Вторая жена. Часть 3 (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 48

— Почему молчите? — не успокоился жрец, а глаза его начали приобретать насыщенный жёлтый оттенок, словно слиток золота, вспыхнувший на солнце.

Тахира поняла, что сейчас что-то произойдёт. Почувствовал это и Акрам — сразу же ухватился за меч, потянул на себя, извлекая из ножен. Ощетинились воины, стоявшие за спиной своёго принца: после гибели собрата они были злы на Исхана и ждали только одного слова, чтобы разделаться с ненавистным проводником.

Все произошло за мгновение. Тахира шагнула назад, пытаясь подсознательно укрыться от жреца. Её муж метнулся было вперёд, чтобы закрыть девушку своим телом, а его люди ринулись на подмогу, вскинув руки с мечами наготове.

Но не успели.

Ни один не успел, лишь произнёс что-то непонятное жрец, развёл руки в стороны, даже и не мысля закрыться от союзников, ставших врагами, а Тахира ощутила, как какая-то неведомая сила толкнула её к жрецу. Один миг, и она оказалась рядом с ним, не совсем понимая, как это произошло. Исхан обхватил её своими руками, окутал холодом, ещё более жутким от осознания того, что сейчас над головами людей палило солнце. Принцесса дёрнулась, чтобы высвободиться, но захват оказался сильнее, чем она могла даже представить и уж точно не ожидала подобной прыти от жреца. Успела лишь проговорить имя мужа, когда их обоих, и саму девушку и Исхана. Его пальцы до боли впились в кожу, а затем все накрыла темнота и последнее, что услышала Тахира, был крик её мужа и холодные слова жреца, прозвучавшие, словно гром среди ясного неба:

— Встретимся в долине!

Сами боги сохранили нас, позволив миновать опасный участок пути и не погибнуть. Двигались мы крайне осторожно, так как когда-то меня учил Аббас: едва ступая с камня на камень, перешагивая и замирая каждый раз, когда река начинала опасно дышать и шевелиться.

С меня сошло семь потов и, кажется, я еще никогда не уставала так, как сегодня. Даже пустыня, безжалостная к несчастным путникам, сейчас вспоминалась мне, как прогулка по райскому саду.

Аббас шёл первым.

Мы миновали отрезок каменной реки, где темнело пятно крови и то, что осталось от всадника и его коня. Я старалась не смотреть на ужасную картину гибели и не оттого, что боялась кисти руки, торчавшей среди камней, как предостережение тем, кто последует дальше, а потому, что опасалась отвлечься и погубить себя. Любая оплошность могла стоить жизни.

Но вот и твёрдая земля. До неё оставалось всего несколько шагов, когда река решила взбеситься. Не знаю, кто из нас ошибся, я или мой спутник, но камни неожиданно пришли в движение, и я услышала страшный рокот, наполнивший мои уши жутким звучанием приближающейся смерти. Она словно хохотала в моей голове, пока я, под вопли Аббаса, прыгала по движущимся камням к такой вожделенной твёрдой земле с участком зелено травы и двумя деревьями, склонившими свои ветви, будто в благодарном поклоне.

Аббас не мог мне помочь. Он первым достиг безопасного места и сразу же оглянулся на меня, скакавшую по камням. Если бы я могла видеть выражение его лица, наверное, поняла, как страшится этот сильный мужчина и безжалостный воин за мою жизнь. Но я не видела, не имела такой возможности. Все моё внимание занимало то, что происходило под ногами.

— Майрам! — крик Аббаса едва не оглушил меня, когда я ступила на твёрдую почву, оказавшись рядом с ним. Почти уткнулась в его грудь и была подхвачена сильными руками, прижата к телу.

— Майрам! — уже прошептал он и произошло то, что произошло. Возможно, чувства мужчины открылись из-за опасности, грозившей нам обоим, я не знаю, что именно толкнуло Аббаса поцеловать меня.

Я позволила. Не оттолкнула, но и не ответила, лишь уронила руки. А он прижал меня к своёму телу, жадно набросился на сухие губы, так, наверное, изнеможённый путник припадает к ручью с водой после долгого скитания по пустыне.

Не хотела обижать друга, понимала, что, оттолкнув, потеряю, но все же пришлось сделать это.

