Графиня берет выходной (СИ) - Павлова Екатерина. Страница 57

— Ты его не сольешь.

— А все туда и идет! — сокрушается она.

— Все ошибаются.

— А теперь еще и Рауль злится на меня! Нашел крайнюю! Донна, ты слышала? Будто речь идет о бабских кофточках! — возмущенно цитирует Скорсезе и смотрит на меня в поисках поддержки, — И Александр потом именно мне выскажет все хорошее!

— Людям иногда необходимо найти крайнего, чтобы не признавать своих ошибок. Скорсезе на тебя не сердится, он просто переживает за исход соревнований, — вновь протягиваю к девушке руку и мягко провожу подушечкой большого пальца по тыльной стороне ее ладони, — Ты сейчас соберешься с мыслями и откатаешь квалификацию на новых камнях. И Александр ничего тебе не скажет, потому что ты будешь умницей.

— Спасибо, Донна, — она пытается растянуть губы в улыбке, — Все равно чувствую себя неуравновешенной идиоткой, меняющей собственное мнение как перчатки.

— Ты не идиотка. Сомнения — это вполне естественно. Ты просто переосмыслила ситуацию, выбрала лучший вариант. Теперь остается занять место на стартовой решетке в первой тройке машин. А это с таким двигателем сущие пустяки. Болид полетит быстрее скорости света. С ним сможет сравниться разве что Рауль, в бешенстве нарезающий круги по мастерской, — у Эрин получается рассмеяться, и я вновь хватаю ее под руку, утягивая за собой пропустить по чашечке чая перед заездом, — Я серьезно!

Занимаем свои позиции. Зеленый сигнал светофора. Первый круг, не спешим, тянемся единым потоком, прогреваем шины. Второй круг — и большинство пилотов резко ускоряется, уходя сразу же на быстрый круг. Болид меня не очень хорошо слушается, но я тоже решаю не медлить и выжать свой максимум. Не чувствую своего тела, только влажные ладони, крепко сжимающие руль и напряженные ноги, выжимающие педаль газа до отказа.

Первый, второй, третий круг… Кажется, всего семь… Пятнадцать минут истекают как вода сквозь пальцы. Прихожу шестнадцатой, и следующая квалификационная сессия проходит без меня. Не обидно. Я ожидала подобного результата. Не последняя, и это уже хорошо. Зато Эрин пользуется своим, моим… нашим шансом на все сто. Проходит сначала во второй этап квалификации, а потом и в третий, где занимает второе место. Я считаю, что это идеальная позиция. Завтра перед заездом достаточно перераспределить заряд на камнях, и она обязательно улучшит свое время.

— Я же говорила, что ты сможешь, — обнимаю девушку, когда мы на пит-лейне выбираемся из болидов. Она ведет себя сдержанно, хотя я улавливаю ураган эмоций, разрастающийся в ее душе.

— Прости, Донна, из-за моей глупости, я лишила тебя возможности побороться за победу, — хрипит ее голос.

— Эрин, ты шутишь? В тройку я бы все равно не попала, и за победу побороться не получилось бы. Как-нибудь в другой раз, — смеюсь, хотя мы обе знаем, что другого раза уже не будет.

Иногда единственное, что ты можешь сделать ради победы — отойти в сторону и позволить сильнейшему занять полагающееся ему место.

— Эри, ты молодец, — подпрыгивая на больной ноге, подбегает к нам Рауль и заключает Эрин в свои объятия, — Донна, ты тоже здорово откатала квалификацию, — подмигивает и показывает мне большой палец.

Киваю со сдержанной улыбкой на губах и направляюсь в раздевалку. Нужно перевести дыхание. Позволяю себе расслабиться после сложного заезда, и ноги и плечи начинает пробивать легкая дрожь усталости.

Через двадцать минут вся команда собирается в ангаре, где Александр Ханниган устраивает нам сказочный разнос. Под его щедрую раздачу попадают все без исключения — мы же команда! Мой муж тоже присутствует, стоит за спиной Ханнигана с кислым лицом и взирает недовольным взглядом на Рауля и Джонатана.

— Так! Девочки, можете быть свободны, — тяжело выдыхает Александр, поумерив свой запал гнева, — Хорошо откатали квалификацию, но могли бы лучше. В следующий раз, так обязательно!

Сжимаю кулаки и поджимаю губы, проговаривая про себя, что следующего раза не будет. Точнее будет, завтра, но это последнее финальное выступление, а не новый квалификационный этап. Его не будет точно.

