Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха. Страница 36

— А вы умеете удивить, председатель, — поджала губы Зинерва, скорее, в восхищении, чем в порицании.

Они говорили ещё очень много. Бушевали, ругались, спорили, стоит ли встать на защиту председателя. Выбравшиеся из комнаты Пижма и Леонард уже никого не интересовали. Ленора ободряюще улыбнулась девушке и благосклонно кивнула сыну, прежде чем, возглавляя толпу, спуститься вниз для обсуждения непотребства в более комфортной обстановке: ведь в большом зале ещё оставалась уйма закусок и выпивки; не пропадать же им из-за того, что председатель оказался скомпрометирован.

— Мама уладит остальное, — когда площадка опустела, дракон ободряюще коснулся руки Пижмы. — Ты в порядке?

Агент кивнула, краем глаза рассматривая пустующий дверной проём, затаившееся до поры Древо. Почему-то ей казалось, что в этой комнате она оставила нечто очень важное. Вспомнить бы ещё, что именно.

Глава 12. Мы или никто

— И что теперь?

Толпа гудела и сквернословила парой лестничных пролётов ниже, продолжая отдаляться. Ни про девушку, за препарированием мозга которой маги только что наблюдали с вниманием чокнутого профессора, ни про тощего неудачника, едва не принявшего форму большого, опасного и обиженного на судьбу ящера, никто не вспомнил. Или, если уж говорить начистоту, предпочли более редкое развлечение с менее сговорчивой жертвой.

— Думаю, ничего, — Леонард привстал на цыпочки и склонился над перилами, заглядывая через их витки на нижние этажи. — В твоих воспоминаниях Ювеналий лишь угрожал, но не нарушал закон, применяя пытки. Ясное дело, его мнение теперь станут делить надвое, но с должности никто не сместит из-за…

— Из-за одной никому не нужной девки? — подсказала Пижма, закусывая губу. Чихать ей на Ювеналия свиным гриппом! Если бы она хотела, просто расплющила бы ему нос коленом и забыла. Она спрашивала о другом, но этот чёртов наивный мальчишка так ничего и не понял! — Что ж, значит, я прошла испытание и теперь нахожусь в Лимбе законно?

Леонард обезоруживающе улыбнулся, будто и не он только что проигнорировал донельзя прозрачный (разумеется, только с женской точки зрения) намёк:

— С чем тебя и поздравляю! Мир у нас не самый лучший, но интересный. Чем теперь намерена заняться?

— А у тебя нет никаких идей? — с нажимом уточнила она.

Лео выпятил нижнюю губу и пожал плечами.

— И предложений тоже нет? — она шагнула чуть ближе. Мало ли, вдруг дракон в полумраке просто не может рассмотреть страстно вздымающуюся под тонкой тканью грудь и намеренно выставленную в разрез стройную, без ложной скромности, ножку.

Парень запунцовел ушами и с похвальным трудолюбием принялся ставить на место снесённую с петель дверь. Как назло, проклятая деревяшка, освободившись от железных оков, не желала стоять на месте, падая всякий раз, как Лео отходил от неё. Приладить гладко, как ножом, срезанные петли магией он не мог, инструментов под рукой не нашлось да и, надо признать, окажись они, Лео тоже не рискнул бы воспользоваться молотком: слуги науки, как правило, обладают не самой лучшей координацией и очень хрупкими пальцами. Собственно, Леонард знал это не понаслышке, так что за званием мужика в доме никогда и не гнался.

— Знаешь… Ой! — он снова поставил на место покачнувшуюся дверь. — Я не то чтобы…

Да что же такое?! Дракон никогда не умел разговаривать с дамами, но это же Пижма! С ней-то он, кажется, научился ладить. Но язык заплетался, клеился к нёбу и, словно нарочно, не давал своему обладателю выдавить хоть сколько-то вразумительное предложение. Да и что он мог ей предложить? Пижма — сильная, красивая и уверенная в себе женщина. А теперь ещё и свободная, не зависящая ни он председателя, ни от самого Леонарда. С чего бы ей оставаться на месте, когда целый мир ждёт за порогом?

