Ловушка (СИ) - Штиль Жанна. Страница 10

Служанка ушла за водой, а Наташа вышла в полутёмный коридор. Дверь, ведущую на галерею и улицу, закрытую на кованый засов, обнаружила у площадки между этажами.

По лестнице поднимался Карл. Приветствуя пфальцграфиню, удивился:

— Рано встаёте, госпожа Вэлэри. — Одобрительно кивнул: — Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

— Да-да, кто рано встаёт, того весь день в сон клонит. — Не преминула оставить последнее слово за собой.

Вышедший из правого крыла взъерошенный барон, услышав обмен любезностями, хмыкнул, победно взглянув на Фальгахена. Приветствуя Наташу, задерживая её руку, отметил:

— Вы, как всегда, прекрасны, госпожа пфальцграфиня. — Пригладил торчащие на макушке влажные волосы.

От входной двери послышался шум. Троица переместилась к краю площадки, заглядывая вниз.

Хенрике указывала молодому мужчине со свёртком подмышкой и головным убором в руках на лестницу.

Девушка присмотрелась. Колпак из плотной ткани в виде усечённого конуса походил на шляпу без полей. Представила Герарда в подобном головном уборе. Едва удалось сдержать смех.

Появившаяся Эрмелинда в сопровождении служанки, остановилась от неожиданности, уставившись на Дитриха, краснея, делая реверанс. Он самодовольно приосанился, ничуть не сомневаясь, что ещё вечером произвёл впечатление на деву.

Гость — по всему видно частый — поднимался по лестнице, с нескрываемым любопытством изучая незнакомцев.

Экономка, не чувствуя неловкости, представила его:

— Господин Вилли Хартман — торговец из Штрассбурха.

Сестра, ещё больше покраснев, шагнула назад, давая возможность мужчине стать рядом с ней. Вручив свёрток прислуге, он склонился к ручке девы:

— Это для вас, госпожа Эрмелинда.

Воздыхатель? Наташа присмотрелась. Хорошо одет. Коренастый, широкоплечий, краснолицый. Лет двадцати пяти. На голову ниже Карла и Дитриха. Чувствуя неловкость в их присутствии, он выпрямился, став чуть выше. Пфальцграфине показалось, что гость привстал на цыпочки.

Эрмелинда указала на дверь в обеденный зал, привычно обращаясь к Хенрике:

— Проводи гостей, и вели подавать утреннюю трапезу. — Смутилась под пристальным взглядом сестры. — Я навещу отца.

— Я с тобой. — Не растерялась Наташа.

Комната пфальцграфа располагалась в правом крыле. Дитрих выскочил оттуда. Значит, гостевые покои находятся там же.

Просторная, с множеством стульев и кресел, комната отца навела на мысль, что в ней собирались на совет подчинённые, когда он находился в постели.

Облачённый в узкие гетры, широкую рубаху с отложным воротником и кафтан, мужчина полулежал в кресле. Если бы не болезнь, его можно было назвать красивым. Седина придавала лицу изысканную благородную утончённость. Возле него стояли слуги и среднего возраста невзрачный сгорбленный заросший мужчина в тёмном. Чёрные глаза и волосы.

Девушка к черноглазым людям относилась с опаской. Они вызывали в ней недоверие, обостряя чувство опасности.

Визиту дочерей Манфред фон Россен искренне обрадовался. Глядя на старшую, спросил:

— Как почивала, дочь моя?

— Спасибо, хорошо, — улыбнулась ответно.

Увидев, что она присматривается к его посетителю, пояснил:

— Это лекарь из Штрассбурха — Вилхелм Гофман. — Уже ему: — Моя старшая дочь Вэлэри фон Россен. — В голосе улавливались горделивые нотки.

— Наслышан, ваше сиятельство. Примите мои поздравления. — Склонился в поклоне. Быстро обернулся к Наташе, прихватывая её руку для поцелуя. Влажные прохладные ладони эскулапа, касание таких же губ… Девушка незаметно спрятав руки в складки платья, брезгливо отёрла их. Маслянистый взгляд мужчины неприятно покалывал затылок.

— У вас боли в спине? — обратилась к отцу.

— Да, ниже пояса, — он качнулся в сторону, морщась.

Она попробует определить позже — остеохондроз это или защемление седалищного нерва.

