Наречённая ветра - Лински Литта. Страница 11

— Поверьте, Айлен, так действительно лучше, — Эвинол коснулась ладонью руки жениха. — Мы поженимся в летней резиденции, а отпразднуем свадьбу в столице. К тому же берега озера Тайелис так живописны. Мы сможем устроить прекрасную церемонию.

— Если таково ваше желание, моя королева, то я, разумеется, поеду с вами.

— Нет, пожалуйста, — голос королевы прозвучал испуганно. — Прошу вас, приезжайте через неделю. Мне нужно побыть одной, привести мысли в порядок.

— И речи быть не может. Я вас не оставлю! Особенно сейчас, когда любой безумец жаждет скормить вас жестоким ветрам.

— Дайте мне хотя бы четыре дня, прошу! — взмолилась королева, трогательно сложив руки.

— Три, — после краткого размышления согласился герцог. — И с вами поедут мои люди для охраны.

— Конечно, — с энтузиазмом закивала Эвинол, готовая, похоже, на радостях согласиться на любые условия. — А также мои гвардейцы. Не бойтесь, я буду в полной безопасности. А вы с канцлером последуете за мной через несколько дней, и мы все подготовим к свадьбе.

— Я жду этого дня, как ничего не ждал в жизни, — герцог упал на одно колено и поцеловал руку нареченной с излишним пылом.

Интересно, сколько в этих жестах рисовки, а сколько искреннего чувства? Впрочем, неважно. Если Райн’яр сумеет завоевать сердце королевы и подчинить ее себе, все станет намного проще. Пожалуй, изначально не стоило сбрасывать подобный расклад со счетов. Его ошибка в том, что он недооценил любовь как фактор, влияющий на политику. Так что пусть мальчишка изображает пылкого влюбленного, это лишь на пользу.

— Я тоже буду рада назвать вас своим мужем, Айлен, — королева застенчиво улыбнулась.

Канцлер взглянул на нее с интересом и заметил, что Эвинол даже не смотрит на коленопреклоненного мужчину. Судя по загадочному блеску в синих глазах, мысли королевы витали далеко от охваченного страстью герцога Райн'яра.

Глава 8

Музыка для ветра

Эвинол и не думала, что сможет еще чему-нибудь так искренне радоваться. И тем не менее радовалась. Ее покои в Гвиринте остались такими же, как в детстве. Это в столице апартаменты королевы дышали торжественностью и величием, а в летнем дворце ее комнаты были светлыми и легкими. Белые, нежно-розовые и персиковые тона, цветочные узоры на шторах и обивке мебели, шкафы и комоды светлого дерева, и всюду — живые цветы. Штат прислуги летнего дворца расстарался для внезапно приехавшей королевы. Тут Эви любили горячо и искренно. Эти люди помнили королеву девочкой, и им было плевать на политические расклады и толки о проклятии. Такая привязанность грела душу.

Тут даже дышалось легче. Эвинол с удивлением отметила, что у нее уже два дня не было приступов кашля. Конечно, она не позволит себе возродить надежду на выздоровление и долгую жизнь, но ведь в ее положении каждый день отсрочки — уже счастье. Особенно если день этот не наполнен слабостью и болью. Впрочем, учитывая безумный план, который привел ее сюда, можно оставить мысли пожить подольше. Эви улыбнулась и покачала головой. Она ведь сама не верит в свою дурацкую затею. Что ж, значит, она будет в выигрыше в любом случае. Или спасет страну, или выиграет несколько лишних недель под этим небом.

Эвинол склонилась над букетом лилий, красовавшимися в вазе на ее письменном столе. Она никогда не любила резкий запах этих цветов, но при этом восхищалась красотой, изяществом, четкостью линий и удивительными сочетаниями цвета. Эти были бело-розовыми, с еще не успевшими высохнуть капельками утренней росы на лепестках. Полуденное солнце, проникшее в комнату сквозь открытые окна, превращало капли в россыпь сверкающих алмазов, постоянно меняющих цвета. Свежий порыв ветра ворвался в комнату, разметал шторы, коснулся кожи Эви упругими струйками воздуха, который нес одновременно тепло и прохладу. Такой ветер она любила больше всего.

Ветер! Ради этого она, собственно, здесь. И у нее всего три дня. Теперь уже два. Эвинол позволила себе провести первый день, просто наслаждаясь покоем и почти забытым ощущением дома. Но пора вспомнить о том, что она задумала. Если затея провалится, у нее впереди будет еще два дня блаженного одиночества в Гвиринте до приезда Шанари и герцога.

