Полиция Гирты (СИ) - Фиреон Михаил. Страница 22

За последние две недели Вертура окончательно освоился в полиции Гирты, как будто бы всю жизнь служил в ней. Он выполнял поручения инспектора Тралле, участвовал в нехитрой социальной жизни отдела Нераскрытых Дел: ходил за кипятком в свою смену, шутил со всеми несмешные шутки о полиции, жандармерии, прокуратуре и Герцоге, также как и все, не смеялся над ними, но при этом, как и все, делал замечание полицейским из других отделов и коллегам, если они позволяли себе излишнюю фривольность в суждениях.

Сегодня он переписывал городскую сводку происшествий, которую принесли в отдел, чтобы подготовить ее для архива, но бумаги быстро закончились и теперь детектив сидел за своим столом, бесцельно листал последний, за прошлую неделю, номер «Скандалов», который кто-то принес в отдел и положил на его стол, с безразличным презрением разглядывал карикатуру недели. Вполне техничную, даже с претензией на художественность, гравюру на весь последний лист. Развязно, как пьяница на углу, прогнувшийся назад голый негр в черных очках и с толстой и длинной черной же полосой цензуры наискосок снизу вверх через поясницу, танцевал перед пафосным пешим латником с крикливым плюмажем на шлеме. У негра было подписано — «у меня больше всех!». У рыцаря в руках был огромный двуручный меч и рядом подпись — «Сейчас укоротим!».

Детектив показал карикатуру доктору Саксу, сказал, что старье, но доктора это нисколько не смутило — он радостно заулыбался, как ребенок конфетке и сообщил, что сам же и допускал в печать эту картинку и что на ней изображен никто иной, как сэр Гонзолле и тот самый сбежавший из клетки черный человек.

— А слышали, что сделали с теми нехристями? — откидываясь на своем стуле, с довольной усмешкой спросил лейтенант Турко — шумели тут на фестивале заезжие. Но наши быстро отреагировали, пресекли. Анекдот был: владыка Дезмонд Бориса со священником молодым прислал, тот приехал, говорит, даю вам пять минут. Сейчас отец-иерей быстро расскажет вам о нашей вере и либо вы креститесь, либо всех сварю в кипятке.

— И что? — бросил от своего стола, развернулся Дюк.

— Ну крестились они конечно — охотно ответил полицейский — так у них еще толмач из наших был. Помогал им, книженцию их на улице вслух читал и переводил. Его Борис отдельно за город вывез и язык ему там отрезал.

— Да. Думал дурак, что деньги это просто деньги — скептически покачал головой, улыбнулся, поддержал тему Фанкиль — вот и пострадал от жадности за чужую веру. И все правильно сделали, нечего им у нас тут насаждать свои мракобесия. Лицемеры они все и мрази, всё прекрасно понимают в глубине души, что идут против правды Господней, знают на кого рты поганые разинули. У нас Иисус Христос, сын Божий, а у них лжепророки и черти. Всё они чуют прекрасно, только упорствуют, пока по-серьезному не пригорит. Как запахнет могилой, сразу все проясняется в голове, правда, к сожалению, не у всех… Кстати кораблик их сэр Август себе забрал, но я тут слышал, пожертвование очень щедрое сделал. Был я тут на Гончаров у Этны, там доктор служилый от епархии ходит, смотрит детишек, больных лечит. Рассказывал трапезная для неимущих при храме только по субботам и воскресеньям летом кормила, денег не было. Крапиву с черничным листом вместо чая делали, а тут овощей и пшена завезли. Объявление, что со следующий недели каждый день будут всем бесплатные обеды, каша и суп с морковкой и хлебом, висит.

— А что в газету не написали, раз такое дело? — грубо уточнил Дюк.

— Да черт их знает… — пожал плечами Фанкиль — сами же знаете эти газеты, не любят они писать о хорошем, а особенно о вере.

В зал вошел инспектор Тралле, окинул всех неодобрительным взглядом.

— Заканчивайте тут морально разлагаться — строго заявил он — Лео, у вас есть идеи, как ловить ваших каннибалов?

— Есть конечно — выдыхая из трубки дым, со скучающей серьезностью ответил Фанкиль — на сырое человеческое мясо, разумеется.

