Тропою рыси (СИ) - Андреева Юлиана. Страница 5

Я чувствовала на себе любопытные взгляды, протискиваясь в серединку на скамью. Как только я уселась, беседа возобновилась, словно меня здесь и не было. Соседи передали мне деревянную ложку и тарелку с овощами, зеленью и зажаренным мясом. Белокурая красавица, сидящая напротив меня, заметила мое замешательство:

— Не бойся — это глухарь, а не тот несчастный зайчонок, он еще ждет своей очереди, — и бросила на меня насмешливый взгляд.

Несмотря на общий шум, от Лэйярда, похоже, ничего не ускользало:

— Криста. Не очень красиво вести себя так по отношению к нашей гостье.

Девушка опустила глаза. А я, почувствовав защиту и покровительство, стала без стеснения ее разглядывать. Она была грациозной — высокой и тонкой, не худой, а поджарой, как породистая борзая. Фарфоровая кожа, голубые глаза, резко очерченные губы и лебединая шея — если бы она приехала в столицу, модельные агентства передрались бы за нее. Впечатление портил только тонкий острый нос, хотя, в этом тоже была своя изюминка.

Весь вечер за мной пытался ухаживать Регнар — веселый и добродушный парень с не менее забавной прической. Его светлые волосы были коротко острижены ежиком, а сзади болталась длинная тонкая косичка. Он неустанно наполнял мой глиняный кубок горячим медовым напитком и без устали рассказывал об охоте на медведя. Только я пропускала все его слова мимо ушей, машинально кивая головой. Лишь одна мысль не давала мне покоя: "Максим. Где он? Что мне делать дальше? Где искать помощи?"

После ужина несколько человек остались прибраться, остальные же отправились выпускать из вольера рысей на охоту. Регнар утверждал, что их рыси — не дикие, они уже рождаются в неволе, а потому выдрессированы, являясь защитниками, помощниками, а также хорошими друзьями для своих хозяев. Я подошла к выходу. Мне хотелось выйти и осмотреться, но я боялась, что поблизости гуляют дикие рыси, а моими друзьями они не являлись.

Вдруг я услышала с улицы голос Лэйярда и придвинулась ближе. Теперь говорила Сейланн:

— Зачем? Это неправильно. Просто отведем ее обратно, к людям. Она хорошая, я не спорю. Но ей не место здесь.

Потом заговорил Ульрик:

— А если мы найдем его? Она единственная, кто знает, как он выглядит.

Затем снова Лэйярд:

— Вы оба правы. Но она имеет право знать. Пусть сама решает.

Услышав приближающиеся шаги, я едва успела отскочить вглубь кухни, и потихоньку, не привлекая внимания, пошла на "женскую половину". Лэйярд нагнал и остановил меня, придержав за локоть:

— Анаис, нам нужно поговорить. Это касается человека, которого ты ищешь.

Я безумно обрадовалась. Значит, им что-то известно.

— Пойдем на улицу, там никто не помешает. Только накинь что-нибудь, ночь холодная.

Я схватила со скамьи первый попавшийся жилет и выскочила на свежий воздух.

— Что, нога уже не болит? — обернулся Лэйярд.

— Ой, я про нее уже и забыла.

— Викар — хороший лекарь.

Спорить я не стала. Скорее, из вежливости. Мы прошлись немного и уселись на поваленное дерево.

— Анаис, прошу, верь мне. Расскажи, что это за человек, и как к тебе попал браслет.

Лэйярд внушал мне доверие. Поэтому я рассказала все: и как Макс пропал в день свадьбы, и о его приемной матери, о браслете и гривне, которую утащил Вася, и что у меня только одна цель — разыскать его, только этим я и живу.

Лэйярд слушал меня внимательно, не перебивая. Затем сказал:

— Послушай, я расскажу тебе кое-что. Только отнесись к этому серьезно. Мир не таков, как ты думаешь. Многие тайны сокрыты от вас.

— От нас?

— Вы — гальмиры, то есть называющие себя людьми, а мы — другой народ.

— Я это заметила.

— Мы — вестгейры. Мы живем в единстве с природой, чтим все живое и не забываем своих корней. Тоже, в некотором смысле, люди, но не в твоем понимании.

— Вы — эльфы?