Воспоминание об Айлене почему-то неприятно резануло. Вообще, Эвинол не могла понять собственного отношения к жениху. Райн’яр проявлял неизменную заботливость и благородство по отношению к ней, вел себя как истинный рыцарь и влюбленный мужчина. Отчего же каждый раз, думая о нем, она чувствует неприятное смущение? Может, оттого что он слишком часто находит повод к ней прикоснуться? Однако герцог никогда не позволял себе вольностей, все его жесты были исполнены почтения и вполне допустимы по отношению к невесте. Так в чем же дело?

Должно быть, ей не дает покоя вопрос, насколько истинны его чувства. Вопрос вполне закономерный. Когда на кону трон Илирии, а невеста смертельно больна и нехороша собой, сложно поверить в страстную влюбленность. В каждом слове и жесте Айлена Эвинол невольно пыталась уловить ложь, и это безумно утомляло. И в то же время Эви не могла быть уверена, что чувства герцога фальшивые. Иногда что-то в его взглядах и тоне подсказывало, что он действительно влюблен. Как это сложно! Куда проще было бы точно знать, что Райн’яра интересует лишь власть, а Эви нужна ему только в качестве приложения к короне. Легче пожертвовать самолюбием, чем непрестанно гадать, пытаясь докопаться до истины.

Эви оборвала свои размышления о женихе, напомнив себе, что при любом раскладе не собирается проводить с ним жизнь. А потому не так уж и важно, притворяется он или нет. Куда важнее сделать наконец то, зачем она приехала. А для этого ей нужна скрипка. Эвинол нашла позабытую любимицу именно там, где оставила несколько лет назад, — в небольшом шкафчике, сделанном специально для музыкальных инструментов. Другая подруга детства, флейта, лежала тут же, в верхнем ящичке.

Королева достала скрипку из порядком запылившегося футляра и с нежностью провела по знакомым изгибам. Надо же, ей казалось, что она почти забыла детскую скрипку, а теперь чувствует ее, словно держала вчера. Вот деки из ели и клена, на которых она помнит каждую царапинку. Вот верный смычок, сначала неловко елозивший в ее неумелых руках, а после порхавший по струнам. Первый учитель принцессы сам сделал скрипку для ученицы, а потому Эвинол дорожила этим инструментом больше, чем той скрипкой, что была у нее в столице, — работы известного найеннского мастера. За «столичную» скрипку она почти не бралась, просто не оставалось времени из-за занятий, которыми нагрузил ее отец после объявления наследницей престола. Зато с детской их связывало столько часов упражнений и игры, что могли бы сложиться месяцы.

— Ну что, подружка? — Эви любовно провела пальчиком по верхней деке. — Скучала по мне? Не кажется ли тебе, моя дорогая, что пришло время сыграть для нашего капризного приятеля Инослейва, как в старые добрые времена? Может, заслышав твои чарующие звуки, он вновь станет милым и добрым, как когда-то. Или подавится моей жизнью, — добавила она гораздо тише, словно не хотела расстраивать скрипку.

Именно в этом и состоял нехитрый план Эвинол. Приехать в Гвиринт, отправиться на любимую скалу над озером и предоставить себя в полное распоряжение западного ветра. Если он и впрямь жаждет жертв — пусть забирает. Если же нет, то придется озлобленному народу смириться с тем, что их способ усмирить ураганы не работает, а заодно убедиться, что королева, которую они так сильно ненавидят, готова ради них на все.

У Эвинол сложилось странное отношение к задуманному. С одной стороны, сама идея жертвоприношения казалась ей странной и жестокой, с другой — мысль отдать себя ветру была даже по-своему захватывающей и манящей. Именно поэтому она подошла к приготовлениям с такой тщательностью, несмотря на то что почти не верила в серьезность своей затеи.

В образе, который ей хотелось создать, важную роль играла скрипка. Следующей деталью стало платье. Эви направилась в гардеробную и принялась перерывать свои детские наряды, которые давно занимали самую дальнюю часть. Вот оно! Серо-зеленое, напоминающее цветом воды озера в пасмурную погоду. Платье точно не было одним из самых красивых, зато идеально подходило для верховых прогулок. Именно этот наряд чаще всего выбирался для поездок к озеру на свидания с ветром. Эви прижала зеленую ткань к груди, как старого друга, а затем принялась крутить платье в руках. Будет ли оно впору? Все-таки четыре года прошло, за это время она превратилась из ребенка в девушку. Недолго думая, Эви разделась и примерила детское платье. Не исхудай она так сильно, должно быть, оно не сошлось бы в груди. Зато сейчас сидело как влитое, в отличие от ее обычных нарядов, которые отвратительно болтались на худом теле. Правда, подол стал коротковат, но это не страшно.