Земля в иллюминаторе (СИ) - Кин Румит. Страница 97

— А разве результатов нет? — спросил Хинта немного задето. — Мы же столько всего…

— Нет, Хинта. Пока этого мало. Вот почему я согласен с предложением Тави, согласен на эксперимент по восстановлению Аджелика Рахна. Сейчас для нас нет другого пути. Нам остается просто продолжать работать, исследовать, искать больше информации. А очень скоро нас ждет поездка в старый Шарту. Мы побываем там, где были мои друзья, увидим все своими глазами, может даже, что-то найдем. Но главное, у нас теперь есть Аджелика Рахна. Он наш главный свидетель и предмет исследования. Поэтому да — давайте попробуем восстановить его.

Затем они обсудили, где можно работать.

— Моя квартира не подходит, — отмел Ивара. — Я живу в многолюдном комплексе и привлекаю слишком много внимания. Ваши визиты ко мне, особенно если они станут систематическими, кто-нибудь заметит. В частности, матери Тави может не понравиться, что ее сын стал еще более тесно со мной общаться. Ну и другая причина, о которой вы все знаете — это я сам и моя болезнь. На рабочем месте придется оставлять много разных вещей. Я за ними не услежу.

— Мой дом — неплохое место, — заявил Фирхайф, — но есть ряд серьезных трудностей. Я и мальчики здесь живем — пространства мало, места для работы просто не остается. Кроме того, раз в пару дней сюда заходит Лика, а раз в неделю меня навещает дочь. Они не всегда предупреждают о своем приходе, и значит, нам придется работать так, чтобы все рабочее место можно было убрать за считанные минуты — пока визитер проходит через шлюз.

— Риск, — сказал Тави. — И у меня дома все как у Ивары и Фирхайфа, только еще хуже.

— Нельзя работать с Аджелика Рахна на коленке, — подытожил Хинта. — Если я буду паять и при этом думать, что должен быть готов спрятать все, что делаю, в любую минуту… Я просто не смогу ничего делать. Поэтому остается мой гараж. Там много инструментов, тяжелый верстак и станки, которые невозможно перенести в дом Фирхайфа или на любое другое временное рабочее место. Моя мать сейчас заходит в гараж реже, чем к Фирхайфу. Собственно, она вообще туда не заходит. Если ей будет нужна вещь из гаража, она скорее отправит меня, чем пойдет сама, потому что она не знает, где там что лежит. Отец в больнице, он тем более не помеха. На нас с Тави никто не обратит внимания. Даже на Фирхайфа — не обратят. Только тебе, Ивара, придется заходить и выходить с особой осторожностью.

— Это не так уж трудно. Я годами учился жить под слежкой брата. А его люди наблюдательнее твоих соседей.

Так у Хинты появился повод снова взять в руки паяльник. Фирхайф присоединялся к ним всякий раз, как ему удавалось выкроить свободное время. С улицы все выглядело, словно гараж заперт и в нем никого нет. Соседи, включая Риройфа, не удивлялись — все знали, что Атипа не просыхает с самого дня землетрясения и что семья Фойта тонет в проблемах и долгах.

В закрытом гараже можно было поддерживать сносную атмосферу, а потому они работали в скафандрах, расстегнутых по пояс. Лишь иногда, когда Хинта использовал для отмывки древних плат опасные реактивы, им приходилось снова надевать дыхательные маски. Но все трудности, включая маски, нерегулярную еду и неудобный туалет, казались такими ничтожными в сравнении с увлекающей их целью! Даже Ашайта в эти дни не жаловался. Он тосковал лишь, когда смотрел на Аджелика Рахна. Ему очень хотелось поиграть с этим чудесным маленьким робо, но тот все не просыпался, а старший брат, Тави, Ивара и Фирхайф почему-то не могли быстрее его починить.

Уже на самых первых этапах работы они разделили обязанности: Хинта и Фирхайф больше занимались чисто технической стороной воскрешения маленького человечка, а Тави и Ивара сосредоточились на составлении полного научного описания декоративных узоров и элементов на его корпусе. Их деятельность не требовала никаких инструментов, кроме портативных терминалов, но была не менее трудной — они просматривали тысячи картинок из исторических библиотек, чтобы найти совпадения с изображениями на теле Аджелика Рахна. Хинта попросил Ивару подробнее объяснить, зачем это нужно.