— Анаис, прошу, не перебивай. Я не понимаю, о чем ты. Я же сказал, мы — вестгейры. Две тысячи весен тому назад мы пришли в эти земли с севера-запада и построили здесь селения и укрепления.

— А почему вы сюда пришли?

— Сейчас уже никто точно не скажет — может, война, может, голод, многие говорят, что лед и море забрали наши земли. Так вот. У нас был мудрый правитель, и мы жили в мире с местным населением. Чему-то мы их обучали, что-то заимствовали. Проходили века, правители менялись. Великий Кольбьерн решил, что хватит якшаться с местными жителями, вмешиваться в их междоусобицы и защищать их от набегов. Решено было уйти еще дальше, в горы. Чтобы попасть в наши владения, в Тарсиллинн, нужно было пройти через длинный тоннель, выдолбленный в толще горы и охраняемый воинами и свирепыми рысями. С других сторон Тарсиллинн защищали горные массивы, бурные реки, непроходимые чащи и болота. Так наш народ ограничил контакты с внешним миром. И лишь мы, стражи границ, а тогда их было несколько сотен, изредка спускались к местным племенам, чтобы выменять у них меха, камни, металлы или семена, и регулярно объезжали наши границы, чтобы предупредить набеги враждебных южных племен, неравнодушных к золоту. В то время наши рыси были такими огромными, что на них можно было свободно ездить верхом. И это наводило ужас на противников. Местные народы, изредка видевшие нас, верили, что в горах живут боги, они и до сих пор оставляют подношения.

Проходило время. Ваша цивилизация развивалась, но не духовно, а материально, технически. Почему принято считать, что вестгейры выбрали духовный путь развития, я не знаю. Ведь только жрецы совершенствовали свою магию. Со временем кочевников перестали пугать болота и леса — для них это перестало быть преградой, все чаще они вторгались в наши земли. Эпоха войн особенно усугубилась во время правления Тордисс, дочери Альгерда Мудрого. Тогда чародеи предложили свою помощь и магическую защиту в обмен на власть и могущество. Жрецы выполнили свое обещание. Уже много веков они поддерживают магический купол, скрывающий Тарсиллинн от человеческих глаз.

— А причем здесь Макс и этот браслет?

— Я полностью уверен, что твой Макс — это на самом деле Ингвар — сын нашего правителя Эймунда, да примут его духи предков, и его третьей жены, Гудрун. Это ее обручальный браслет. Чего ты удивляешься? У вас что, при венчании не одевают обручальные браслеты? Вот, смотри — северная звезда с восемью лучами — это герб Гудрун. А это — изображение медведя — испокон веков служит гербом правящей династии. В последнее время в Тарсиллине очень неспокойно. Четверть века назад был коронован Эймунд, да примут его духи предков. Он был новатором и многое решил изменить: упразднил министров, лишив их привилегий, всячески пытался отстранить от власти касту жрецов, считая, что те занимаются не своим делом. Вокруг трона плелись сети и интриги, многие из родных и приближенных государя были отравлены либо пропадали. В это неспокойное время Гудрун, младшая жена правителя, ожидающая ребенка, просто исчезла. Государь винил в этом чародеев, жестоко расправляясь с ними. Однако вскоре она появилась, целая и невредимая, но без младенца. Нашлись свидетели, утверждавшие, что она покидала Тарсиллинн и уходила к гальмирам. Я не знаю, что двигало ею, возможно, она опасалась за свою жизнь и хотела защитить дитя. Но своему государю и супругу она не сказала ни слова, сколько он не упрашивал. Тогда Эймунд разгневался и выгнал ее из Каменных Чертогов. Она и сейчас живет и здравствует в Тарсиллинне. Эймунд благополучно осадил жрецов, указав им их место. После его смерти, две весны назад, на трон взошла его дочь от второй жены — Илара.

Я нетерпеливо перебила Лэйярда:

— Так значит, Макс, то есть Ингвар, — наследник престола? Он мог узнать об этом и отправиться в свой Тарсиллинн?

— Сам он не смог бы найти дорогу. Ты сказала, он оставил все вещи — так в путь не отправляются, тем более не бросают своих. э… невест. Скорее, его выкрали. И без магии тут не обошлось. К тому же, в тоннеле ни с того ни с сего случился обвал, и мы уже больше недели не можем вернуться домой. Это более, чем странно.