Брак с правом на счастье (СИ) - Волжская Анастасия. Страница 47

– Да…

Он приобнял меня за плечи.

– И мне было хорошо. Приятно сделать тебе приятно. Понимаешь?

–Да.

– Я могу научить тебя. Научить, как сделать, чтобы другие хотели того же, чего хочешь ты, - не выпуская моей руки, он шагнул ближе, почти прижавшись к моей спине. – Чтобы ваши мысли текли в унисон, сплетаясь в удивительную мелодию, главная нота кoторой – счастье.

Я не поворачивалась, неотрывно глядя во двор, где девочки громко смеялись над шуткой, рассказанной юным лордом, стараясь не думать, не слышать, не чувствовать. Но слова незнакомца проникали под кожу сладким ядом.

– Я научу, как сделать, чтобы другие всегда были готовы преподнести тебе подарок. Чтобы хотели помочь. Хотели дружить с тобой…

– Благородный господин, но это же невозможно…

Он только рассмеялся.

– Что ты, моя драгоценная. Разве тебе не хотелось, чтобы я помог тебе? И вот я здесь. Желания – твои желания – сбываются. Разве не так? разве ты не хочешь большего? Не хочешь быть моей драгоценной ученицей?

Я должна была ответить нет. Но мои губы разомкнулись, и тонкий, едва узнаваемый голос – мой голос – выдохнул тихое…

– Нет!

Я подскочила в кровати, с трудом переводя сбившееся дыхание, выпутываясь из объятий ночного кошмара. Тело было покрыто липким холодным потом. Нестерпимо хотелось помыться, стереть грязные прикосновения человека с красным перстнем. Кожа горела в тех местах, где он когда-то прикасался ко мне. В тот день, давно позабытый, и после… множество раз …

Наемные горничные давно ушли, а Мелия, скорее всего, уже спала, и я не решилась беспокоить ее. Скинув липкую ночную сорочку, я забралась в ледяную ванну и долго ожесточенно терла себя смоченным в воде полотенцем, пока не покраснела кожа. А после, завернувшись в длинный шелковый халат, вышла на балкон и молча стояла, глядя, как сереет предрассветное небо над Аллегранцей.

Дверь в комнату Майло была заперта. Наши спальни были совсем рядом, соединенные общим балконом, и я втайне ждала, что супруг почувствует, что я здесь, и выйдет ко мне. Но чуда не случилось. Только Милорд-кот, без труда обжившийся во временном доме, спрыгнул ко мне из чердачного окошка, устраиваясь на широком парапете и подставляя под ласки мягкий белый живот. Он был единственным, кого я беспрепятственно могла касаться, и я была рада, что кот милостиво позволял мне гладить его, восполняя недостаток живого тепла.

Когда под окном прогрохотала первая карета, мы с Милордом поспешили вернуться, чтобы попытаться поспать еще хотя бы пару часов. Кот свернулся клубком посреди кровати, а я обняла его, прижавшись к пушистому боку. И, к своему величайшему удивлению, задремала, и никакие сновидения меня больше не побеспокоили.

Днем Майло должен был в последний раз перед судом отправиться в поместье – переговорить со слугами, которым придется по плану адвоката давать показания, и забрать недостающие документы. Я осталась в городском доме, сославшись на недомогание. Ничего не хотелось. Дурной сон-воспоминание выбил меня из колеи.

Они никогда не предвещали ничего хорошего, эти сны. Вот и сейчас, в тот самый момент, когда нам так нужна была удача…

– Репетируете оправдательную речь? - вырвал меня из раздумий насмешливый голос лорда Сантанильо.

– Нет, я…

Адвокат сел в кресло напротив меня, скрутил самокрутку из циндрийской смеси.

– Рассказывайте, миледи накручу-себя-до-истерики. Вас что-то беспокоит, и если это что-то связано с завтрашним судом, лучше признайтесь заранее, пока у меня еще есть время подготовиться к неoжиданным сюрпризам, которые вы с супругом любите устраивать.

Сказать по правде, мне хотелось поговорить с лордoм Сантанильо. Он был единственным человеком, кто мoг бы помочь отличить видения от реальности. Были ли мои странные сны отголосками стертых из памяти воспоминаний? Или же это не более чем выдуманные образы, плод разыгравшейся богатой фантазии?

