Вторая жена. Часть 3 (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 47

Несколько долгих мгновений исполинское чудовище кружило по песку, круша редкие деревья, затем замерло, уловив чужой запах.

«Они были здесь!» — мысли в голове твари принадлежали совсем иному существу, которого Малах не понимал. То, что таилось в глубине его сознания, сейчас раздвоилось. Одна часть змея требовала, чтобы Малах прекратил думать и шёл к своёй цели, как велел хозяин. А вот вторая протестовала, набирая силу и пыталась подавить волю чудовища, вступив в единоборство, от которого змею хотелось изгибаться кольцами, как бывало, когда он был ранен. Малах не умел думать. Малах умел только подчиняться.

Тем не менее запахи, оставленные существами, будоражили змея. Его человеческая память, разбуженная знакомыми ароматами, стремилась наружу и змей оказался бессилен противостоять этому порыву. Сущность человека возобладала.

Змей ощутил боль, скрутился кольцами, беззвучно открыл пасть, щёлкнул и снова открыл.

Боль не отпускала и напротив, становилась только сильнее. Будто кто-то острыми ножами пытался сорвать с него каменную кожу. Если бы Малах мог, он закричал, но получалось, лишь разинув пасть исторгнуть из неё нечто похожее на хриплое шипение. А затем произошло невероятное: змей упал, вытянулся во всю длину своёго мощного тела и замер, словно застыл, а после пошёл рябью, будто мираж, вызванный обезвоживанием и жаром пустыни. Тело стало сжиматься, съёжилось, пошло уродливыми складками, пока на песке не осталось нечто, напоминающее силуэт человека. Пали последние чары, и отряхнувшись, на колени встал мужчина. Длинные отросшие волосы упали на лицо, но он не спешил убрать их, приходя в себя. Встряхнулся лишь, похожий на пса, выбравшегося из воды, а затем поднял голову. Волосы рассыпались, открывая лицо, а принц поднялся на ноги и чуть пошатнулся, привыкая к старому способу передвижения, оглядываясь так, словно не мог понять, где оказался, а затем вспомнил все. И Давлата, и Наиму, стоявшую за спиной мудреца, и полученный приказ.

«Исхан!» — мелькнуло в голове. Для чего-то же понадобился Давлату этот человек. Знать бы ещё, для чего именно! — вот о чём думал бывший змей.

Впереди перед ним, насколько хватало глаз, лежали горы, слишком напоминавшие горы Великого Змея, расположенные вокруг Хайрата, только Шаккар прекрасно знал каждый камень в тех горах, каждую вершину, причудливо вырисовывавшуюся на фоне синего неба, а потому сразу определил, что находится совсем не рядом с родными местами. Память Малаха сопротивлялась вторжению и потому не хотела полностью открываться мужчине, лишь шептала, словно ветер: «Найди жреца!», — кажется, это была его главная мысль и идея.

Найти Исхана и отнести к Давлату, чтобы получить свободу.

Шаккар шагнул вперёд. Обнажённый, в чём родила мать, он тем не менее ничуть не стеснялся своёго вида. Шёл уверенно, лишь глядел по сторонам, вслушиваясь в посторонние звуки и пытаясь найти то, чего ещё не знал, но подсознательно пытался найти. Следы пребывания людей обнаружил возле первого из ручьёв. Здесь же нашёл и тропинку с заметными следами подков. Наклонившись, изучил отпечатки и понял, что сперва по тропинке прошли конные, а следом за ними, спустя некоторое время, еще двое. Причём эти двое преследовали верховых, или пытались догнать.

Шаккар не стал думать долго. Поспешил следом, начав своё преследование, и скоро перешёл на быстрый шаг, почти сорвавшись на бег. А впереди длинной грядой растянулись горы, манившие путника следовать за ними до самого горизонта.

Теперь их стало меньше. Под камнями нашёл свою смерть один из людей Акрама и Тахира еще помнила этот ужасающий грохот осыпающихся камней, когда каменная река пришла в движение и поглотила и человека, и коня, которого воин из Роккара вёл под уздцы, намереваясь перейти на безопасное место, следуя за своим принцем и жрецом, указывавшим путь.

— Неужели нельзя было найти иной ход в твою долину? — набросилась на Исхана принцесса варваров, едва они ступили на твёрдую землю.

