. Но я никому не позволю с собой так общаться, даже Максу. Моя жизнь, пусть он и решил, что я живу ее неправильно. Расправив плечи, молча направилась к выходу из кабинета, и, когда моя рука уже схватилась за дверную ручку, раздался злой голос Макса:

— Лиза, ты куда направилась, разве мы закончили разговор?

— А разве мы разговаривали? По-моему, мило помолчали некоторое время, видно без моего присутствия вам это не удавалось. Извините, но я устала после выступления, да и в порядок себя надо привести.

— Но мы еще ничего не решили. — Это Каримов вклинился.

— Вот что тебе неясно осталось? Не собираюсь в твой клуб переходить, лучше Светку возьми, она спит и видит, как к тебе попасть, а я не хочу! Отстань по-хорошему, пристал, как банный лист!

— Тебе у меня будет лучше, просто не знаешь, от чего отказываешься, все девочки, как сыр в масле катаются.

— Самвел, а спишь ты с ними по очереди и довольны, без претензий?

— Да нет, только по согласию и тоже недовольных нет. Ну, согласна?

А Макс молчит, только смотрит исподлобья. Меня тут в содержанки сватают, а он и бровью не ведет, лишь глазами сверкает то на меня, то на Самвела… и молчит. Паскуда! Как холодный душ вылил. Самое ужасное, что начало ощутимо накрывать яростью, я срывалась и знала, что удержаться не смогу. Пружина самообладания сделала свой последний виток, и сейчас распрямится со страшной силой. И пусть мне некуда податься, готова корки глодать, но издеваться над собой больше не позволю, в первую очередь этим двум снобам, перед которыми стою из последних сил. Хотелось опуститься на пол, прильнув горящей щекой к нему, наверняка он прохладный, но нельзя, не поймут. Здесь было небезопасно, решат, что напрашиваюсь на жалость, поэтому с силой врезаюсь ногтями в ладони, надеясь, что новая боль позволит хоть немного придти в себя. Не помню, как оказалась около Самвела, приходя в себя от собственного крика: