Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 23

— Это что?

В глянцевой поверхности отразилось ясное небо. У Наташи защипало в носу. Она замялась:

— Бомба.

Его сиятельство молчал. Незнакомое слово звучало угрожающе.

Повисла пауза.

Монашка придвинулась ближе.

Надзиратели вытянули шеи.

Бруно неторопливо накручивал на палец длинный стебель пырея:

— Что?

— Господин граф, что это такое я скажу только вам и только наедине. И, пожалуйста, аккуратнее. Владельцу этой вещи не понравится, если она разобьётся.

Воцарилось молчание.

Графиня хмыкнула.

Все дружно посмотрели в её сторону.

Она пожала плечами.

Мобильник лёг рядом с зажигалкой.

Взяв ножницы, Герард удивлённо поднял бровь, но ничего не сказал.

Шариковую ручку подержал и отложил.

Таблетки в пластинах вызвали повышенный интерес. Перебрав их, глянув на просвет, граф буркнул под нос: «Тонкое серебро» и отбросил.

Ключи от квартиры особого интереса не вызвали, но каждый ключик был испробован на прочность.

Пилкой для ногтей мужчина провёл по пальцу. Дорожный набор с нитками энергично потряс:

— Что здесь?

— Нитки.

Зубная нить его не заинтересовала, как и тюбик с губной помадой, и косметический карандаш.

А вот блокнот Бригахбург даже понюхал, дивясь его тонким белым листикам, исписанным красивым женским почерком. То, что девчонка знает два языка, он уже знал:

— Это твоё? — Наташа молчала. — Ты обучена грамоте.

— Вашей письменности я не знаю, — подступила слабость. Кружилась голова.

Расчёска. Карманное косметическое зеркальце со сломанной застёжкой. Круглое, двойное, в хромированном корпусе с мелким цветочным рисунком ювелирной глазурью и вкраплениями стразов.

Герард, рассмотрев щель, ногтем поддел створку, раздвигая, едва не выронив зеркальце.

— Аккуратнее, — занервничала девушка. — Подарок.

Мужчина поднёс его к глазам. Перевернул, погладил пальцами стразы и стёкла.

— Смотри, — обратился к Бруно, — не серебро ведь. Лалы и адаманты.

Рыцарь ткнул пальцем в стекло, буркнул:

— Дьявольщина.

— У вас зеркал, что ли нет? — Наташа пыталась вспомнить, когда стали изготавливать зеркала. Точно знала, что в Венеции. А вот в каком веке…

Юфрозина ахнула, протягивая дрожащие пальцы к зеркальцу. Глухо прошептала:

— Зерца́ло…

— Руки убрала! — угрожающе тряхнула головой иноземка. — Если разобьёшь… — Выразительно посмотрела на монашку.

Сиятельный хлопнул створками, закрывая диковинку:

— Графиня, здесь нет вашего кольца. Возможно, вы обронили его в лесу. Идите в карету, переправляться будем.

Юфрозина повела плечом, не спуская глаз с рук мужчины, неохотно отходя. Необычного кольца девки в сумке не оказалось. Обернулась, искоса всматриваясь в фигуру незнакомки. Где-то же она прячет свои украшения? А в сумочке оказалось много всего необычайно красивого и невиданного. Она мысленно восстанавливала картину осмотра. За одно зерца́ло можно отдать целое состояние. Она видела нечто подобное и даже держала в руках. Во дворце короля, у его фаворитки. Эта диковинка являлась предметом зависти всех женщин дворца. Да что там дворца. Всего королевства! Откуда у простой девки зерцало? Украла.

Юфрозина, отойдя к карете, всматривалась в «чернавку». Мысли, одна тревожнее другой, сплетались, рвались и снова сплетались. «А ведь девка вовсе не чернавка», — содрогнулась она. Как же раньше она не замечала её стати, её гладких рук и маленьких ножек? Её дерзости и непокорности? Будь она простолюдинкой, разве граф стал бы с ней церемониться?

Венгерская графиня присмотрелась к Бригахбургу. Несомненно, этот мужчина вызывал у неё восхищение: выправка, внешность, манеры. От его пронзительного взгляда её тело покрывалось мурашками, сердце беспокойно трепетало в груди. Она знала, что он вдовец. Если его сын так же хорош… Юфрозина облизала пересохшие губы, приходя в себя и осторожно оглядываясь по сторонам, не заметил ли кто её горящих глаз? Напрасно беспокоилась. Внимание всех было приковано к иноземке. Воины не спускали с неё восхищённых взоров, внимательно прислушиваясь к разговору. Монашка поджала свои и без того тонкие губы.