Жрец улыбнулся так, что девушка тотчас поняла: ему не жаль чужой гибели.

«Он всех нас положит, только бы попасть туда, куда так стремится!» — поняла она. Тахира всегда ценила человеческую жизнь и особенно ценила жизнь преданных людей, и именно такими оказались те, что последовали за её мужем в неизвестность.

«Только дай мне возможность и повод, — подумала она, глядя в жёлтые глаза жреца, — и я с удовольствием перережу тебе глотку и сделаю это так медленно, что ты ещё некоторое время будешь жить и сможешь увидеть свою спину!».

Давно в принцессе не просыпалась подобная ярость.

— Иного пути нет, принцесса! — тем не менее произнёс Исхан и повернувшись спиной к Тахире, прошествовал вперёд.

— Нам стоит поторопиться и до заката найти убежище! — пояснил он. — Долина полна духов, которые очень не любят чужаков.

— Зачем нам идти в твою долину? — резко спросил принц.

Исхан застыл на месте, затем повернулся к говорившему, отметив, как напряжённо наследник Роккара и его люди смотрят ему во след. И глаза воинов, как и горящие недобро взор принцессы варваров обещал ему скорую расправу. Только сейчас Исхану было все равно, что думают там себе эти люди. Ему важны были те, кто шёл за ним следом. Вчера у костра, когда никто не мог заметить, жрец погрузился в пространство, прошёл, минуя собственное тело, чтобы узреть незримое и оказался доволен результатом. Принцесса Майрам и тот глупец, влюблённый в жену собственного брата, выжили, и более того, шли по следу жреца, почти наступая на пятки его спутникам.

«Они удивляться, когда поймут, кто именно сопровождает меня!» — внутренне рассмеялся он. Только пока не спешил делиться своими знаниями ни с теми, кто находился рядом, ни оставлять намёки тем, кто следовал за ним.

— В этой долине есть то, что поможет вам! — пространственно ответил Исхан.

— Ты недоговариваешь, — нахмурил брови принц.

— Вы проделали такой долгий путь и теперь, когда стоите на пороге, хотите отступиться? — спросил жрец и добавил: — Струсить?

— Мне дорог каждый мой человек, — последовал ответ и Тахира посмотрела на своёго мужа, радуясь и разделяя его слова. — И дальше мы не пойдём, пока ты не скажешь, что тебе надо и что ожидает нас там!

Исхан прищурил потемневшие глаза, подобрался так, словно собирался прыгнуть на Акрама, напомнив Тахиру опасного степного льва. Ей захотелось, чтобы жрец никогда не встречался на пути, чтобы он сгинул в песках, остался лежать там бездыханный и ветер постепенно занёс его тело, превратив в бархан, упокоив навеки. Только тогда они могли попасть в руки Давлата, не узнай о падении Хайрата.

«Если Исхан не солгал!» — подумала она, только что-то говорило принцессе, что не обманул жрец. Женское сердце или предчувствие, которому она верила, как верила и тому, что не стоит полагаться на жреца.

«Зря мы пошли за ним!» — сказала она себе.

— Никто не сделает ни единого шага, пока ты, жрец, или как там тебя, — сказал принц, — не расскажешь нам, куда и с какой целью ведёшь за собой.

Воцарилась тишина. За спиной перестали двигаться камни, стихли, замерли в ожидании новой жертвы. Акрам стоял и смотрел на мужчину в рваной одежде. Кажется, только теперь он заметил, что у рукавов и штанин мужчины отсутствуют клочья, словно тот продирался через колючие кустарники, оборвав одежду.

— Не надо мне угрожать! — произнёс спокойно Исхан и шагнул вперёд. Обвёл взглядом принца и его людей, остановился на принцессе, улыбнувшись тонко, гадливо.

— Я не лгал, когда говорил о том, что там, в долине, вас ждёт нечто, способное помочь справиться с Давлатом, ведь к этому вы стремитесь, принцесса Тахира? — и посмотрел прямо в глаза девушке. Она ощутила тревогу, но не отступила, не спряталась за спину мужа. Не так была воспитана. Только вскинула подбородок выше, показывая и себе, и мужу, что достойна, что она тоже воин, хотя и знала, что мало кто сомневался в её силе, особенно после страшной схватки со львами, из которой она вышла победительницей.