Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 28

— Леонида, — почувствовав нарастающее томление, позвала я свою служанку, — принесите-ка мне нефритовый стержень.

А потом, как только за девушкой закрылась дверь, воспользовавшись правом замужней женщины, а теперь — вдовы, я пошире развела ноги… Взяв в руки копию мужского естества, подаренную мне когда-то покойным бароном Экбертом, я намазала ее специальным составом и, приставив к женскому сокровенному, осторожно погрузила вовнутрь. Бедра мои инстинктивно сжались, из приоткрытых губ вырвался сладострастный стон. Я продолжала совершать движения даже тогда, когда в дверь тихонько постучались.

— Воооон, — взревела я, рассердившись на служанку, осмелившуюся нарушить мое уединение именно в тот момент, когда я уже была так близка к разрядке.

— Простите… госпожа баронесса, — скреблась в дверь Леонида, — тут пришла одна из нянек, она говорит, что вашему сыночку нездоровится, и позволите ли вы дать ему микстуру… У него жар.

— О нет… — распрощавшись с надеждой на экстаз (хоть я и ласкала саму себя, но все-таки со мной иногда это случалось), я вытащила шедевр срамного искусства из себя и, в последний раз вздохнув, положила его в продолговатый ящичек, инкрустированный изумрудами. Потом медленно встала во весь рост.

— Входи, Леонарда, — позвала я, — помоги мне одеться.

Но вышло, что я только зря переживала. Сыночек был здоров, просто вследствие игр с виконтом (а также продолжительной прогулки на солнце) он был немного перевозбужден и плакал, температура же тела его была нормальной. Поэтому, хоть и успокоенная здоровьем сына, но все-таки раздосадованная прерванной забавой, я возвратилась в свою опочивальню в мрачном настроении.

В эту комнату покойный барон Экберт переселил меня после того, как мы решили спать отдельно, и она просто блистала несказанной роскошью. Повсюду по стенам здесь висели прекрасные картины, на которых были изображены сцены любви, золоченные расписные медальоны и панно. А чего стоили изящные предметы меблировки. Мой покойный муж сполна компенсировал тот ущерб, который я понесла как супруга, вынужденная проводить ночи в одиночестве. Вот только это меня совсем не огорчало, а даже напротив — радовало, потому что с тех самых пор, как я стала спать отдельно, я могла хорошенько отдохнуть, его же любви мне и так было довольно.

Возвратившись в комнату, я приказала подать мне ночную одежду. Облаченная в белый пеньюар из необычно тонкой и прозрачной ткани, я легла в кровать, надеясь поскорей уснуть, чтобы дождаться утра, когда смогу снова увидеть своего рыцаря.

Но сон почему-то ко мне не шел, и от досады я начала грызть ногти, силясь вспомнить какие-то романтические стихотворения, чтобы отвлечься ими. И вдруг дверь в мою комнату тихонько скрипнула. Замерев от страха, я вжалась в постель, и даже перестала дышать — гадая, кто же это мог быть. Но вот немыслимым образом я почуяла знакомый аромат, без сомнения, принадлежащий…

— Виконт Рауль, — выдохнула я, дрожащими пальцами хватаясь за кулон, — это вы?

— Да, баронесса, — прошептал он, крадущимися шагами двигаясь в мою сторону, — простите ли вы мне мое вторжение, но…

— Прощаю, — в тон ему ответила я.

— Правда? — и вот он уже сел на край кровати. — Я просто не мог дождаться утра, мне было так невыносимо тоскливо без вас, что я запросто мог бы умереть. И вот… решил прийти к вам, таким образом спасая свою жизнь.

— Вы шутите? — прикрываясь краем одеяла, спросила я.

— Совсем нет, — подсовываясь поближе, сказал виконт. — Сам не знаю… какое-то наваждение, но… я соскучился по вас, графиня.

— И я тоже… — я не контролировала своих губ, произнесших это.

— О боже, спасибо тебе… — осторожно касаясь пальцами моих, укрытых одеялом, ног, взмолился Рауль. — Вы меня очаровали настолько, что я совсем потерял голову. Не подумайте обо мне ничего плохого, просто…

— Я вас понимаю…

А потом, разразившись горькими слезами, я отчего-то решила раскрыть перед этим человеком всю свою душу. Всхлипывая и сморкаясь, я взахлеб принялась рассказывать ему обо всех тех злоключениях, которые постигли меня после смерти моего папеньки. Я поделилась с ним историей первого в своей жизни бала, потом я говорила о супружеской жизни, о чудовищной темпераменте барона Экберта и того, как мне довелось свыкаться со всем этим.

