Любовная косточка (СИ) - Лакомка Ната. Страница 22

Цыпленок «Монморанси» будет в золотистой корочке, сколько бы козней ей ни строили. В одном Ренье был прав — нельзя готовить лишь по проверенным рецептам, какими бы замечательными они ни были. Пора расправить крылья и взлететь…

Она торопливо сервировала цыпленка, когда Ренье понес свое блюдо для оценки.

Только не торопиться… только не торопиться, чтобы ничего не испортить…

Восторженные возгласы судей и придворных, окружавших ложу короля, заставили ее оторваться от сервировки. Что это?! На тарелках, которые Реньое поставил на стол, лежали какие-то странные мешочки из… теста?.. Тончайшие листы теста были заложены складками вокруг говяжьих костей, поставленных стоймя. Боже! Что за новаторство?!

Такой же вопрос терзал и судей, а заодно и королевскую чету.

— Что вы подали нам, шеф Рейв? — спросил месье Ансельм, которому уже не терпелось приступить к дегустации. — По запаху похоже на запеченную ягнятину…

— Вы совершенно правы, — спокойно подтвердил Ренье. — Это — ягнятина на полой косточке. Мясо рубится достаточно большими кусками, смешивается с травами, сморчками, латуком и шалотом. Потом все заворачивается в пресное тесто, раскатанное до прозрачности, и запекается.

— Говяжьи кости смотрятся, конечно, оригинально… — заметил месье Бертран.

— Они не только для оригинальности, — продолжал Ренье. — Чтобы мясо при запекании не получилось слишком сухим, в кость наливается немного соуса. Если его добавить непосредственно в мясо, то тесто отсыреет. А так соус поступает в начинку по каплям, напитывая его вкусом, но не повреждая оболочку. Тесто получилось хрустящим, а мясо — сочным и ароматным. Попробуйте, господа.

— С огромным удовольствием! — судьи вооружились ножами и вилками, и приступили к пробам, ахая и прищелкивая языками от восторга.

— Чудесно, чудесно, — почти пел месье Винсент. — Гармония вкусов! Райское блаженство! Их величества придут в восторг!

Клер со стуком бросила нож на стол и взяла тарелки с цыпленком. Никто не потрудился помочь ей, и она прошла до стола судей и обратно три раза, чтобы принести все блюда.

Господа стояли с непроницаемыми лицами, разглядывая цыпленка с корочкой золотистой, как солнце, рядом с которым пунцовой бархатистостью радовали взгляд блестящие вишни в соусе. Пахло корицей и вишневой сладостью, а еще — душистой курицей, откормленной травами. Красиво, заманчиво, аппетитно, но пробовать никто не спешил.

— Шеф Лефер ушел, — король наклонился, чтобы лучше видеть происходящее, — почему мадемуазель подает блюдо?

Судьи замялись, месье Форсетти недовольно засопел, и король вынужден был проявить строгость:

— Да что происходит сегодня, Ансельм? — воскликнул он, теряя терпение. — Мы требуем немедленного ответа!

— Вынуждены огорчить, ваше величество, — прежде чем заговорить, месье Ансельм прокашлялся в кулак. — Шеф Лефер добровольно выбыл из состязания…

— Струсил! — король досадливо пристукнул кулаком.

— …он сказал, что шефом в его ресторации была мадемуазель Лефер, его сестра, — закончил месье Ансельм.

Несколько секунд король сидел застыв, только лицо приобретало все более багровый оттенок.

Королева встревожено погладила мужа по плечу, вполголоса уговаривая не волноваться.

— Сестра? — спросил король. — Сестра Лефера — повар?

— Да, сир, — ответил месье Ансельм с самым несчастным видом. — И она настояла, чтобы продолжить участие в конкурсе…

— Настояла? — возмутился король. — Что значит — настояла? А вы куда смотрите, Ансельм?

— Она отказалась уйти, ваше величество, — подтвердил Форсетти. — Дабы избежать скандала…

— Избежать? Да вы усугубили его! — король откинулся на спинку кресла, и королева подала ему бокал воды, снова призывая успокоиться, потому что это вредно для сердца.

Зрители волновались — им не было слышно, что происходит у королевской ложи, и задние ряды напирали на впередистоящих, требуя, чтобы огласили имя победителя.

— Немыслимо! — король повторил слова своего слуги, окидывая взглядом толпу.

