Особый приказ (СИ) - Митрофанов Михаил. Страница 56

— О, Эриба… — вкрадчивый человеческий голос прошептал то имя, под которым его знали смертные. — Эриба… Сын Асархаддона, я зову тебя.

Дракон открыл глаза, которые вспыхнули в темноте, как три пары желтых огоньков. Он проснулся, он услышал имя, и он уже знал, что этот голос звучит из мира смертных.

— Эриба… слуги твоего отца взывают к тебе.

Дракон медленно встал на лапы и вытянулся во всю длину. Только сейчас он почувствовал разгоревшийся голод. Ему снова хотелось рвать зубами податливую плоть. Ощутить под лапами и брюхом гору золота. Насладиться сладчайшим вкусом колдуна.

— Эриба…

— Я иду!!! — взревело чудовище, и его рев прозвучал в коридоре, как труба.

Дракон почувствовал, что рядом с его логовом открывается портал. Сложив крылья, он пошел по коридору, пригнув голову. Мерцающий разлом раскрылся сбоку от входа; из-за голубой завесы пахло чарами. Не разлитой по всей земле силой Нижнего мира, а чистой колдовской энергией, завернутой в податливые тела смертных. С наслаждением потянув воздух иного мира, дракон устремился мыслью в портал. Колдовство подхватило его и понесло ввысь.

* * *

Все дело было, конечно, в хитрости. Зорян не знал, что Савва и Фрол хорошо знакомы. Каждый из них обдумывал, как получить награду целиком, ни с кем не делясь, но один оказался на шаг впереди.

Клочья тумана наползали друг на друга и сбивались в огромное подобие снежного кома, если где-то бывает рыхлый снежный ком, содрогающийся в ритме гудения чар. Савва, тяжело дыша, смотрел на плоды своего труда. Долгие дни и ночи работы. Драконье яйцо, от которого осталась только потрескавшаяся скорлупа. Тела Зоряна и Неряхи напоминали обтянутые кожей скелеты — обряд высосал всю доступную силу до последней капли. Еще десяток человек не дошел до места встречи и заставил его выкручиваться с одним яйцом. Но он справился; портал открыт, и Эриба идет на зов. В тумане проступили неясные очертания, и два человека преклонили колени.

Сначала они услышали рык. Утробный низкий голос давил на уши, прижимал их к земле, наполняя сердца первобытным страхом, который даже не выразить словами. Ритмичное гудение исчезло, и через несколько долгих мгновений Савва посмел поднять взгляд. Туман пропал, обнажив серую, гладкую как скатерть, землю. Мгновением позже он увидел могучие когтистые лапы, каждая из которых могла бы легко обхватить человеческую голову. Плотная зеленая чешуя покрывала все тело ящера. Три разные головы, посаженные на гибкие и длинные шеи, осматривали поле и двух коленопреклоненных людей.

— О господин, — прошептал Савва.

Три пары оранжевых глаз уставились на колдуна. Плавно, как кошка, дракон двинулся к людям, встав у самого круга. От одной только близости ящера становилось не по себе.

— Ты позвал меня, человечек, и я пришел, — сказала средняя голова Эрибы шипящим вкрадчивым голосом. — Поднимись.

Савва встал. Его глаза оказались на уровне плеч дракона. Три головы нависли над ним. Фрола для них, похоже, не существовало.

— Я вижу, чего ты хочешь, — левая голова Эрибы говорила сухо и бесстрастно. — Я вижу, чего хотели от тебя твои хозяева, да… чтобы никто не осмелился пойти здесь.

Сверху зашипело. До ноздрей колдуна донесся запах дыма: дракон смеялся.

— Слабые всегда питают сильных, верно? — прорычала правая голова, — А я вижу, что у тебя ошибка в круге!

Раньше, чем Савва успел сказать: «Мама!», Эриба ударил прямо через круг. Последним, что колдун успел почувствовать, оказались острые зубы.

Глава 21

«Кощеевы доспехи даже в начальном виде — выражение колоссальной и темной силы, напоминание о чернокнижнике прошлого, которое проявляется в виде силовых ребер. Многие сильные маги лодомерцев владеют этим заклинанием, что наталкивает меня на подозрения относительно их источника силы. Сложно поверить, что маги способны овладеть таким заклятием без крови Кощея, текущей в их жилах».

