Страж ее сердца (СИ) - Штерн Оливия. Страница 56

— А он знал, что так получится? — спросила Алька.

Мариус с сомнение качнул головой.

— Не думаю. Знаешь, Алайна, магия — это такая штука, когда не всегда возможно предугадать результат. Особенно если это результат сложного воздействия, которое не описывается простыми уравнениями.

— Он должен был убить себя, этот Максимус, — вырвалось у нее, — тогда все стало бы на свои места, правда?

Мариус улыбнулся и погладил ее по голове, приглаживая встопорщенные перышки.

— Он все это затевал, чтобы остаться жить. Что ж он, совсем дураком будет, себя же и убить? Впрочем, это было только начало. Судя по записям Риверрона и тех, кто продолжал вести дневники после его смерти, начало происходить странное. Вроде бы как мелкие протечки магии в земли теперь уже крагхов. Те немногие маги, что еще оставались в живых, начали искать причины и как-то выяснили, что их превращение в пернатых монстров не прошло просто так для этого мира. По ту сторону Пелены, в землях, где Максимус обрел почти безграничное могущество, остались родственники, да и потомки тех, кого вышвырнуло за Пелену. И вот они, во-первых, начали временами обращаться в крахов…

— Двуликие?

— Да, именно. И именно через них начался отток магии за Пелену. Но, видать, Максимус тоже почуял неладное и начал опечатывание этих самых двуликих, таким образом устраняя утечки. Как ты понимаешь, это и стало основой дальнейших целей Надзора. Извести двуликих. А если не извести, то перекрыть эти каналы, по которым крупицы магии утекали за Пелену, а еще лучше — организовать обратный приток. Вид печатей со временем менялся, если вспомнить. Потом обнаружилось еще одно интересное свойство двуликих. Их большие скопления провоцировали прорыв Пелены. Я это иначе, чем зовом крови, не могу назвать. А из-за Пелены приходил Рой…

— А при чем здесь Надзор? — она потерла виски. Положа руку на сердце, уже начала путаться во всех хитросплетениях магической войны.

— Алечка, — серьезно сказал Мариус, — ты же своими глазами видела Магистра на алтаре, на пересечении энергетических потоков своего же чудовищного артефакта. Его же ты мне и нарисовала.

— Я же не знала, что это Магистр. Выходит, это и есть Максимус? Бесконечно живущий?

— Выходит, да.

Она помолчала. Все это плохо укладывалось в голове, но, похоже, так и было.

— Ему нужно было умереть, — наконец сказала Алька, — это было так эгоистично, перевернуть весь мир себя ради.

Потом, подумав, спросила:

— А как же Велейра? Если здесь не осталось магии, то как же…

— Вся магия — в Пелене. И совсем немного просачивается через неопечатанных двуликих. Видать, во время рождения королева каким-то образом подхватила крупицу свободно циркулирующей энергии и таким образом обрела способность работать с энергией Пелены. Собственно, я ведь тоже с потоками работаю только через Пелену, обращаюсь именно к ней. Другой свободной магии в мире нет. Мда. Только Пелена и Магистр как средоточие потоков. Ну надо же.

Он помолчал, размышляя, затем глянул на Альку.

— Все это, милая моя, имеет очень интересное следствие. По меньшей мере то, что Магистр решает, кому разрешить пользоваться магией Пелены, а кому нет. Мы у него как мухи в паутине, Алайна. Он может в любой момент пресечь канал любого нынешнего стража или, скажем, артефактора, который тоже работает с частицами Пелены.

— Я не представляю, как его можно одолеть, — пробормотала она, — как одолеть то, что есть магия?

Мариус вдруг рассмеялся, обнял Альку и подгреб поближе к себе. Прошептал на ухо:

— И вот тут-то, птичка моя, начинается самая приятная часть моего повествования. Ну, подумай сама. Магистр завязан на Пелену через свой артефакт. Что это значит?

— Не знаю, — она обхватила руками голову, — все слишком запутанно.

— Да нет же. Как раз сейчас все стало просто. Не будет артефакта — не будет потоков энергии, текущих сквозь Магистра. Всего-то и надо, что поломать его артефакт. А для этого достаточно извлечь из-под земли ту часть, что под Роутоном, и ее разрушить.

— Как просто, — с сомнением заметила Алька.

— Нет, ни крагха не просто. Никто не знает, что надо искать и где. Все припрятано у Магистра в кабинете. А может быть, он и уничтожил свои записи, чтоб уже наверняка, никто и никогда ему не помешал.

— И не надоедает же ему… править.

— Привык, наверное…

— Ну, хорошо, — Алька в сомнении прикусила губу, — хорошо. Допустим, ты сможешь разрушить Пелену. А что дальше?

— Дальше магия рассеется по мировой сфере. Полагаю, что крагхи лишатся своих перьев, потому что исчезнет причина подобного изменения. Тем более, что детей они все равно заводят от людей. И Двуликих больше не будет. Останутся просто люди.

Внезапно Мариус потянулся к Альке и тронул серебряную цепочку на ее шее.

— Что это, маленькая?

— Это… — она достала из-под туники медальон, — это мне подарили.

— Симпатичная вещица, — Мариус одобрительно хмыкнул, — и что ты в ней хранить думала?

— Продавец меня уверял, что туда кладут яд, — Алька не смогла сдержать улыбку.

— Яд тебе не понадобится, милая.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Знаешь, давай-ка я зачарую эту вещицу так, чтобы ты знала, жив я или нет.

— Не хочу об этом думать…

Алька потянулась к нему, уткнулась лицом в грудь и вдохнула запах его тела.

— Погоди, — он отстранился, — Алайна, мы с тобой стоим над пропастью. И Пастырь ведает, пройдем по узкой тропе или сорвемся. Защита на тебе стоит. Мало ли что случится. Я хочу, чтоб ты наверняка знала.

Весь следующий день заняли сборы и совещания. Мариусу вернули его одежду, то немногое оружие и всю ту мелочь, что была в карманах сюртука. Сантор очень не хотел, чтобы Алька тоже шла за Пелену, но тут она собрала в кулак все свое упрямство и объявила, что так или иначе, все равно пойдет с Мариусом, и повелитель крагхов ее не запрет и к стулу не привяжет. Примерно в это время пришла Арианна, принесла на подносе кружки с горячим травяным отваром, а сама присела в уголке и тоже стала слушать. Сантор пил медленными, мелкими глотками, задумчиво смотрел на Альку сквозь белесые завитки пара, потом сухо проговорил:

— Если с тобой что-нибудь случится, наши земли останутся без наследников.

— Это не так, — Алька кивнула на Арианну, — это тоже ваш ребенок… отец. И даже если у нас ничего не получится…

— У нас должно получиться, — с нажимом произнес Мариус, — теперь знания на нашей стороне.

— …то у вас будут еще дети, — закончила Алька, — к тому же, мне никогда не хотелось править.

Сантор молча кивнул и допил отвар.

— Так тому и быть, Алайна. Глупо против воли держать птицу в клетке. А ты вольная птица… как и я, как и твоя мать.

Самое главное соглашение, к которому они пришли, это то, что надо бы пересечь Пелену где-нибудь подальше, на севере. Там, где вряд ли их будут ждать.

Для этого Мариус настроил свой портальный волчок. Он долго возился с артефактом, старательно рассчитывая дальность портала и энергопотребление перемещения, затем объявил, что это перемещение будет последним, потому что артефакт почти полностью разрядился, что надо ставить новый фрагмент Пелены, а для этого нужно идти к артефактору, которого здесь нет. Потом он попросил Алькин медальон, и что-то проделывал и с ним, водя пальцами над поверхностью, выплетая невидимые никому узоры магической структуры…

Так прошел день.

А когда за окном стемнело, и Алька с Мариусом вернулись в комнату, ее словно молнией прошило. Осознание того, что завтра — именно завтра — с ними может случиться все, что угодно, и что запросто может оказаться так, что эта ночь — последняя — было таким болезненным, острым, что ее затрясло. Глотая слезы, она подошла к Мариусу и обняла его, прижимаясь всем телом.

— Что, маленькая? — он нежно погладил ее по голове.

— Мне страшно. А вдруг что-нибудь пойдет не так, как мы придумали?

Мариус тяжело вздохнул, осторожно пригладил перышки на плечах.