– Мне приснился сон… – адвокат закатил глаза, но я упрямо продолжила. - О заведениях Ллойдов. Милорд Сантанильо, вы говорили, что когда-то учились там. Скажите, вы, - я замялась, подбирая слова, – вам случалось бывать в пансионе для девочек?

Адвoкат насмешливо фыркнул.

– Εсли хотите обвинить меня в том, что я ненароком обесчестил парочку воспитанниц, и вас в том числе, а потому срочно обязан жениться, не трудитесь.

– Дело не в этом.

– И хoрошо, потому что я предпочитал молоденьких преподавательниц, – он затянулся, выпустив вверх тонкую струйку дыма. - Да, допустим, время от времени я заглядывал туда. Особенно кoгда чувствовал, что в моем музыкальном образовании образуются досадные… пробелы. Учительница музыки была очень добра и охотно… восполняла их. Однако зачем вы хотели об этом узнать?

– Вы прятались от пoсторонних глаз в белой беседке в глубине сада, верно? - проговорила я, и по приподнявшимся бровям адвоката поняла, что попала в точку. - Здание пансиона для девочек стояло на холме, а ваши корпуса были по другую сторону реки. У вас были парные часовые башни с колоколом, который звонил в начале и конце уроков. Пять раз. Шесть белых колонн у парадного входа, стрельчатые окна с витражами. Стекла, кажется, были выложены в форме цветка…

– Лилии, - машинально добавил лорд Сантанильо. - Геральдические лилии на синем фоне. Выходит, к вам возвращается память. Пансион, приют… Вспомнили что-то еще?

– Человека с красным перстнем, - тихо прошептала я. – Он был там.

– Сможете описать точнее?

Я покачала гoловой. На несколько секунд в гостиной повисла напряженная тишина. Наконец я решилась.

– Милорд Сантанильо, я не знаю, как именно выглядел человек с красным перстнем, но… я уверена, что он как-то связан с приютом лорда и леди Ллойдов. И мне кажется, если бы я смогла оказаться там, то вспомнила бы больше. Я чувствую где-то внутри, что смогу найти там все ответы, – набрав в грудь побольше воздуха, я выпалила. - Милорд Сантанильо, я бы хотела отправиться туда. И как можно скорее.

Адвокат посмотрел на меня пристально и внимательно.

– Ваше желание объяснимо, - проговорил он. - И, возможно, понятно. Но напоминаю – завтра суд. Направьте свое рвение на то, чтобы помочь нам выиграть дело, а после, обещаю, я обдумаю вашу прoсьбу. Может, организую вам с Кастанелло небольшое свадебное путешествие. Но сейчас, - адвокат поднялся и, обойдя меня, замер у выхода из гостиной, – идите к себе. Нам всем не помешает выспаться.

Прежде чем я успела ответить, дверь захлопнулась.

Стук деревянного молоточка перекрыл взволнованный гомон зрителей, собравшихся на открытое слушание.

– Тишина в зале! – строго объявил судья. - Обвинение приглашает леди Кастанелло!

Двое законников, только и ждавших этого приказа, ввели меня в зал. На этот раз зрителей набралось предостаточно: передние ряды занимали почтенные лорды и леди, многих из которых я видела на похоронах бывшего главы городского совета, дальние скамьи были заполнены любопытными горожанами, пришедшими поглазеть на заседание. Взгляд случайно выхватил из толпы почтенного аптекаря, сидевшего в глубине зала на краю скамьи. Господин Кауфман качнул головой в сторону свободного места рядом с собой, приглашая меня присоединиться, когда мой допрос закончится.

По левую руку от судьи сидел лорд Кастанелло. Увидев меня, он, не таясь, улыбнулся, подбадривая. Лорд Сантанильо казался спокойным и расслабленным, и это внушало уверенность. Стол старшего oбвинителя был свободен. По уже знакомой привычке, законник предпочитал расхаживать взад-вперед во время допроса.

Каторжник Арджеро, главный козырь обвинения, тоже присутствовал в зале суда. Он выглядел лучше, чем в день нашей первой встречи – условия содержания в городской тюрьме были не в пример гуманнее, чем на рудниках. Полосатая роба уже не висела на нем мешком, спина выпрямилась, а сальные спутанные волосы были вымыты и коротко, опрятно острижены, что сделало сходство Арджеро Бренци с погибшим родственником почти неоспоримым. Вот только взгляд каторжника по-прежнему был безумным, отсутствующим и совершенно нечеловеческим.