Цитадель (СИ) - Ганова Алиса. Страница 5
Глава 2
Оказавшись во вместительной кухне, где полыхало несколько печей, кипели чаны с водой, что-то шкворчало на огромных сковородках, Тамара растерялась.
- Чего застыла, готовить отрокам-засранцам будешь? - обратилась темноволосая женщина с круглым лицом и румяными щеками. - Да не теряйся, что ни приготовь, есть не будут, поэтому кухарь без затей.
- Совсем не будут? – приуныла Тома.
- Так, поклюют и брезгливо отодвинут тарелку со словами, что скоту лучше дают.
- Почему?!
- Палаис из семьи придворного, еще тот заносчивый пакостник. Он-то и изгаляется.
- Чтоб как при дворе?
- Не знаю. Хотят изыска? Вот пусть и изысканно жуют зеленую кислятину.
- А если поговорить, договориться?
- Ты и договаривайся. Теперь это не наше дело! – радостно ответила другая высокая кухарка.
- А где их найти?
- А кто тебя туда пустит? Молодая ты и глупая! Давай думай, чего стряпать будешь, да поскорее. Пока свободна, помогу освоиться, – улыбнулась толстушка. – Да не пугайся, мы не кусаемся! Я – Маена. Это Лесель. Там еще Калила и помощницы. Всех не называю, все равно пока не запомнишь. Как попала сюда?
- Из Туаза привезли.
- А где это?
- На юге, на границе с Пустошью.
- Девочки, слышали? Стряпуха что ли важная? – встревожились женщины.
- Не-е, – отмахнулась Тома.
- Ну, и хорошо, а то мы извелись, думали, стряпня не нравится наша.
- Стряпать хоть умеешь?
- Не знаю, – честно призналась Томка.
- Сейчас узнаем! – рассудительно подытожила Маена, втянув носом воздух. – Лила, горит! Мешай! А ты раздевайся, раздевайся - в слоях тряпок долго не продержишься. Потом мой руки и в кладовую.
- Как вы, я точно не смогу. А давно тут работаете?
- Я и Лесель с молодости, Калила на замену матери пришла недавно. Соседка с дочкой пытались наняться, но отказали им. Не всех местных в крепость пускают, а чужим и подавно не попасть. Поди стряпуха?! – кухарки снова с подозрением покосились на нее.
- Да какая стряпуха? Мануак нашинковать смогу и лепешки замесить. Наверно. Ну, как надо я знаю, осталось сделать.
- Дома не готовила? – жуя, спросила другая женщина, по-видимому, Калила. Она работала недавно, поэтому из всех троих стряпух была самой стройной.
- Да у меня с две четверти назад память отшибло, не помню, может и готовила.
- М-да, неисповедимы решения братьев, – подытожили женщины, с сожалением оглядывая Тамару.
Пока поварихи переговаривались, Тома развязала ленты и стянула платье, представ перед ними в шортах по колено и длинной тунике с глубоким вырезом и без рукавов.
Оглядев ее стройное тело, они уверенно подытожили:
- Не стряпуха!
- Чего вырядилась?
- Нет у меня больше ничего, - вздохнула Томка.
- Ладно, пойдем выбирать, – поманила Лесель.
Подойдя к стене, потянула рычаг, и дверь из толстых досок, накрывавшая люк, поднялась, обнажив крупные ступени, ведущие вниз.
- А там грызунов много?
- Отродясь не было! – оскорбилась проводница. - Всех кошки переловили. Пошли! – и уверенно ступила в проем.
- А дверь не захлопнется?
- Как захлопнется, так и откроется. И внизу есть рычаг. Но хотела бы поглядеть на силача, который голыми руками сдвинет эту тяжесть.
Присмотревшись, Тамара поняла, что добротные толстые доски толщиной с кулак с набитыми поперек железными реями без помощи механизма с места просто так не сдвинуть. Тяжеленная дверь лежала на огромных каменных глыбах серого цвета, из которых были сотворены ступени и стены хранилища.
- Ух, ты! – восхитилась она, оценив размер кладовой и количество хранимого съестного. Огромная прохладная зала, заставленная высоченными сосудами, бочками, мешками, кадками, с подвешенными к крюкам вялеными окороками и колбасами, произвела неотразимое впечатление.
