Дженнет (СИ) - Романова Галина Львовна. Страница 26

Решившись, женщина прильнула к губам мужчины долгим поцелуем, утверждая над ним власть. Он принадлежал ей и только ей. Ее король. Ее повелитель. Ее собственность. Его губы остались неподвижны, не отвечая на поцелуй, и это лишь сильнее раззадорило Мэбилон. Как он холоден! Как он всегда к ней холоден, лишь делает вид, что отвечает на ее знаки внимания. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего жеста. Все время вежлив, корректен, строг, отстранен. Другой бы на его месте давно уже сгорал от страсти и сам спешил на ложе к королеве фей. А он…

— Я люблю тебя, — страстно прошептала Мэбилон прямо в приоткрытые губы мужчины. — Ты — мой навсегда. Люблю. И никому никогда не отдам! Я убью любого, кто встанет между нами! Мужчину или женщину! Человека, фейри или фирболга! Никто и никогда тебя не отнимет! Я весь мир сорту с лица земли — но не отдам тебя никому! Ты мой и мне принадлежишь до самой смерти! Пусть никогда ты не проснешься — но и не сможешь от меня уйти! Я так хочу! И значит, что так будет!

Ее маленький кулачок взлетел вверх.

— Зачем? — Дженнет обхватила себя за плечи руками, тщетно пытаясь унять предательскую дрожь. — Зачем она так поступила?

Айфе стояла над девушкой, качая головой. Эта смертная принимает все слишком близко к сердцу. Она еще так молода, неопытна… Ее душа не успела обрасти броней, как у многих ее соплеменников. Из своего волшебного зеркала Айфе часто наблюдала за жизнью другого мира. Она не понимала языка, на котором говорили те люди, не знала, в какой стране и что происходит, но читала по глазам и выражениям лиц, по жестам и поступкам и понимала много больше, чем те, чья жизнь проходила у нее перед глазами. Смертная девушка, сидевшая на крошечном стульчике у камина и дрожащая, как осиновый лист, была не такой, как все. Она слаба, неопытна. Ей ни за что не выйти победительницей из битвы, в которую она вступила со всем пылом юной души. Свергнутой королеве было жаль эту девушку. Она так мало видела в жизни. И этой жизни у нее осталось так мало…

— Зачем? — Дженнет подняла на фею полные слез глаза. Нет, слаба. Слишком слаба. Ей не победить Мэбилон. Но как же так вышло, что эта слабая девочка все-таки добралась сюда живая и невредимая?

— Зачем королеве король? Чтобы убить!

— Нет, — покачала головой Дженнет, не поверив своим ушам.

— Да, — кивнула Айфе. — Ты, верно, знаешь, что он — не первый из ее супругов? И, возможно, не последний.

— Я слышала легенду, — припомнила Дженнет, — о том, что много веков назад между нашим городком Фейритоном и королевой Мэбилон был заключен договор о том, что раз в сто лет королева фейри выбирает себе жениха из числа неженатых юношей. Но мы всегда думали, что она берет короля в супруги…

— Ненадолго, — голос Айфе был сух и холоден. — Люди смертны. Даже в волшебной стране они не могут не стариться и не умирать. И Мэбилон об этом знает. И убивает своих королей, принося их в жертву…

— Зачем?

— У Мэб и без того есть все, что она ни пожелает. Богатство, красота, власть, сила, магия, всеобщая любовь и обожание подданных и соседей… Но ей этого мало. В жизни так часто бывает — тебе для полного счастья не хватает какой-то малости. Есть натуры, которые не могут с этим смириться. Мэбилон из таких. Она не довольствуется частью — ей подавай только целое. И ради того, чтобы заполучить то единственное, чего у них нет, такие, как Ледяная Королева пойдут на все. Ты ведь знаешь, что феи часто крадут детей?

Дженнет кивнула, проглотив комок в горле.

— Это потому, что не все феи могут рожать. За свое могущество, бессмертие, молодость, красоту они платят дорогой ценой… Немногие отказываются. Когда-то и мне был предложен выбор. Я была молода, в чем-то глупа, в чем-то наивна. Я выбрала власть, ибо считала, что уж это у меня не отнять, — Айфе отвернулась к крошечному окошку, уставилась вдаль. — «Не я, так мои дети!» — думала я. Я не знала, как я лишусь власти. И не знала, что вместе с властью у меня заберут и детей. Но я все равно была спокойна — я знала, что мои дети живы и здоровы. В конце концов, это мой собственный выбор… А Мэбилон…Она завидовала мне. И все, что она делала, это от зависти.