Опираясь на трость, фон Россен тяжело встал:

— Не желаете присоединиться к нам за трапезой? — обратился к лекарю.

Тот, прищурившись, всматривался в Наташу:

— Не откажусь. Премного благодарен, ваше сиятельство.

Эрмелинда помрачнела, коротко вздохнув. Видно, общество здешнего дуремара ей было неприятно.

Завтрак проходил в спокойной обстановке. Манфред Фон Россен расспрашивал Вилли Хартмана о его путешествии к берегам Восточной Фрисландии. У его отца торговое судно и несколько дней назад они вернулись из очередного плавания. Сегодня купца здесь не ждали. Не далее, как вчера, он провёл в обществе Эрмелинды четверть дня и должен был явиться в следующий раз в пятницу. Чем вызван незапланированный визит, можно было только догадываться.

Фон Россен, потирая переносицу, недовольно поглядывал на младшую дочь, откровенно взиравшую на статного гостя, о котором ему вчера вечером граф фон Фальгахен шепнул, что барон имеет двух малолетних детей, недавно похоронил жену и живёт в замке брата из милости. Так же дальний родственник поведал историю о венгерской графине, прибывшей в замок Бригах месяц назад со своей компаньонкой, оказавшейся его потерянной дочерью, не преминув сказать, что к хозяину графства приехала невеста-графиня и в скором времени состоится свадебный пир.

Манфреду не терпелось услышать из уст дочери подробности её приключений. Однако больше всего его интересовал другой вопрос: что помнит она о матери и о последних днях, проведённых с ней. Смеет ли он надеяться, что его Стефания может быть жива? Пфальцграф ночью так и не сомкнул глаз, порываясь пойти к Вэлэри и всё расспросить не откладывая. Ведь она выжила, несмотря на то, что ему с большим трудом в результате многолетнего дознания удалось выяснить, что судно варваров затонуло.

Между графом фон Фальгахеном и Вилли разгорался спор о полезности торговли для страны и дороговизне привозимого товара. Хартман, поджав губы, уверенно отвечал:

— Я полезен нашему королю, богатым людям и всему народу. Я везу свои товары в заморские края, далёкие города, продаю или меняю там товар. Взамен приобретаю ценные вещи, коих здесь нет. Провожу их с большим риском для жизни, страшусь попасть в кораблекрушение, где могу потерять всё имущество. Я продаю дороже, чем купил, с тем, чтобы получить немного прибыли и собрать на прокорм своей будущей семьи, — многозначительно задержал взор на Эрмелинде, от чего она опустила глаза и покраснела до корней волос.

Карл, заметив, что торговец с интересом перевёл взор на госпожу Вэлэри, будто сравнивая сестёр, постарался отвлечь его:

— Значит, вы говорите, что конечной целью вашего путешествия в этот раз стало Оамдэ? Если вы подвергались риску, как рассказали и нанятой охраны мало, то не проще ли объединиться нескольким судам и вместе вести торговлю, следуя один за другим? Да и достойную охрану нанять всем вместе.

Наташа с интересом прислушалась. Неужели в этом времени ещё не существует гильдий по интересам? А Фальгахен совсем неглуп. И не пьёт, как в замке соседа. Хочет произвести хорошее впечатление на фон Россена? Кажется, ему удаётся.

— У вас нет купеческого союза городов? — она в упор посмотрела на Хартмана. То, как все уставились на пфальцграфиню, заставило продолжить мысль, начиная с неутешительного вывода: — Значит, нет. Члены союза сообща охраняют перевозимые товары от разбойников в посещаемых городах, помогают друг другу в случае утраты товаров. У них самые лучшие места на ярмарках. В гильдии есть общая касса, выбирается старейшина, прописывается устав. Если торговец желает вступить в гильдию, он делает взнос. Если кто-то попал в беду или в плен, его можно выкупить средствами из кассы сообщества.

Вилли, застыв с ломтем хлеба в руке с кусочком рыбы на нём, крякнул:

— Да, скоро я отбуду на ярмарку. Было бы неплохо разобраться во всём, сказанном вами, госпожа Вэлэри и заручиться согласием в объединении других торговцев, следующих водным путём.

— Такие гильдии можно создавать и для сухопутных торговцев. Разницы нет, — воодушевилась Наташа. Торговля, ярмарки, большие города… Хотелось узнать больше. Необходимые знания ей может дать торговец.