Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 24

— Кристоф, а ты уже убивал? — рассматривала Наташа парня, оказавшегося так близко к ней. «Господи! У него такие длинные ресницы! И губы ещё по-юношески пухлые, не целованные».

— Убивал, госпожа, — сглотнул он тягучую слюну. В горле пересохло. Руки слегка дрожали. Глянул на её губы, почувствовав сильное волнение.

— А страшно было?

— Поначалу было, потом нет, — смотрел вперёд, выбирая, куда ступить.

— Ты герой, мой рыцарь.

Он опустил госпожу на землю. Разве ему стало легче от её слов? Хотя, было очень приятно.

— Спасибо, Кристоф, — улыбнулась Наташа и, поддавшись внутреннему порыву, обвила его шею руками. Поднявшись на цыпочках, приникла к губам опешившего парня.

Его губы, мягкие и податливые, пахли полынью. Тепло медленной волной разлилось по телу Наташи.

Он не ответил на поцелуй, только вздрогнул, втягивая воздух, и крепче прижал девицу, чувствуя волнующее влечение к соблазнительному женскому телу.

Наташа отрываться не торопилась. Она пила этот поцелуй, не спеша, как пьют родниковую воду: ледяную, кристально чистую и живительную. Она была виновата перед ним: за то, что сбежала, за то, что его ругали и смеялись над ним. И она была благодарна ему, что он не злился, не мстил и был неизменно рядом, хоть и в роли незадачливого поклонника.

Послышался громкий свист и смех:

— Эй, Кристоф, становишься настоящим мужчиной!

— Кристоф, я бы тоже не отказался от такой красотки!

— Кристоф, держи крепче, а то отобью!

Он только смущённо опустил голову, направляясь к следующей телеге.

На послышавшийся позади торопливый стук копыт, девушка оглянулась.

Через брод, взметая фонтаны радужных брызг, скакал Бригахбург. Поравнявшись с Кристофом, не останавливаясь, взмахнул рукой. Отрывистый свист плети рассёк воздух.

Парень вскинул руку, прикрывая голову, вздрагивая от неожиданности. Боль молнией обожгла его спину.

Наташа подбежала к Кристофу, всматриваясь в его побледневшее лицо:

— Это из-за меня, да? — обернулась в поисках ненавистного графа. — Почему он так?

— Уйдите, госпожа, — плотно сжатые губы парня удерживали готовый сорваться стон. — Всё правильно, госпожа.

Он пошёл догонять воинов. Удар плети не вспорол полотно рубахи. Хозяин пощадил его, всего лишь проучив, предупредив: не тронь того, что тебе не принадлежит.

— Прости, я не знала, что так нельзя, — вдогонку крикнула девушка. А у самой закипала злость. Бригахбург мог выстегать мальчишке глаза. За что? За невинный поцелуй? Неужели всё так плохо? Господи, куда она попала?

Немного придя в себя, Наташа наблюдала, как переправляется через ручей карета. Ждала, что Юфрозина не выдержит напряжения и выскочит наружу. Громоздкая «коробчонка» несколько раз опасно кренилась на бок, и тогда у девушки перехватывало дыхание. Так хотелось увидеть распластавшуюся в воде графиню. Но она так и не показалась. Наташа разочарованно вздохнула.

Обоз без приключений неспешно продвигался по лесной дороге.

Наташа уже не обращала внимания, что возле её телеги конные воины сдерживали ход своих скакунов, пытаясь привлечь внимание. Они собирались в небольшие конные группы, негромко переговаривались, на ходу попивая из фляг и жуя хлеб. Девушка несколько раз спускалась с телеги и шла рядом. Тряска и качка выматывали. Старалась не смотреть в сторону графа, однажды наткнувшись на его косой задумчивый взгляд.

С Бруно было то же самое. Он считает её лгуньей. Что она могла возразить? Сама не понимала, как могло так получиться? Упав с моста в Ингольштадте, она оказалась совсем в другой стороне да ещё в шести днях пути! Сколько это километров? И какого пути: на лошадях или пешком? Скорее всего, на лошади. Значит, по дороге — это километров триста-четыреста, в зависимости от того, как быстро ехать. Действительно далеко. В конце концов, Наташа пришла к выводу, что она, в самом деле, похожа на лгунью. Да ещё какую! Если бы ей кто-нибудь сказал там, дома, что попал в её время из прошлого или будущего, то она такого, точно, приняла бы за психа. Вот и она, если признается, будет здесь чокнутой лгуньей. Кто ей поверит? И запрут её в психушку с тараканами и крысами. «Больная» поёжилась.