— Кто твои родители? — его сиятельство пытался заглянуть в лицо девчонки. Она молчала, глядя в сторону. Он твёрдо взял её за подбородок, поворачивая лицо: — Смотри мне в глаза.

— Руки убрал, — брезгливо скривившись, произнесла сквозь зубы Наташа.

— Не скажешь? — рук не убрал. — Может, ты сбежала и прячешься? Вещицы-то не простые.

— От кого мне прятаться? — подняла она на него глаза.

Герард увидел в них откровенную неприязнь:

— Убила кого-нибудь или обокрала, вот и сбежала.

С виду он был спокоен, но непонятное чувство тревоги снова овладело им. Эта бунтарка умудрялась выводить его из себя. Ему хотелось вытрясти из неё душу. Но, похоже, вместе с душой вытряхнется и жизнь. А лишать её жизни в его планы не входило. За возврат беглянки домой могло быть назначено приличное вознаграждение.

— Что, только убив или украв, кидаются в бега?

— А почему ещё? — усмехнулся граф.

— А от придурков-женихов не бегут?

— Женихов? — подобная мысль не приходила ему в голову. — Должна радоваться, что берут такую… — окинул её косым взором: «Какую же?» Нужное слово не шло на ум.

— Какую, «такую»? — у Наташи всё кипело внутри. Она с превеликим наслаждением вцепилась бы в его самодовольную рожу. Защитник обиженных монашек!

Он молчал, поймав себя на мысли, что видит перед собой не просто красивую женщину, а ещё дерзкую и бесстрашную. Она его не боялась! В чём же крылась причина такого бесстрашия? И вещицы в сумке дорогие, иноземные. Украла или принадлежат ей?

— Даже если старый хрыч нетрадиционной ориентации с замашками садомазохизма? — потешалась девушка, видя, как он пытается постичь смысл сказанного.

— Что? Говори так, чтобы я тебя понимал. Или молчи, — его сиятельство зло всматривался в девчонку. Руки чесались проучить её за чрезмерную болтливость. — Я тебя предупреждал.

Наташа фыркнула, отворачиваясь. В спину услышала от удалявшегося мужчины:

— Всевышний, вразуми эту барсучиху. За какие грехи ты мне её послал?

Бруно последовал в сторону брода. Воины заканчивали работу.

Девушка тяжело вздохнула, собрав всё в сумочку. Отвернулась, не желая, чтобы кто-то видел её слёзы. На душе было погано. Она почувствовала себя смертельно уставшей и совершенно беспомощной. Этот граф казался до безобразия невыносимым. Может быть, ей повезёт, и он забудет о мобильнике? А если не забудет, то она успеет придумать, как выкрутиться. Будет решать проблемы по мере их поступления. А с венгеркой нужно быть осторожнее. Вот, что сейчас произошло? Какое кольцо она искала в её сумке? В момент встречи никаких украшений на Фросе Наташа не заметила. Какого чёрта нужно от неё этой заразе?

Проверив в сумочке отделение под замочком, девушка вздохнула, гладя пальцем кольца. Достав крестик, поцеловала его, пряча за вырез горловины. Решительно затянув замочек, возвратила сумку на пояс.

Переправа через брод оказалась непростым делом. Один из воинов вёл коня под уздцы, а остальные, обступив телегу со всех сторон, толкали её, помогая проскочить через каменистое дно ручья. Когда очередь дошла до телеги, в которой находилась Наташа, девушка поспешно соскочила, отходя в сторону.

— Тебе не обязательно было спрыгивать, — Бруно с другими воинами ухватился за края телеги.

— Вам и так трудно, да и лошади тяжело, — снимала Наташа балетки, намереваясь пойти следом за ними.

Она толком не успела испугаться, как чьи-то руки подхватили её. Ахнув, схватилась за шею мужчины, прижимаясь к нему, чувствуя тугие узлы мышц, и только потом подняла глаза на своего рыцаря. Кристоф. Парень, насупившись, пряча глаза, нёс её, неловко соскальзывая с плоских камней, покрытых зеленовато-бурым мхом. В глазах загадочной незнакомки ему хотелось выглядеть взрослым и умелым. А она вот взяла и сбежала от него. Не от хозяина сбежала, а от него. И что теперь? Кто он теперь для неё? А для хозяина? Скоро об этом будет знать каждая псина в деревне, ребятня будет показывать на него пальцем, будут смеяться женщины. Позор! Кристоф нахмурился, придав лицу суровости.