Сигизмунд фон Айзенштайн, «Записи о лодомерской жизни»

Захар чувствовал, как его начинает потряхивать. Ожидание неизвестного мотало нервы всем, кто остался в башне ждать возвращения колдунов. Далеко ли они ушли? Когда они вернутся? С чем они вернутся? Захар ответов на эти вопросы не знал. Все, что он сделал — занял людей делом. Троих он расставил смотреть за лесом, остальные чистили оружие в башне, не показываясь наружу. Если бы Савва с Зоряном не ушли налегке, он бы уже давно решил, что их просто оставили.

Чтобы успокоиться, он поднялся к костям Хозяина. Для кого-то дракон был воплощением зла. Для кого-то — опаснейшим и могущественным созданием. Для кого-то — объектом поклонения. Для Захара — не просто посланником божества, но и источником силы. Частица драконьей мощи текла в его крови, доставшись от далекого предка. Рутенийцы называли это проклятием. Сам Захар считал это даром. Череп дракона, казалось, ухмылялся ему.

— Скоро, — прошептал он. — Очень скоро будет река крови.

Захар вздрогнул от чувства причастности к великому. Напряжение немного его отпустило.

* * *

— Нас здесь нет, — произнес Умов.

Ему постоянно казалось, что из башни их уже заметили и готовятся к встрече. Вот-вот из черного оконного провала высунется дуло самопала — и жалуйся потом из Нави. Но он делал еще один шаг, и в заброшенной башне ничего не менялось. И Умов, и Черновы, и Петр умели отводить глаза. Изяслав и Лютый с Богданом знали, как правильно действовать во время такого заклинания. Но отделаться от ощущения чужого взгляда Умов никак не мог.

Пару часов назад Петр сказал, что колдуны отошли от гвоздя, но рядом с ним еще кто-то оставался. Новость не сильно повлияла на план охотников: все равно взять след колдуна они могли только у башни. В одном им становилось легче, драконопоклонников теперь можно было бить по частям.

— Нас здесь нет, — повторила Ольга.

Еще один аккуратный шаг. Где-то вдалеке колдуны точно не медлили; Умов ощущал, как уходит время. Захотелось рвануться вперед, одолеть эти двадцать саженей, ворваться в башню, но в очередной раз он пересилил себя и неспешно двинулся вперед. Их здесь нет. Чем ближе они подойдут и чем больше глаз будет наблюдать, тем сложнее будет их отвести.

За десять саженей до стены в башне зашевелились. Кто-то пробежал внутри, мелькнул в окнах и заорал, надсаживаясь:

— Псы! Царские псы-ы-ы!!!

Изяслав с Петром ворвались внутрь первыми. Умов не видел, что там происходило. Он тоже рванулся вперед, но для того, чтобы оббежать здание под защитой стены и перекрыть пролом на втором этаже.

В глубине башни кто-то истошно, пронзительно заорал на одной ноте. Крик прекратился через несколько мгновений. Грохнул выстрел; Умов на слух определил, что стрелял драконобой. Где-то сбоку залаял Буян, но рычание собаки и заполошный крик уже скользнули по краю внимания Умова. На втором этаже у самого пролома появился человек. Увидел внизу Умова, вздрогнул и все равно прыгнул — то, что творилось в башне, пугало его сильнее.

Умов выпустил заклинание еще до того, как человек коснулся земли. Прямо в воздухе тот взмахнул руками, дернулся и упал на спину, а не приземлился на ноги. Упал — и тут же его руки погрузились в вязкую жижу. Боковым зрением Умов увидел старшую Чернову. Василиса повела рукой, и жижа снова схватилась, удерживая руки беглеца.

— Готово! — рявкнул Изяслав. — Ваня, давай наверх! Скорее!

* * *

«Найди след, — приказал Изяслав. — Осмотри все и найди зацепку». Умов достал пробник и осмотрелся по сторонам. Гвоздь в стене; его заметить не так трудно, если точно знаешь, что и где искать. Кости дракона; от них до сих пор должны исходить слабые чары. Где начинать искать? Савва был здесь, к провидцу не ходи, его след должен остаться в этой мрачной башне с узкими окнами. Чуть поразмыслив, Умов подошел поближе к гвоздю и принялся настраивать пробник. Давно привычными движениями он задал почерк Саввы. На улице раздался глухой звук удара и громкий визг.

— Где колдуны? — рявкнул Изяслав. — Отвечай быстро!