1917: Вперед, Империя! (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 57
— Ваше Императорское Величество.
— Да, проходите, Сергей Николаевич. С какими вы вестями сегодня?
Свербеев чинно и степенно открыл свою знаменитую папку и начал доклад:
— Государь! Судя по поступившим из-за океана сведениям, в Вашингтоне весьма и весьма обеспокоены развитием ситуации в Европе. Во всяком случае, налицо активизация американцев на всех направлениях, причем по многим вопросам наличествует смягчение позиций по ключевым пунктам. Вместе с тем, значительно расширены предложения по поставкам в рамках программы ленд-лиза, при этом, так называемые меры «по обеспечению» больше не являются ключевыми. Вот новые предложения американцев, соблаговолите ознакомиться, Ваше Величество.
Я взял бумаги и бегло просмотрел листы.
— Однако! И чем вы объясняете подобную сговорчивость?
– Смею полагать, Ваше Величество, что смена власти в Болгарии была должным образом оценена в Вашингтоне. Ситуация в Европе теперь иная, а значит, и послевоенные расклады теперь со всей очевидностью будут подвергнуты изменениям. В связи с этим, в администрации Вильсона не могут не предпринимать меры по конкретизации роли и доли Соединенных Штатов в существующих реалиях и в послевоенном мире в целом.
-- И что же они хотят конкретно?
– Насколько я могу судить, главная забота Вашингтона сейчас – не допустить окончания войны в этом году, Государь.
– Вот как? Интересно.
Я прошелся по кабинету. В принципе, все это было прогнозируемо, но, чтобы вот так, в открытую и нагло? Что-то их там сильно приперло за океаном.
– Что они предлагают и чего хотят?
– Вместе с расширением помощи России и программы ленд-лиза, администрация Вильсона хотела бы обсудить с нами вопрос размещения американских войск на русском фронте. Смею полагать, что после потопления «Левиафана» Белый дом ищет способы участия американских войск в Великой войне в обход тех протестов, которые имеют место в США в настоящий момент. Прибытие частей в Романов-на-Мурмане или даже во Владивосток, с одной стороны, избавит войсковые транспорты от излишней опасности, не провоцируя усиление волнений внутри страны, а, с другой, позволит им заявить о том, что Америка в полной мере участвовала в Великой войне, в том числе и для того, чтобы претендовать на свое место за столом мирных переговоров.
М-да. Кино и американцы.
– Что конкретно они хотят?
– Как я уже сказал, думаю, Государь, что они не хотят завершения войны в этом году.
– Что ж, ИХ желание объяснимо. Но НАМ-то оно зачем? Какие аргументы они бросают на свою чашу весов?
Свербеев пожал плечами.
– Аргументов-то много, Ваше Величество. В частности, очень многое из того, что обещано нам, в реальности поступит лишь весной и летом следующего года. Это же касается очень многих вопросов, которые связаны со строительством заводов и передачей прочих технологий России. В частности, мы должны четко понимать, что те же авиационные двигатели, тракторы, грузовые автомобили и все, выпуск чего мы хотим наладить у себя, окажется доступным нам лишь в случае, если 1918 год будет очередным годом войны, а не годом сугубо послевоенным. Совершенно очевидно, что прибытие в Москву Ее Высочества принцессы Иоланды, равно как и всей итальянской делегации не прошло мимо внимания вашингтонского политикума. Во всяком случае, ничем иным невозможно объяснить сегодняшнее прибытие в Петроград мистера Джеймса Джерарда, бывшего посла Соединенных Штатов в Германии.
– Вы очевидно должны быть с ним знакомым, не так ли?
– Разумеется, Ваше Величество. В бытность послом Российской Империи в Берлине мне приходилось встречаться с этим господином.
– И что вы можете сказать о нем?