День клонился к вечеру. Воины заметно оживились. Всё чаще слышались громкие возгласы и обрывки смеха.

Лес закончился. Местность перешла в холмистую, покрытую низкой, густой и сочной травой. Одиночные огромные деревья, в тени которых днём можно спрятаться от палящего летнего солнца, отбрасывали причудливые фантастические тени. Иногда встречались извилистые тропы, ведущие в соседние поселения или город. Туман мягко оседал в низинах. Острый влажный запах дышащей земли щекотал ноздри.

Мимо Наташи, пришпорив коня, проскакал Бригахбург. Она проводила его взглядом и замерла, расширив глаза.

Вдали, на холме, в лучах заходящего солнца чётко выделялись башни старинного замка. На самой высокой из них величаво развевался флаг с фамильным гербом.

— Ой! — только и смогла выдавить из себя девушка, втягивая голову в плечи.

Она смотрела на замок и чувствовала, что он не вызывает в ней того благоговения и восторга, на которые она так рассчитывала, когда ехала в туристическую поездку. Сердце замирало не от того, что она сможет окунуться в историю, мысленно притрагиваясь к сохранившимся раритетам и экспонатам за непробиваемыми стёклами демонстрационных витрин музея. Сердце замирало от того, что она сама станет участницей истории и кто знает, что сможет измениться в будущем за ту ошибку, за тот сбой во времени и пространстве, из-за которого она оказалась здесь.

А замок приближался. И выглядел он вполне обжитым и живым, без всякого намёка на ветхость или разруху.

Лёгкий ветер раскачивал кроны деревьев, привнося в неторопливо уходящий день влажную свежую нотку близкой реки.

Глава 10

— Бруно, — Бригахбург остановил коня возле рыцаря, — я видел, ты беседовал с…

— Наташей, — подсказал он.

— С ней, — поморщился мужчина. — Что-нибудь ещё узнал?

Обычно спокойный и выдержанный друг неожиданно резко осадил жеребца. Тот нервно гарцевал под ним, топчась на месте.

— Герард, что ты от меня хочешь? Возьми, да попытай её сам.

— Что ты злишься? Ты же видишь — я не могу с ней спокойно разговаривать.

— Я видел, как вы смеялись, и ты выглядел вполне довольным.

— Бруно, её зелье… Оно хмельное.

— Герард, на кой чёрт тебе сдала́сь эта иноземка?

— Мне сдала́сь? Я, что, должен был бросить её в лесу? Не ожидал от тебя такого…

Командующий опустил поводья:

— Я не это имел в виду. Я устал, Герард. Я в самом тяжёлом бою так не уставал, как сейчас.

Услышав лай собак, Наташа невольно вздрогнула. Отряд въезжал в деревню по широкой, хорошо утоптанной дороге. Домики, расположившись вдоль неё — длинной и единственной, — были разных размеров: от совсем маленьких до больших, и походили друг на друга.

Четырёхскатные высокие крыши, покрытые толстым слоем соломы, с двух противоположных сторон почти доходили до земли. С лицевой стороны под укороченной крышей находилась дверь. Тёмные слепые окна затянуты то ли тканью, то ли закрыты деревянными ставнями. Серость строений компенсировалась яркими цветами в палисадниках. Рядом в загонах мычали пёстрые коровы и бегали резвые овцы.

Время было ещё не позднее, и в деревне кипела жизнь. Жители, завидев конный отряд, выходили на дорогу, низко кланяясь, произнося вслед всадникам слова благодарности с пожеланиями мира и добра.

Проехав деревню и небольшую рощицу, отряд поднимался на крутой холм. За высокой крепостной стеной, уходя ввысь, внушительной громадой неотвратимо надвигался замок. У девушки перехватило дыхание и пересохло в горле. Она испугалась. В глубине души ещё теплилась надежда, что всё не так плохо. Театрализованное действие подойдёт к концу, и она окажется в своём времени. Есть же реалити-шоу, типа «Жестоких игр»… Хотелось кричать. Казалось, ещё немного — и она упадёт в обморок. Наташа лихорадочно щипала себя за руку. Больно. Её широко открытые глаза наверняка выглядели безумно.