Академия "Алмазное сердце" (СИ) - Фрес Константин. Страница 56

— Королевское? — переспросил ошарашенно Гаррет, потирая освобожденную ногу.

— Это Его Высочество Алый Принц, — пояснила Уна. — И если он так сказал… значит, ты должен будешь подчиниться. Лучше десять лет в служении и разлуке, чем…

— Я велю отлить ему самый большой самострел, — кровожадно пообещал Демьен, — в пуд весом. И ты будешь его всюду таскать на спине и отбиваться от нечисти с его помощью.

Она подала руку брату и помогла ему подняться с кровати.

— Ну, идем в подвал? — произнес Дерек. — Джон может быть еще жив. Печать крепко защищает его от некромага, и снять ее ни одному Корнелиусу не под силу!

Впереди себя Дерек снова послал пантеру. Похоже, ему ужасно понравилось пользоваться оружием Аргента. Он был словно мальчишка, впервые вынувший меч отца из ножен, любовался его клинком и примерялся, как им рубить врагов. Пантера по его команде осматривала коридоры, совала свой нос в каждую комнатку, в кладовки, а Дерек все находил для нее все новые задания.

— Классный зверь! — произнес он с восторгом. — Разбогатею — сделаю себе такого же.

— Давай она прекратит бегать кругами, — опасливо озираясь, попросил Демьен. — А будет держаться около нас. А то тревожно все же.

И он тревожился не зря.

Прямо перед ними, с лестницы, ведущей из подвала, поднялась темная фигура, с ног до головы закутанная в плащ. Неизвестный откинул с лица капюшон, и на студентов глянули глубокие зеленые глаза, так похожие на глаза Корнелии. Молодой человек с тонкими чертами лица и золотыми волосами, но с недоброй усмешкой, преградил им путь.

— Я знал, что вы направитесь именно сюда, — красивым глубоким голосом пояснил он, увидев изумление на лицах студентов. — Моя мощь так велика, что мне не нужны даже Небесные Иглы, чтобы мгновенно оказаться там, где я пожелаю.

При виде его Демьен побледнел как полотно. Его серые глаза расширились, стали похожими на серебряные монеты.

— Корнелиус, — пробормотал он. — Сын Корнелии… так это не вранье некромажонка, это реально так…

— И что в этом особенного? — шепнула Уна.

— А ты посмотри на меня в свое зеркальце, — произнес Корнелиус, усмехаясь, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Ты же уже знаешь о его волшебных свойствах?

Уна выхватила зеркало, направила его на Корнелиуса, и зеркальная гладь отразила вместо молодого человека пустоту. Темные пыльные стены, каменную лестницу, но его самого — нет.

— Он никогда не рождался, — пояснил Демьен, напряженно поглядывая на усмехающегося врага. — Корнелия так заботилась о своей талии, что… словом, не было его никогда. Его Корнелия выпросила у Вседвери. Попросила вернуть ей возможность стать матерью. Второй шанс…И Вседверь его дала, а это паршиво, очень паршиво!

— Почему? — пискнула Уна.

— Потому что я бессмертен! — выкрикнул Корнелиус страшным, грохочущим голосом, и полы его плаща взлетели, словно страшные рваные вороновы крылья. Зеленое ядовитое пламя сорвалось с обоих его ладоней, бурным потоком хлестнуло по месту, где стояли студенты, но бдительный Дерек успел. По его велению пантера в прыжке рассыпалась в огромное полотнище и накрыла собой всех черным покрывалом.

Зеленок пламя нещадно хлестало, изливалось из рук разъяренного некромага, но не достигало своей цели.

— Сейчас я откину плащ, — прошептал Дерек, весь дрожа. Ему приходилось сдерживать весь напор некромага, — и ты, Уна, стреляй по нему… Давай! — взревел Дерек, уже не в силах сдерживать мощь удара некромага. Черный алмазный плащ взлетел, и Корнелиусу в лицо четко ударил огненный клубок, еще и еще, и тот взвыл, колотя по горящим щекам ладонями. Обгоревшая кожа пластами сползала с его лица, обнажая какую-то другую — страшную, отталкивающую, — личину, Корнелиус уже не улыбался так кротко и славно, и больше походил на жертв своего магического искусства. Он взмахнул обожжённой рукой, и по его велению знакомые уже дымные тени полезли изо всех щелей, протягивая руки к студентам.