— Я не любила своего мужа… не успела его полюбить, — в самом конце созналась я, принимая страстные поцелуи юноши, которыми он осыпал уже не только мои руки, но и шею, и лицо, подбираясь к губами, — но теперь я, кажется, ощущаю что-то подобное, хоть и не уверенна еще до конца.

— И кто же он, тот, кого вы полюбили? — немного отстранившись от меня, Рауль пылающим взглядом уставился мне в мокрое от слез лицо.

— А вы разве не понимаете? — всхлипнула я, в который раз поразившись сходству — этого юноши, и моего покойного мужа.

— Могу только догадываться… но… если услышу ответ, то, боюсь…

— Я полюбила вас, — простонала я, ощутив предательское возбуждение, возникшее от близости этого пышущего молодостью и страстью мужского тела.

Правильно поняв мое томление, виконт Рауль поступил благоразумно, так, что я даже не надеялась.

— Я прошу вашей руки, дорогая Милена, — вскочив с кровати, юноша опустился на колени, протягивая ко мне ладони. — Я тоже ощущаю подобное. И это то, что, по всей видимости, называется любовью с первого взгляда. Я люблю вас…

Поутру голова моя гудела, словно в то утро, когда я возвратилась из шабаша, так в нем и не поучаствовав. Только теперь ситуация была другая.

— И что же нам делать? — смущенно улыбаясь виконту Раулю де Альбе за завтраком, спросила я.

— Надеюсь, вы не передумали? — вполне серьезно ответил мне барон. — А то… я не переживу отказа…

— И все же немного странно, эти скоропалительные чувства, и все остальное… я так не могу.

— Не можете что?

— Хочу напомнить, что я — вдова, все еще пребывающая в трауре. К тому же — мать маленького сына… и не в моем праве самой решать.

— Но траур ваш вот-вот закончится, — отхлебнув немного из фарфоровой чашки, угрюмо промычал Рауль, — а сына вашего я уже люблю, как своего собственного, к тому же — он так на меня похож.

— Потому что является родственником, — сказала я.

— И это тоже веский предлог соединить наши судьбы. Вы — еще так молоды, я — никогда не был женат, поэтому кто нам может помешать?

— И все же… — стыдливо пряча взгляд, выдохнула я, — мне нужно посоветоваться с моей маменькой.

— Я охотно поддержу вас в этом, — воскликнул юноша, — и если вы соблаговолите, поеду вместе с вами, чтобы на коленях просить согласия на наш союз.

— Нет, вот этого-то как раз и не нужно делать, — всполошилась я, боясь маминой реакции. А что если она усомнится и примется отговаривать меня от брака? Все-таки один раз я уже попалась на крючок ее уговоров, и что из этого всего вышло? Теперь я хотела решения принимать сама, но мне необходимо было, по крайней мере, поставить свою родительницу в известность, и лучше всего было бы избежать присутствия жениха при всем при этом.

— Хорошо, но дайте мне слово, что не передумаете, — вскричал виконт, а его темно-сливовые глаза неестественно блеснули.

— Даю слово, — сказала я. — А пока я поеду к матери… хотя мой муж и запретил мне это делать, но… — (не могла же я сходу выдать свою самую страшную тайну). — Вы же, виконт Рауль, также возвращайтесь к себе домой и поговорите с родителями, вполне возможно, что именно они и станут самым большим препятствием, а не все остальное.

— Нет, вы даже не сомневайтесь, баронесса, — улыбнулся мой пока что только призрачный жених, — родители очень уважают каждое мое решение. К тому же… как только они узнают имя невесты, то тут же дадут согласие на наш брак.

— Вот и отлично, езжайте.

Следующее утро я встретила одна. Его сиятельство виконт Рауль де Альбе отбыл в свой замок, я же, приказав служанкам и нянькам собираться в дорогу, молча страдала, баюкая своего Мишеля и целуя эти миндалевидные глазки, напоминающие мне обеих своих мужчин сразу — моего уже бывшего, покойного, и будущего мужчину, если судьбе будет угодно, чтобы наши судьбы соединились. Целый день потом я бродила между цветущих кустов роз, садилась на знакомую скамейку, вспоминая взгляд Рауля, его лицо…