Королева что-то прошептала ему на ухо, и его величество нехотя приказал:

— Заканчивайте дегустацию, нам надо разобраться с этим побыстрее.

— Слушаюсь, сир, — месье Ансельм поклонился, и блюдо Клер было милостиво принято на пробу.

Девушка стояла, не чувствуя ног. Слева от нее, почти касаясь плечом, стоял Ренье, но сейчас Клер едва ли это замечала. Сможет ли она взлететь?..

— Что это, мадемуазель? — спросил гофмейстер с вызывающим высокомерием.

Клер проглотила обиду и сказала, стараясь, чтобы голос звучал твердо и не выдал ее волнения:

— Это цыпленок «Монморанси» в соленой карамели.

— Соленая карамель? — переспросил гофмейстер. — Какие глупости!

— Соленая карамель готовится в соотношении один к одному, — пояснила Клер, призывая себя к спокойствию. — Одна часть коричневого сахара, одна часть соли. От этого у цыпленка кожица становится зажаристой и хрустящей, с красивым золотистым цветом и приятным кисло-сладким вкусом. Ничуть не хуже, чем когда смазываешь оливковым маслом.

— Очень занимательно, — кивнул гофмейстер, вооружаясь вилкой.

— Очень странно! — фыркнул старшина, тем не менее, жадно глядя на блюдо.

Зажаристая корочка аппетитно хрустнула, когда он взрезал ножку цыпленка. Следом за гофмейстером с вилками и ножами наперевес потянулись распорядитель королевского двора и старшина. Положив в рот по кусочку мяса, они взяли каждый по маринованной вишне и принялись жевать.

— Идеальный баланс между кислотой и сладостью, — пробормотал месье Ансельм тихо, будто стесняясь. — В меру солоно, в меру сладко. Неплохо, очень неплохо.

Старшина что-то промычал, а гофмейстер доел кусочек и потянулся за следующим, но под строгим взглядом старшины отступил, вздохнув.

После пробы, блюдо предложили их величествам. Королева попробовала мясо в тесте и кивнула Ренье. Клер тоже удостоилась ласкового кивка, и немного воспряла духом. Король долго рассматривал поставленные перед ним тарелки, а потом решительно полил соусом баранину.

— Божественно! — объявил он, причмокивая. — Этот соус — просто шедевр! Мое небо ощущает маслянистость и терпкость. Ничего подобного никогда не было на нашем столе! Итак, пора объявить победителя, — он промокнул губы салфеткой и торжественно закончил: — Победил месье Рейв. Вручайте награду и переходим в павильон, я ужасно голоден. Хочу расправиться с этим барашком без свидетелей, в компании моей милой супруги, — он взял королеву за руку и поцеловал кончики пальцев.

— Победитель — месте Рен Рейв и ресторация «Пища богов»! — объявил гофмейстер, делая знак музыкантам.

Под звуки марша вынесли ленту с золотым шитьем и хрустальный кубок.

Клер наблюдала за всем этим, растерянно хлопая глазами.

— Но… вы не попробовали моего блюда, сир! — воскликнула она, перекрикивая музыку.

Первый трубач сбился, и дирижер взмахнул руками, приказывая музыкантам прекратить игру.

— Вы не пробовали цыпленка, ваше величество! — повторила Клер в наступившей тишине. — Вы не оценили моего блюда!

— Я никогда не попробую блюда, приготовленного женщиной, — сказал король громко и холодно, и каждое слово звучало для Клер, как удар грома с ясного неба. — Женские руки — для домашней кухни. Выйдите замуж, милочка, и балуйте своего мужа цыплятами. А высокую кухню оставьте мужчинам и не пытайтесь пробраться туда, где вам быть не полагается.

Несколько секунд Клер смотрела на важное лицо монарха, а потом стремительно шагнула к королевскому столу и одним движением перевернула блюдо с цыпленком, стоящее перед их величествами. Мясо и вишни вывалились из тарелки, пачкая белоснежную скатерть, соус растекся кровавым пятном.

Придворные ахнули и возмущенно зароптали. Двое офицеров кухни бросились к Клер, но она уже отступила, лихорадочно дергая вязки фартука.

— Теперь мы все видим, что такое — женщина-повар, — сказал король презрительно. — Одни эмоции, никакого мастерства. Надо уметь проигрывать, мадемуазель. Прошу вас уйти.