В одном из зловещих призраков Уна с изумлением увидела знакомые черты и поняла, что это ее отец, призванный некромагом на службу из небытия. Слезы брызнули из глаз девушки, когда она в великолепно выпаде пронзила призрак своим волшебным клинком, и тот стал осязаем, превратился в полуистлевший труп, все еще сохранивший на себе останки одежды, в которой когда-то ходил ее отец — великий огненный маг.

От второго ее удара скелет развалился, упал на пол, под ноги дерущимся, и Уна переступила через него, наступая на Корнелиуса.

— Черта с два ты бессмертен! — прорычала она яростно. — Вряд ли в кучке остывающей золы, в которую ты сейчас превратишься, будет хоть капля жизни!

Она не слышала, как отбивались от наступающих призраков Дерек и Демьен, как пантера Аргента рвала дымные тела десятками. Ее гудящие огненные шары один за другим летели в Корнелиуса. Половина из них разбивалась о выставленную им защиту — прозрачный купол, — а половина, своей мощью и жаром растопив магическую поверхность купола, падали на одежду некромага, прожигали его руки, лицо, и скоро весь он пылал, словно огромный факел, со страшным воплем.

Меч Уны был слишком мал, и она уверенно собрала из своей техноброни длинную пику — так, как это делал Аргент. Перехватила ее удобнее и одним ударом вогнала в сердце бьющегося в агонии человека.

Вмиг все стихло.

Погасло пламя, исчезли ползущие черные тени, потому что повелитель их исчез, и Уна изумленно оглядела свое оружие.

— Куда он пропал?! — в страхе крикнула она. — Куда он пошел?

— В небытие, — ответил Демьен, утирая пот со лба. Его ладони тоже хранили тепло магического огня. — Во Вседверь, чтобы родиться еще раз. Он бессмертен — тут он не наврал нисколько. Сколько раз ты его убьешь, столько раз он появится вновь. Он будет возникать снова и снова, преследуя и нападая. Понимаешь теперь, почему он опаснее Корнелии?

Глава 18. Принц, паж, белый рыцарь и паладин

Джона Уна с трудом отыскала в подвале. Он был еще более обессилен, чем брат, видно было, что Корнелиус, жаждущий его силы, его дара, применял все способы, чтобы сломать мальчишку, да только без толку. На его бледном лбу так и оставалась черная печать техномага. Сам Джин, вконец измученный и обессилевший, спал на грязном полу, свернувшись калачиком, подтянув колени к груди. Его, так же как и Гаррета, к стене приковывала не очень длинная цепь, которую Дерек легко снял.

Увидев брата в таком жалком состоянии — исхудавшего, в грязной изодранной одежде, — Уна расплакалась. Джон, услышав ее причитания, вздрогнул, просыпаясь. Его синие глаза, мутные от голода, с трудом открылись, пересохшие растрескавшиеся губы дрогнули, пытаясь улыбнуться, и он, приподнявшись на локтях, прошептал:

— Я не поддался, Уна… Он не смог меня сломать… А Гаррет где? Корнелиус и его мучил…

Джон… странное сочетание мягкости, страсти и силы. Он не мог не понять, кто является источником всех бед, постигших их семью, он смотрел в мертвые глаза брата. И все же ему было жаль его, Джон искренне беспокоился о нем.

— С Гарретом все хорошо, — рыдая, ответила Уна, утирая слезы. — Мы его освободили. Он с нами сейчас пойдет. И вернется совсем другим человеком… все будет как прежде!

— Как прежде не будет, — с трудом выдохнул Джон. — Отец… я отца похоронил под сиренью… Корнелиус разрешил… чтобы никто не видел…

Уна раскачивалась из стороны в сторону, зажав рот руками, чтоб никто не слышал ее крика, полного боли, и плакала. Казалось, весь мир для нее потонул в слезах.

Наверное, Джон думал, что видел очередной голодный сон, потому что на его исхудавшем лице отразилось изумление, когда Уна с плачем бросилась обнимать его, и он болезненно поморщился, когда ее руки обвили его шею.

— Осторожнее, — прошептал он. — Корнелиус мучил меня… вся спина горит…

— Бедный, бедный, — уже не сдерживаясь, кричала и плакала Уна, содрогаясь всем телом, прижимаясь к брату, к родному и дорогому ей человеку.