Дороги, ведущие в Акарам (СИ) - Белая Дарина. Страница 57

— Добрый вечер, Мэйнард, проходите, — улыбнулся профессор.

— Он уже и так прошел, — пробормотала грифоновладелица.

— Я знал, что ты здесь, — победно объявил демон.

— Рада за тебя.

— Адель, нельзя быть такой…

Юная авантюристка прищурилась, заставив подбирать слова тщательнее.

— …бездушной.

Девочка рассмеялась.

— Лев Аркадьевич, я пишу музыку в подарок для Алисы, а мой критик уклоняется от выполнения своих обязанностей, — пожаловался Мэйнард.

— Сначала научись писать, а потом приходи, — отрезала грифоновладелица, Тифон согласно клекотнул. — Какой это уже вариант?

— Восьмой, — понурился инкуб.

— Во-во.

— Я на тебя посмотрю, когда ты будешь выбирать подарок ко дню рождения наследника.

Адель прикусила губу. Не подумала. Совершенно упустила из виду.

— Лучше купи игрушки или распашонки, будет больше пользы, — бросила она резко и уткнулась в карту.

— Предлагаешь отнять у тебя хлеб? — притворно изумился музыкант.

От стола раздалось сердитое сопение.

— Знаешь, сколько у Алисы уже этих пеленок, игрушек, одежек… На три жизни хватит. — Демон присел на стул, подпер ладонью подбородок. — Сложно что-то дарить тому, у кого и так все есть.

Настроение Адели испортилось окончательно.

— Так и быть, послушаю твой "шедевр". — Все равно не отстанет, — Завтра. Не нужно заставлять Льва Аркадьевича при этом присутствовать.

— Я не против, — откликнулся профессор.

Мэйнард радостно улыбнулся и решил проявить внимание:

— А чем вы занимаетесь?

— Составляем игру, — пояснил Беран. — Я готовлюсь к открытию школы, а детей, да и взрослых тоже, нужно заинтересовать.

— Заманить, — понятливо кивнул инкуб.

— Заманивают добычу, — отозвалась Адель.

— А разве они не добыча?

— Мэй.

— Что?

— Ничего.

В глазах экономиста плясали веселые искорки, а уголки губ предательски подрагивали.

Княжество Акарам,

четвертая неделя лютня 69-й год

Море лениво шумело, напоминая огромного зверя, погруженного в сладкую дрему. На рассвете "Стремительный" снимется с якоря. Сезон штормов заканчивается через три недели, но ведьмаки заглянули в будущее и не увидели для экспедиции угрозы. Дальнейшее промедление князь счел излишним.

Команда собиралась на борту за три часа до восхода солнца. Последняя ночь дома… Кто-то тратил ее на объятия, пьянящие ласки, слезы и обещания. Кто-то невозмутимо спал. Томас расположился на берегу и смотрел на бескрайний водный простор. В четырех стенах его ничего не держало, а море…

— Страшно? — в голосе смешался порыв ветра и звон ключевой воды.

Кто-то подкрался незаметно, бесшумно, однако Монрель не испугался, не вздрогнул.

— Нет, — спокойно ответил юноша и повернулся вправо.

— Бессонница? — черная бровь собеседницы иронично изогнулась.

Она сидела на холодном, мокром песке, не испытывая дискомфорта. На голове диадема из ракушек, зеленые волосы собраны в высокую прическу, заколотую длинными иглами, несколько прядей кокетливо ниспадают на плечи. Алые губы, ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком, светлая кожа. Платье из белоснежной пены с широким, пышным подолом из-под которого выглядывает кончик хвоста.

— Пожалуй, — соглашается ведьмак, ожидает насмешек, однако русалка понимающе улыбается, и Тома накрывает узнавание. В прошлую встречу она приходила в облике Кристины.

Второй раз в жизни Монрель говорит с духом моря. Пожалуй, такое невозможно ни в одном другом княжестве. Память зачем-то подкидывает страницу из древнего трактата. Русалок давно никто не видел, но ведьмаки знали об их существовании и рассказывали ученикам, как взять в плен строптивого духа. Если подобраться близко, то это не сложно. Заговоренный шелковый шнурок набрасывается на шею, а затем пленницу приковывают к корме корабля. С таким талисманом не страшны самые лютые штормы, чудовища из глубин, но если путы ослабнут…

Юноша торопливо отогнал воспоминания. Скулы порозовели: русалки не умели читать мысли, но все равно стыдно.