— Значит, всё? — агент по-своему расценила неловкий лепет. В самом деле, что разве успел благородный господин Ангуссон к ней привязаться? Помог по доброте душевной — тут же нашёл уйму неприятностей, поскандалил с советом магов и выставил себя идиотом перед семьёй. Да он должен мечтать избавиться от иномирянки больше всего на свете! Просто слишком вежлив, чтобы признаться, что имение не нуждается в её присутствии. Что ж, она не заставит его поступить не по-джентельменски. — Значит всё, — твёрдо повторила она, уверенно направляясь к ступеням и не глядя на дракона.

— Ты куда? — Леонард поспешил следом, но проклятая дверь, стоило отойти от неё, накренилась и тюкнула по макушке.

— Ну я же теперь законная жительница Лимба.

— Ну да…

— Значит самое время этот самый закон нарушить. А то мне как-то неуютно оставаться белой и пушистой.

Её ждало ещё одно дело. Леонард впустил агента в свой дом, доверился и помог. Теперь она должна отплатить ему. И это никак, ну ни капельки не связано с нежеланием прощаться здесь и сейчас!

— Пижма! Ой! Проклятая дверь! Пижма, стой! Что ты задумала?

Она остановилась на верхней ступеньке, на самой границе тусклого света, пробивающегося в крошечные бойницы под потолком, и лестницы, ведущей в темноту. Агент пообещала себе совершить всего один правильный поступок и не собиралась терзаться размышлениями о том, имеет ли она моральное право отнять жизнь. У Ювеналия — без сомнения. Осталось лишь дождаться в укромном месте, пока разойдутся гости, и прокрасться к нему в покои.

— То, что должна была сделать сразу, как поняла, что мне всучили нечистый заказ.

Темнота облизнулась: она идею полностью поддерживала.

— Мне не нравится твой тон.

— А мне твой вид, — вспылила девушка. — Ты слишком тощий, слишком большеглазый, и лохматый и… и… и вообще какой-то нескладный!

Лео засмеялся: так его ещё оскорбить не пытались!

— Что ж, я и не записывался в книгу первых красавцев страны.

— У вас и такая есть? — опешила на мгновение агент.

— Ага, — с серьёзным видом подтвердил Лео. — Она же список клиентов госпожи Арелы — самой дорогой портнихи из ныне живущих. Собственно, берёт она за свою работу столько, что, запишись к ней кривоглазый горбун, он всё равно считался бы красавцем хотя бы потому потому, что уж почитание слуг и похвалу друзей купить всяко дешевле. А я к ней в клиенты никогда не метил, так что заранее обречён оставаться страшненьким, но, согласись, очаровательным.

— И всё равно ты меня бесишь! — только топнув ногой Пижма понялась, насколько глупо и по-детски выглядела, потому поступила как всякая уважающая себя женщина: обиделась на Леонарда ещё сильнее. — Не заговаривай мне зубы! Я ухожу. Адиос!

— И бросишь меня тут? — как атлант, придерживающий небо, дракон со страдальческим видом приподнял дверь, покуда хватило сил, и тут же с грохотом уронил её на пол.

— Без зазрения совести, — подтвердила Пижма.

Лео был почти уверен, что вот сейчас, через мгновение, он найдёт нужное слово, и она снова ухмыльнётся и станет рядом. Слово вертелось на языке, как кусачая муха, но цеплялось маленькими лапками и срываться не желало. Ну почему, почему пререкаться с ней намного легче, чем говорить о чём-то действительно важном?!

— Ты не можешь уйти.

— Почему?

И правда, почему? Не то чтобы у Леонарда имелись убедительные аргументы. Он зажмурился, испугавшись собственной наглости, и выпалил насколько мог уверенно (Пижма старания оценила, но твёрдости в его голосе не заметила вовсе):

— Потому что я запрещаю тебе!

— Ты чего-о-о-о?!

Леонард открыл глаза, очень надеясь, что перед ними сразу не возникнет кулак агента:

— Я запрещаю уходить! Мне… Мне не нравится твоё поведение. Оно подозрительное. Ты задумала что-то нехорошее, а я не могу оставить тебя без присмотра в подобной ситуации!

— Колись: тебе просто интересно.

— Нет! — дракон вскинулся, попытался взмахнуть руками, демонстрируя негодование, но, вовремя вспомнив о нависающей над затылком двери, просто поморщил нос. — Да! Неважно… Ты показала себя как совершенно безответственная и неготовая к самостоятельной жизни женщина!