Осенняя жатва (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ". Страница 15

— Приятно познакомиться, — Рэй улыбнулась. Так витиевато ее давно не представляли. — Так как наш мистер Манн получил свою мельницу?

Ее прямолинейность заставила Маккену поморщиться. Дэвид Вильямс пригубил кофе из маленькой чашечки и ответил обстоятельно:

— Вполне законным образом. Он получил землю и мельницу, на которой она находится, в дар от наследницы. Насколько я понял, это был ее свадебный подарок.

— Насколько я знаю, — Керринджер машинально взяла меню, пролистала несколько страниц, — наследница — Гвинет Уолш, пропавшая без вести много лет назад.

Она мучительно пыталась вспомнить, была ли на беспокойных пальцах Манна полоска обручального кольца.

— Гвинет Андерхилл, — поправил Вильямс. — Внучка Гвинет Уолш. Редкостной красоты девушка, мистеру Манну очень повезло.

К столику подошла официантка, Рэй заказала для себя лимонный сок со льдом и шоколадное мороженое. Цены «У Маркони» не располагали к полноценным обедам. Официантка, уходя с заказом, еще раз настороженно покосилась на женщину. Наверное, она и в самом деле странно смотрелась за одним столом с этим двумя: линялая футболка и потертые джинсы рядом с дорогими костюмами и наглаженными рубашками.

— Я оформлял документы, — продолжал Дэвид Вильямс. — С ними было все в порядке. Мисс Андрхилл принесла даже старые бумаги своей бабушки. Я их отлично помню.

Он замялся, потом продолжил:

— А вот остальные бумаги я вспомнить не могу. Равно как и найти копии. Это странно, потому что мы всегда снимаем копии. Без них я бы не сделал документы для Манна. А они в полном порядке.

— А сколько лет этой Гвинет Андерхилл? — спросила Рэй.

— Было что-то около двадцати одного. Сейчас, конечно, больше, они приходили ко мне три года назад. Обычно я достаточно хорошо помню цифры из документов моих клиентов, но это не тот случай.

Керринджер готова была поклясться, что Дэвид Вильямс в глаза не видел этих документов.

— Стареешь, — с усмешкой сказал Маккена, как будто продолжая прерванный разговор. — Ты помнишь золотые волосы, но не помнишь бумаг. Или она действительно такая красотка?

— Поразительной красоты девушка, — Вильямс старомодно развел руками. Потом поглядел на Рэй: — Мне давно не дает покоя эта история. Обратиться в полицию? С чем? С тем что я потерял копии? Джон говорит, вы разбираетесь в таких вопросах.

— Я охотник на фей. Если называть вещи своими именами, — сказала Керринджер. — У мистера Манна с ними большие проблемы.

Мороженое было превосходным. Лимонный сок, похоже, выдавили из лимонов, а не из картонной коробки. У Вильямса зазвонил телефон, он извинился и вышел с ним на улицу.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Джон Маккена.

— Сиды умеют морочить людям головы, — Рэй пожала плечами.

— Но какой прок? Эта мельница, кексы, круассаны…

— Не знаю, — Рэй собрала ложечкой шоколадную крошку со стенок вазочки и отправила ее в рот. — Но завтра узнаю наверняка.

Вернулся Дэвид Вильямс, извинился, сунул купюру под свою чашку, пожал руку Маккене, вежливо попрощался с Рэй. Она пообещала в ответ рассказать ему, если что-то узнает о Курте Манне и Гвинет Андерхилл.

Джон задумчиво водил вилкой по опустевшей тарелке. Его стакан с холодным чаем стоял нетронутым.

— Гвен очень одиноко, — наконец сказал он. — Может, ты бы сводила ее куда-нибудь? Или свозила. Она в восторге от этого монстра, твоей машины.

Керриджер вздохнула. Она тогда была старше, и дело было не только в волшебстве Другой стороны. Однако она отчетливо представляла себе, что чувствует сейчас Гвендоллен.

— Возьми отпуск, — сказала женщина. — Свози ребенка на море. Туда, где побольше всякой экзотики. Коралловые рифы, слоны, пирамиды. Мне помогло сафари, настоящее, со стрельбой, но, по-моему, Гвен рановато учится стрелять.

Маккена не спрашивал, как чувствует себя сама Рэй, и она была ему за это благодарна. Время от времени Керринджер казалось, что это ей самой всадили в грудь шесть пуль сорок пятого калибра, и холод от них расползается по всему телу.