— Графика подобного рода всегда несет больше смысла, чем может показаться на первый взгляд, — ответил тот. — Ее можно читать, хотя и не так, как читается текст — количество символов здесь неизмеримо больше, а стиль и композиция могут придавать отдельным элементам новые оттенки смысла. Мы же понимаем дополнительное значение многих геральдических символов на барельефах нашего времени, или значение символов на одежде и других предметах обихода? Здесь ситуация схожа. Самый простой способ расшифровать гравировки на теле Аджелика Рахна — это найти готовые ключи в справочниках по исторической символике, геральдике и барельефике.

— Это было «во-первых», — подытожил за учителя Тави.

— А во-вторых, находя совпадения с другим историческим материалом, мы отслеживаем путь нашего маленького сказочного героя через историю. Любой из художников, кто видел это лицо, мог бы захотеть и сам изобразить нечто подобное. Совпадения не обязательно помогут нам прочитать послание, но через них мы можем установить связь между Аджелика Рахна и определенными графическими традициями, существовавшими в истории. Ну и, в-третьих, мы надеемся найти, где он был создан, или, по крайней мере, расписан.

Пока они искали, Хинта пытался найти внутри Аджелика Рахна блок питания. Здесь он столкнулся с первой серьезной сложностью: устройством хранения энергии могла оказаться любая из крупных монолитных деталей внутри тела маленького человечка. Однако напряжение не удавалось зарегистрировать ни на одном из контактов. То есть, даже если блок питания был там, за прошедшие столетия он оказался полностью разряжен, а без напряжения, по одному лишь внешнему виду элементов, Хинта не мог определить их назначение. Никаких заметных портов, которые могли бы использоваться для подзарядки, на корпусе Аджелика Рахна тоже не было.

— Это пат, — через несколько часов работы признал он. — Мы не можем узнать, какой у него был блок питания. Но мы все еще можем запитать его извне. А чтобы он не сгорел, нам придется создать умное устройство, которое будет синхронно подбирать очень низкие напряжения к разным значимым точкам его плат. Это же самое устройство должно регистрировать результат в других точках. Если будем давать ровный ток, а в других точках он будет становиться импульсным, значит, хоть что-то начало работать.

Так они спроектировали сложнейшее, по меркам Хинты, техническое приспособление. Ивара раздобыл лучшие чип-компоненты, которые можно было достать в Шарту, докупил он и некоторые приборы. К середине второго дня их работы гараж семьи Фойта выглядел в два раза богаче, чем когда-либо прежде — он превратился в настоящую лабораторию, центром которой был Аджелика Рахна, светящийся золотом, блестящий серебром среди нагромождений приборов и путаницы проводов, к которым его подключали. Чем больше они над ним трудились, чем больше в него вкладывали, тем более живым он выглядел, словно из ремонтируемой вещи превращался в пациента, а сами они из роботехников во врачей.

Хинта хорошо запомнил один из эпизодов, случившихся еще на первом этапе работы. Он тогда только начинал; слои диэлектрика с не размеченными линиями проводников мокли в специальном составе, а сам Хинта пинцетом скрупулезно раскладывал по ячейкам контейнеров вновь приобретенные чип-компоненты. Был уже вечер. Фирхайф откатал свое за штурвалом тихоходного и принес перекус, но на угощение никто не обратил внимания, даже Ашайта не захотел отрываться от затяжной игры с Иджи. И вот, когда они просидели очередной час, Тави, наконец, сдался.

— Я устал, — отрываясь от портативного терминала, сказал он. — За сегодня мы пролистали шестнадцать тысяч изображений из каталога, и есть только два подозрения на совпадение с узорами на лице.

— Это доказывает, насколько необычную вещь мы исследуем, — отозвался Ивара. — Пока это даже не гипотеза, а лишь предчувствие гипотезы, но я подозреваю, что гравировка на его поверхности — это история его самого, точнее, его народа.