- Туши и скоропортящиеся припасы в холодной со льдом. Ты раздета, поэтому смотреть не будем. Видишь, в ближнем углу от лестницы кадки, там и выбирай. То следует употребить скорее, иначе стухнет. Остальное по мелочи можно добрать.
- А что вы обычно стряпаете?
- Лепешки, булки, жаркое, каши, пироги, рагу.
- И чем недовольны сорванцы? – не понимала Тамара.
- Скоро узнаешь! – сердито буркнула Лесель.
Полазив по кадкам и горшкам, Томка нашла скисшее молоко, топленое масло, начавшие портиться ягоды и много другого, о существовании которого раньше и не подозревала. Поклянчив, выпросила меда и немного подобия сахара. Приготовить компот и кашу было проще простого, но непонятно откуда взявшийся энтузиазм, скорее всего из желания выпендриться и утереть нос, подбил на подвиг. Она решилась сделать оладьи или пончики, или блинчики, потому что от страха все, чему учила тетушка Са, безвозвратно испарилось, и от новоприобретенных кулинарных знаний этого мира не осталось и следа.
Стряпухи с интересом поглядывали в ее сторону, наблюдая, как Тамаа творит подобие фартука из полотенца, рыскает по сковородкам, выбирая подходящую, а потом месит какую-то невообразимую жижу.
- Муки добавь! – поучительно подсказывали женщины.
- Неа, не надо! – возражала Томка.
- И чего будет? – скептично покосилась Маена.
- Если получится, увидите, если нет, то не знаю.
- Ну-ну, – послышалось в ответ.
В положительном результате Тамара сомневалась, потому что впервые за долгое время ее допустили до печи и позволили делать то, что считала нужным. Однако печь была не та, к которой привыкла, и, тем более, совсем не плитой. Древняя сковорода явно отродясь не видела тефлоновых покрытий. И еще Тома допускала, что здешние продукты имеют некоторые специфические свойства.
Вздохнув и мысленно перекрестившись, под внимательными взглядами посмеивающихся кухарок, принялась месить тесто из расчета на семнадцать человек.
Когда вымесила огромный ком, мокрая рубашка прилипла к спине, руки и плечи ныли. Еще бы немного, и она рухнула бы в месиво лицом. Маена сжалилась и, отодвинув доходягу с тощими руками, домесила сама.
- Благодарю, – промямлила Томка.
- Не благодари, лучше забери себе отроков. А то отправишься к звезде раньше времени от натуги, – подмигнула другая.
- Маленький поганец всегда верно подмечает, чего переложили или не доложили. Знаешь ли, это сильно задевает и доводит до кипения. Тут – это не там, не императорские харчи! Чего дальше?
- Да мелочь! – пофигистично бросила Тамара. – Всего-то тазик ягод от косточек отделить.
На нее посмотрели, как на пришибленную.
- Может, взвар ягодный приготовишь?
- Да там их столько, что и на взвар хватит! – вздохнула она и, вооружившись самым маленьким ножом, принялась за дело. Уже через несколько минут перемазалась кисловатым оранжевым соком, не говоря уже о порыжевших по локти руках.
- Что за ягода? – озадачилась Томка впопыхах.
- Флоя.
- Знать не знаю. При варке хоть цвет не меняет?
- Меняет. Кровавой становится.
«Пусть! – наплевательски отнеслась Томка. - Лишь бы не на поносно зеленый, вот позорище будет!»
Женщины с большим удовольствием продолжали наблюдать за ее трудами, больше смахивающими на мучения.
- Может, все-таки взвар? – подначивали со смехом.
- Нет! – упрямо отрезала Тамара, в душе уже сомневавшаяся в правильности выбора.
Пересыпав ягоды сомнительным сахаром зеленоватого цвета, Томка молилась, чтобы из сочетания красного и зеленого не случилось неожиданного коричневого, потому что иначе не только отроки ее засмеют, но и тётки, и вся цитадель. Потом принялась резать и раскатывать тесто. На сороковом кружке поняла, что переоценила силы, на сотом бранила себя спесивой дурой, решившей выпендриться, а на сто двадцатом истерично вопила под нос:
- Дура, ох, дура! Надо было кашу с изюмом варить, так нет же! Самая умная, талантливая! Зачем мне советы каких-то теток, которые тут всю жизнь ишачат на орден, да еще поколениями! Буду потом, после всех мучений, давиться варениками с коричневой разваренной слизью под дружный смех народа! Идиотка!