Раз Ханниган так расщедрился и позволил нам с Эрин отправиться по своим делам, то не считаю нужным здесь больше задерживаться. Вежливо киваю и направляюсь на выход. Стоит мне оказаться за дверьми ангара, как приходит сообщение от Генриха, в котором он предлагает мне отправиться в гостиницу, не дожидаясь его. Считаю это правильным решением, так у меня появится чуть больше времени, чтобы подготовиться к встрече с шейхом.

С Эрин мы прощаемся в фойе на первом этаже, она идет в бар, чтобы дождаться Рауля, а я заказываю такси и пытаюсь дозвониться до Элджи, но слышу только длинные гудки в телефонной трубке.

Выхожу из центральных дверей автодрома, направляюсь к подъехавшему такси, и когда до дверцы его остается только руку протянуть, слышу за спиной приближающиеся шаги. Быстрые, решительные, едва ли не бегущие за мной следом.

Не оборачиваюсь, нутром ничего хорошего не чувствую.

— Мисс Хендрикс, простите мою настойчивость, — доносится сбившийся голос Иена, и я неохотно замираю на месте.

Он настойчив. Очень. До зубовного скрежета и крепко сцепленных на груди рук. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с другом детства нос к носу. В руках его пышный букет алых роз с белыми пятнами душистых лилий — как я люблю. Настоящая я, а не Донна Хендрикс.

— Донна, хочу поздравить вас с великолепным выступлением, — протягивает он мне цветы и отвешивает галантный поклон.

Улыбается одними глазами, а уголки его губ едва поддергиваются вверх. Иен ведет себя собранно, даже немного натянуто, что сильно контрастирует с его вчерашним поведением на балу. Одну руку он закладывает за спину и чуть склоняется ко мне, чтобы вручить букет. На автомате выставляю руки вперед и подхватываю розы, иначе они рискуют оказаться на пыльной дороге.

— Вы точно смотрели квалификацию? Я не вошла и в десятку, — холодно отвечаю и отступаю на шаг назад, сохраняя дистанцию.

— Шестнадцать — мое любимое число, — улыбается он, а у меня от приторности фразы слипается во рту, хочется вернуть букет, быстро запрыгнуть в салон такси и попросить водителя поспешить. До заветной дверцы желтого авто, обещающей мне чудесное спасение от нежеланного собеседника, меня отделяет несколько шагов. Но Иен будто угадывает мои мысли, улыбка его меркнет, он выпрямляется, вытягиваясь по струнке смирно и отводит вторую руку за спину, становясь полностью серьезным.

— Разрешите побеспокоить вас последний раз, — величественно произносит он.

Окидываю его внимательным взглядом с головы до ног. Сейчас передо мной стоит типичный Иен, такой, каким я его знаю много лет. И говорит он также вычурно, как и всегда. Вот только раньше мне нравилась подобная манера речи, а сейчас кажется невыносимо утомительной. Грубоватая, но откровенная прямота кажется куда приятней.

Приосаниваюсь, чуть вздергиваю подборок и смотрю мужчине прямо в глаза. Если скажу ему слово, он скажет мне в ответ еще два, но к сути вопроса это нас не приблизит, поэтому я молчу.

— Донна, я хотел бы извиниться перед вами за свою настойчивость, — отрешенно кивает и норовит заглянуть в глаза, чтобы узнать мою реакцию на его слова, — Вы мне понравились с первого взгляда тогда в клубе. Увидел вас в толпе, и сердце дрогнуло. Ваши глаза, лицо кажутся мне таким знакомым, будто мы знакомы сто лет, — голос его шелестит точно легкий прибрежный ветерок, но ничего кроме неприглядной ряби на поверхности воды он не вызывает.

Хочется остановить его, возмутиться, сказать, что мы с ним и без того всю жизнь знакомы, но это бесполезное занятие, все равно, что запретить ветру дуть.

— А потом я понял. Вы напоминаете мне девушку, в которую я влюблен, — говорит с затаенной в голосе грустью, и я удивляюсь такому откровению со стороны Иена. Ему удается застать меня врасплох. Кого я ему напоминаю? Неужели саму себя? И он, оказывает, влюблен в меня? Как долго? — Вот только, кажется, что любовь моя безответна, — тяжело вздыхает, но почему-то его слова не задевают струны моей души. Нет, я ему безгранично сочувствую, но не больше.