В оружейный магазин «Колд Армор» Рэй вошла за час до закрытия. Уильям Керринджер высокий и седой, стоял за прилавком и объяснял покупательнице, что от ножа из холодного железа с людьми приключается то же самое, что и с феями.

— Привет, пап, — сказала Рэй. Послушала немного разговор и отошла к витрине, где за толстым пуленепробиваемым стеклом лежали револьверы. Половина из них не продавалась. Рэй разглядывала их какое-то время, потом подняла глаза на ружья на стене.

— Ничего нового, на что стоило бы смотреть, — проговорил ее отец, подходя.

Уильяму Керринджеру было за пятьдесят, гейс вынуждал его не стричь волосы, и седая копна падала ему на спину, перетянутая кислотно-зеленой резинкой. Уилл Керринджер был похож то ли на байкера, то ли на рок-музыканта на пенсии, только глаза были холодными и цепкими глазами охотника.

— Как у тебя? — спросил он.

— Есть одно дело, — отозвалась Рэй, — только оно подванивает, по-моему.

— Я могу найти для тебя местечко здесь, — хмуро проговорил Керринджер-старший.

— Я знаю, пап, — Рэй улыбнулась. — Но я еще побегаю.

Оружейник покачал головой. Сам он перестал ходить на Ту сторону, когда Та сторона едва не отобрала у него дочь. Говорил, что из-за ноги, хромота действительно мешала ему, но Рэй думала, что все не так просто. Ее отец достаточно часто переходил Границу, чтобы начать видеть солнечные лучи в разрывах туч над холмами.

— Патроны есть? — спросил он.

— Еще остались, — Рэй усмехнулась. — Слушай, ты не помнишь, что случилось на той мельнице на берегу? Там где была поножовщина, а потом пропал ребенок.

— Я не настолько старый, — Керринджер-старший вернул дочери улыбку. — Рассказывали. Муж зарезал жену и повесился сам в тюремной камере. Ребенка забрали сиды. Здесь оно и к лучшему, я думаю.

— Забрали сиды? — Рэй насторожилась. Разрозненные куски головоломки словно по щелчку начали складываться в цельную картину. Побарабанила задумчиво пальцами по стеклу витрины.

— К твоему деду приходили, чтобы он ее вернул. То ли тетка, то ли еще кто-то из родственников. Он отказался. Им была нужна не девчонка, а наследница мельницы, чтобы самим наложить на все это лапу.

Он задумчиво погладил гладко выбритый подбородок и добавил:

— Пару лет назад я слышал, что она вернулась. Но это было у Джериса и после пятой, а старик Маккинли и в лучше годы не слишком дружил с головой.

— А так можно? — с любопытством спросила Рэй. — Возвращаться?

— Сиды переходят Границу, когда хотят. Почему бы и подменышам не переходить.

— А солнце Другой стороны? Кто его видит, и все остальное?..

— Может, для этого нужно окончательно принадлежать им. Стать сидом, — хмуро сказал Керринджер-старший.

— Откуда вообще взялось это слово, подменыши?

В витрине лежал револьвер, брат-близнец того, который Рэй носила на поясе. Когда-то за эту пару ее дед отдал приличные деньги. Как говорили, почти все, что у него было. С тех пор стреляли из них редко и только холодным железом.

— Раньше сиды меняли детей в колыбелях, — хмыкнул Уильям Керринджер. — Ну ты же должна помнить эти сказки. Потом перестали. То ли мы научились разгадывать обман, то ли дети у них перестали рождаться, черт его знает, никогда не видел сидских детей. Мне закрываться через полчаса. Выпьешь пива со стариком? Тут за углом роскошное пиво. Настоящий «Байлинер», я думал, его уже не варят.

Рэй кивнула. В голову ей пришла неожиданная мысль, и она спросила:

— Пап, ты пробовал выпечку «Волшебная мельница»?

— Не бери, — скривился Керринджер. — Дерьмом каким-то отдает, как феи насрали.

Не удержавшись, Рэй хихикнула.

«Байлинер» действительно оказался выше всяких похвал. Рэй ограничилась пинтой. Сейчас ей казалось, что жара над городом скручивается в пружину, которая вот-вот распрямится с треском и грохотом. Симпатичная блондинка в телевизоре за барной стойкой обещала резкую перемену погоды.