На фото: посол США в Германии Джеймс Джерард
– Он не только и не столько дипломат. Помимо официального Вашингтона за ним стоят весьма влиятельные круги, многие из которых, так или иначе, перекликаются со «старыми семьями», которые привезла с собой в Москву Ее Высочество. В частности, могу отметить довольно серьезные связи мистера Джерарда с Домом Барухов.
М-да, Барухи, Морганы, старые семьи. Куда-то я влезаю все глубже и глубже, погружаюсь все выше и выше…
Стук в двери прервал мои размышления. Стоит ли говорить о том, что на пороге вновь возник мой адъютант полковник Абаканович?
– Ваше Императорское Величество! Начальник караула Спасской башни сообщил, что только что кортеж Ее Императорского Высочества Великой Княжны Марии Викторовны въехал на территорию Кремля!
– Что ж, Сергей Николаевич, – сказал я, поднимаясь с кресла, – придется американцам обождать, пока русский Император встречает свою невесту, не так ли?
– Точно так, Ваше Императорское Величество.
* * *
На фото: Кремль до революции. Монастыри еще не снесли
МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ. 23 июля (5 августа) 1917 года.
Кому-то я порву задницу на британский флаг. Как могло такое случиться, что кортеж и Иоландой выехал из Марфо-Мариинской обители, да так, что я об этом не в курсе дела? Нет, судя по всему, все меры безопасности соблюдены, но почему я об этом ничего не знаю? Ведь не шуточный же вопрос! Пусть и ехать-то всего ничего – чуток Замоскворечья, два моста да остров Балчуг с Зарядьем, но все равно, не шутки ведь!
Я сбежал по лестнице и торопливо вышел на улицу. Ко входу в Дом Империи уже подкатывало несколько одинаковых автомобилей, и я на мгновение остановился, пытаясь понять, в каком именно авто едет Иоланда, а какие из них являются лишь машинами прикрытия, набитыми охраной.
Но, в отличие от возможных террористов, я имел преимущество, поскольку искомый автомобиль остановился непосредственно рядом со мной и подбежавший телохранитель поспешил распахнуть дверцу лимузина.
Изящная рука легла на мою ладонь, и я помог принцессе выйти из автомобиля. Впрочем, о чем это я? Нет больше принцессы Иоланды Савойской…
– Ваше Императорское Высочество.
– Ваше Императорское Величество.
Мы обменялись отнюдь не протокольными улыбками.
– Дорогая Мари, я счастлив вновь видеть вас. Быть так близко и одновременно так далеко, что может сравниться с этой пыткой?
Ио-Мария ответила на русском языке, старательно выговаривая слова, но из-за волнения акцент был явно различим:
– Ах, Михаил, я тоже ждала встречи. Но, вот и все, все позади. Я отныне настоящая ваша невеста – Великая Княжна Мария Викторовна, русская и православная.
Я поцеловал ей руку, нежно прижавшись к ее коже губами.
– Добро пожаловать в Императорскую Фамилию, моя дорогая невеста. Теперь мы вместе и вместе мы – навсегда.
* * *
МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ. 23 июля (5 августа) 1917 года.
Пока моя Мари пудрила носик и отдыхала после всех перипетий монастыря, мой рабочий день не прекращался ни на час. Завершив международные дела со Свербеевым, я тут же погрузился в дела внутренние и сугубо грамматические.
Три министра – Суворин, Вернадский и Ольденбург вот уже битый час обсуждали вопрос реформирования русского языка, а точнее разбирали аргументы, изложенные в докладе комиссии господина Шахматова, которая провела обширнейшую работу.
То, что с языком что-то надо делать, особых сомнений не вызывало, но вот подводных камней в организации процесса было предостаточно. Шутка ли, перевести на новую грамматику весь учебный процесс, все книгоиздание, прессу, весь документооборот в государстве, да так, чтобы все это не остановилось в одночасье, чтобы не начался хаос, чтобы не потерять или не упустить что-то важное и, в общем, чтобы не выплеснуть вместе с водой и самого младенца, ради которого все это и затевалось.