Уже сильно после обеда произошел неприятный инцидент. Во дворе, под стенами, началась перепалка. Последовав примеру бессовестного доктора Сакса, который не пропускал без внимания ни одного скандала, что постоянно случались в центральной полицейской комендатуре Гирты, детектив замер, навис над столом, прислушиваясь к тому, что там случилось. Вначале было не разобрать слов, потом четко и ясно прозвучало полное бессильной злобы и уязвленной гордости.

— Мразь!

Послышались грубые обидные смешки. Через минуту внизу загремела входная дверь, застучали каблуки, и на второй этаж в зал взлетела разгоряченная Мариса. Слезы катились по ее раскрасневшемуся лицу, руки тряслись.

— Скотина! — воскликнула она, тряхнув рукавами, жалуясь коллегам — мразь!

— Что такое? — спокойно поинтересовался от своего стола Фанкиль.

— Да он… — попыталась она, но полный мрачной готовности Вертура подошел к ней, резким движением подвел к окну и, продемонстрировав рукой группу удаляющихся полицейских, только и спросил.

— Кто из них?

— Вон тот, Кролле, мелкий… — сквозь слезы, с мстительной злобой в глоссе, указала Мариса.

Сопровождаемый любопытными взглядами Дюка, Фанкиля, доктора Сакса и лейтенанта Турко, детектив быстрым шагом без лишних слов прошелся по залу, достал из сумки флягу с крепленым вином, залил в себя сразу половину, схватил со спинки стула портупею с ножнами, сжал их в кулаке, накинул на плечи плащ, опять взялся за флягу и снова начал пить.

Кровавая пелена стояла перед его глазами, руки тряслись. Он было сделал шаг к все еще стоящей у окна, но уже переставшей плакать, внимательно наблюдающей за ним Марисе, но та только поджала локти и резко шарахнулась от него в сторону, настолько ужасным было его перекошенное лицо, исполненное мстительной злобой и ненавистью.

— Только без мечей — властно остановил за локоть уже у двери, сильным рывком развернул к себе детектива, перехватил его ножны с мечом, грозно заглянул ему в лицо, громко и властно крикнул, моментально вскочивший от своего рабочего места, догадавшийся что сейчас произойдет, Фанкиль — ясно? Никакой поножовщины здесь!

— Я понял — коротко и холодно бросил ему Вертура, и побежал по лестнице вниз. Не помня себя от ненависти, он нагнал обидчика уже у карет. Молча подлетел к веселой, наверное уже и позабывшей об инциденте компании серой, сумеречной тенью и, проскользнув между двух плечистых постовых со всей силы ударил свою жертву эфесом меча по шее.

— Придурок, ты что творишь! — тут же закричали вокруг, но было поздно.

Детектив уже сцепился врукопашную со своим противником, ухватил его одной рукой и, выронив ножны с мечом, бил второй в голову, согнувшегося, поджавшего плечи от боли полицейского. Он успел нанести два тяжелых хрустких удара, прежде чем увесистая плеть не обрушился на его спину. Толстый шерстяной капюшон погасил удар, но чьи-то крепкие руки уже вцепились в одежду детектива, отрывая его от обидчика Марисы. Их попытались разнять, но, не помня себя от ярости, Вертура все же успел ухватиться за него обеими руками, вцепиться что есть силы. Падая, как медведь, молча повалил за собой на траву тяжело дышащего от натуги и боли, контуженного, все еще пытающегося вяло сопротивляться полицейского. Снова ударила плеть. Тяжело и хлестко врезалась в затылок детектива, обхватила его своим хвостом и, загнувшись, врезалась шлепком в щеку. Тяжелый багрово-огненный шар вспыхнул в его голове, отдался глухим и тяжелым деревянным треском. Это было последнее, что он помнил. Дальше его ударили еще несколько раз уже по спине, но, увидев, что он уже не сопротивляется и затих, прекратили.

К месту драки неторопливым шагом приближались лейтенант Турко, Дюк и Фанкиль. Следом семенил доктор Сакс, опасливо держась на некотором расстоянии за спинами коллег.

Обсуждая случившееся, полицейские с интересом разглядывали лежащего на траве на боку, держащегося за голову, поджавшего колени Вертуру и его тяжело дышащую от боли, пытающуюся утереть с лица льющуюся из разбитых лба и рта кровь жертву.