Уверенно подняла руки и упёрлась ими о грудь мужчины. Он отпрянул, при этом не переставая прижимать к себе, словно еще надеялся на что-то. Но у меня есть Шаккар и я всегда буду помнить об этом, даже если не смогу вернуть ему прежний облик.

«Сможешь! — поправила себя. — Не смей сдаваться, Майрам. Ты сильная, ты найдёшь способ помочь ему!».

— Прости! — сказала я тихо.

Аббас смотрел мне в глаза и восторг в них сменился на понимание и какую-то глубокую тоску, которую он пока не стремился скрыть. Хотел, чтобы я увидела и поняла, а мне показалось, что я уже давно догадывалась о его чувствах, просто надеялась, что это лишь мои фантазии. Ошиблась.

— Я посмел надеяться... — он осекся и, наконец, отпустил меня.

— Ты не виноват, — сказала я, — никто не виноват. Просто больше не целуй меня. Я не могу принять твои чувства.

Аббас отошёл назад на шаг, рассматривая меня так, словно видел впервые.

— Я потерял голову, — сказал он.

Понимающе кивнула, уверенная в том, что больше не сержусь. Да и разве можно было злиться на любовь? Я сказала правду: никто из нас не виноват в том, что сердце сделало тот или иной выбор. Для меня не существовало никого, кроме мужа. Жаль только, что все произошло именно сейчас, когда мне так был необходим друг. Мы перешагнули опасную черту и теперь между нами могла появиться стена и я даже, кажется, видела, как она возникает, камешек за камешком, еще непрочная, призрачная, но изменившая многое и для меня, и для Аббаса.

Воин некоторое время молчал. Молчала и я, и только каменная река продолжала страшно шевелиться за нашей спиной, уже притихшая, превратившаяся в тонкий ручей после полноводного разлива.

— Давай сделаем вид, что ничего не было! — предложил Аббас, я с готовностью кивнула, хотя понимала, что это невозможно. Стало невыносимо грустно осознавать, что только что я потеряла самого верного своёго друга и это необратимо.

Аббас прошёл вперёд, наклонился к земле, выискивая следы, но выглядел при этом необычно. Я поняла, что он уже сам ругает себя за проявленную слабость, а мне была невыносима сама мысль о том, что произошло и что мы в итоге потеряли оба.

«Ты поступила правильно!» — сказала себе.

Нельзя любить двоих мужчин и принадлежать обоим. В моём сердце живёт только Шаккар, но боль от потери Аббаса была невыносима.

— Здесь есть следы! — проговорил воин обыденным тоном, и я немного удивилась, а потом поняла, что он уже совладал с собой. Мне стоило действовать также, если не хотела расклеиться. Подошла к мужчине, нагнулась вместе с ним, рассматривая следы.

— Я могу даже, не глядя показать, куда именно они направились! — он даже усмехнулся, но как-то печально. А я подняла голову и посмотрела на проход в скале, замеченный нами еще вчера на закате, когда подошли к реке.

— Так не будем терять время даром! — сказала я и первая шагнула вперёд. Аббас последовал за мной и уже скоро мы вошли в тень, отбрасываемую скалами, к темнеющему впереди проходу.

Куда он вёл, нам ещё предстояло узнать, пока же я уверенно шла, стараясь не думать о признании своёго друга, но сердце болело за Аббаса и я не знала, как его успокоить. То, чего он хотел, я не могла ему дать, а остальное вряд ли поможет. Потому, сосредоточилась на дороге, глядя на широкую спину своёго спутника.

Нырнув меж скалами, тропинка, почти заброшенная и заросшая сорняками и колючками, вывела нас в долину, утопающую в зелени. Удивительно и неожиданно было увидеть подобную красоту, особенно если учесть, что за спиной у нас осталась выжженная земля и пески.

Словно два разных мира предстали перед глазами.

Мы стояли на возвышении и смотрели на море из зелёных вершин, раскинувшееся под нами. На мгновение были забыты и Аббас, и наш неудавшийся поцелуй. Я посмотрела вниз, встав на самом краю, в то время как воин искал спуск со скалы.

Что важного находилось здесь? Куда вёл жрец нас, а после своих неожиданных спутников? Вот какие мысли пришли в мою голову, пока я рассматривала море из деревьев с островками скал, выныривавших наподобие рифов.