— Море приняло тебя. Не забывай о суше. Помни о тех, кто тебя ждет.

Томас едва слышно вздохнул. Он не стремился отыскать друзей, держался отстраненно, все время уделял учебе. Исключение представляла лишь команда "Стремительного". К морякам Монрель прикипел всей душой.

— Там, вдали, очень важно помнить, — настаивала собеседница.

— Почему? Что там? Что случилось с "Жемчужиной"?

— Так нужно. Не могу сказать. Разбилась.

Новые вопросы, тяжелые, словно пушечные ядра, выстроились в ряд, приготовились к полету…

— Придет время — ты все узнаешь сам. А пока возьми.

На маленькой, аккуратной ладошке поблескивала жемчужина.

— Спасибо, — юноша бережно принял дар.

— Если тебе будет не за что зацепиться на берегу, — юности свойственно легкомысленно не замечать очевидного, — знай, я буду тебя ждать. Здесь. В Радоре.

Едва слышный всплеск, хвост, насмешливо блеснувший над водой и тут же скрывшийся…

— Спасибо, — крикнул ведьмак ночному морю.

Спрятал подарок и решительно зашагал в сторону порта, к галеону и яркому свету огней.

Полчаса до общего сбора. Добираться до корабля пятнадцать минут, но все равно следует поспешить. С родственниками Артем попрощался в сенях, запретив провожать. Ни к чему его близким сначала идти к пристани, потом обратно, а затем снова возвращаться на причал. Церемонию передачи галеона капитану и морю семья не могла пропустить.

Молодой человек дошел до ворот, отворил калитку, занес ногу для следующего шага, как сзади налетел вихрь: младшая сестра, выскочившая в легком домашнем платье. Тонкие пальчики вцепились в руку с отнюдь не девичьей хваткой.

— Братик. Братик, верни Максима.

Серые глаза моряка изумленно расширились. "Вот почему ты отказала трем офицерам, а потом и вовсе вплела в косы желтую ленту, чтобы больше не приходили свататься".

А ведь когда Макс был рядом, шипела не хуже гадюки и не смотрела, что это лучший друг брата. Думал, ненавидит, а вот как оказалось.

— Верну, — произнес он твердо, нарушая одно из правил Акарама: не давать обещаний, которые не можешь выполнить. В тот миг моряк чувствовал, что так будет правильно.

Сестра порывисто обняла.

— Спасибо, братик.

Рассвет над морем каждый раз удивительно прекрасный и каждый раз разный. Сегодня его встречала огромная пестрая толпа. В первом ряду родственники, за ними советники государя, министры, друзья моряков… и совершенно посторонние, но не равнодушные люди, которые пришли поддержать команду, пожелать удачного плавания.

Спуск корабля на воду, состоявшийся в Сореме, прошел без сучка и задоринки, там же на верфях под мачты заложили монеты, артефакты и талисманы. В Акараме Ян вместе с Томасом, как и обещал, зажег сердце "Стремительного". Осталась последняя церемония: передача корабля капитану и княжеское благословение предстоящей экспедиции.

Ян редко облачался в церемониальные одежды, однако сегодня был именно такой случай. Темно-синий костюм, плащ, корона. В руках пол-литровый серебряный кубок, над ним вьется тонкая струйка. Пара, дыма, тумана? Не разобрать.

Хозяин темных пустошей неспешно поднялся на борт, прошел мимо склонившейся в поклоне команды, ответив на приветствие тщательно выверенным кивком. Остановился на носу, чуть приподнял кубок… Это стало сигналом: взмахнул палочкой дирижер, отозвался оркестр.

— Капитан, — позвал государь.

Офицер тотчас оказался рядом, отвесил поклон.

Речь, посвященная отплытию экспедиции, отзвучала несколько минут назад. Ян писал ее почти неделю, шлифуя до совершенства. Сплетая слова в узор заклинания, благословения. Узор получился хорошим, правильным. Он не даст прокрасться в сердце отчаянию, отпугнет тоску, разгонит тучи, скрывшие путеводную звезду, подарит надежду. Слова произнесены, пришло время действий. Князь отпил глоток, протянул чашу капитану. Руки моряка коснулись серебряных боков, покрытых причудливой росписью. Не дрогнули, крепко охватили, уверенно, бережно. Два взгляда встретились.