Дженнет выпрямилась:

— Значит, королеве нужен король… чтобы стать матерью?

— Нет. Мэбилон уже рожала. Но материнство ей не нужно. Ей нужна только власть. И ради того, чтобы упрочить эту власть, она убивает своих мужей. Их жизнью, их кровью она покупает могущество и любовь своих подданных.

Дженнет онемела от ужаса. Она неоднократно слышала, что все вокруг обожают королевы Мэбилон, но никто не задумывался, какой черной магией вызвана к жизни эта любовь. Убить одного, безмерно влюбленного — чтобы его смертью вызвать любовь своих подданных? Надо же до такого додуматься? А дети? Айфе говорила, что у Мэбилон были дети от других королей. Неужели она и младенцев тоже? Какой ужас!

Девушка невольно прижала руку к груди. Девушка-омела и ее крошечное семечко. Она так боялась его потерять… Леди Росмерту, которая с пониманием относилась к любому проявлению жизни и к плодородию, подарила ей крошечную ладанку для семечка, чтобы девушка носила его на шее. Семечко в ней должно было сохранять всхожесть сколь угодно долго, даже сто лет. Но вдруг за то время, что девушка провела в Англии, ладанка растеряла свои волшебные свойства? Конечно, в семье фермера с нее сняли этот «языческий амулет», но Дженнет зашила семечко в подол платья. Где же оно? Кажется, вот. Под тканью прощупывалось крошечное утолщение.

Нет, что бы ни случилось, как бы ни повернулась ее жизнь дальше, Дженнет не была готова к тому, чтобы расстаться с этим зернышком — новой жизнью, новым, пока еще не зачатым, младенцем, девочкой, наделенной волшебным даром! От кого бы ни родится это дитя, она не допустит его гибели! А Мэбилон, выходит, допускала…

— Неужели ничего нельзя сделать? — прошептала она, думая о своем.

Королева Айфе усмехнулась, не отводя глаз от клочка неба за окном:

— И ты считаешь, что если дать ей то, чего ей не хватает, Мэбилон сразу станет доброй и изменится? — вздохнула Айфе. — Всемилостивейшая Мать Дану знает, кто на что способен. Мэбилон сама просила у нее могущества. Она знала, что за власть и колдовские силы придется платить дорогой ценой. Знала, что это за цена, но была уверена, что со своими новыми силами сумеет разрушить чары, обойти все условия и получить все и сразу. Увы. Ей не дано всего заполучить. Росмерту не ставила никаких условий.

— Леди Росмерту?

— Да. А ты не знала? Это она следит за равновесием в этом мире. Это к ней мы обращались, когда настало время выбора. Ее устами говорит Мать Дану.

— Она говорила мне, что ни во что не вмешивается, — пробормотала Дженнет. — Но я не знала, что все настолько сложно.

— Да, в нашем мире все не такое, каким кажется.

— Это я уже поняла, — вздохнула девушка. — Что же мне делать?

В комнате повисло молчание. Только потрескивал огонь в камине, кричали вдалеке морские птицы, да раз или два снизу, со двора, послышался лязг оружия. Это разминались рыцари.

— Я дам тебе шанс, — нарушила молчание Айфе. — Помогу пробраться во дворец, помогу советом. Наделить тебя колдовской силой я не могу — мне самой остались такие жалкие крохи, что делиться просто нечем. Но все, что в моих силах, все я отдам тебе. Ты встретишься с королевой Мэбилон и, как знать, может быть, сумеешь забрать у нее своего жениха. Если ты оставишь ее и без этого человека и без младенца во чреве, ты поможешь мне отомстить.

— Отомстить?

— Да. Я долго терпела. Долго молчала. Долго ждала, — Айфе сжала кулаки. Глаза ее загорелись, черты лица исказились — из поблеклой, бывшей красавицы она превратилась в уродливую старуху. Дженнет даже отпрянула, вжимаясь спиной в край камина. — Я была готова смириться со своей участью, ибо потеряла власть, как и предсказывала Росмерту. Но Мэбилон переступила границы дозволенного! Она нарушила договор. Она убила моего сына…

Голос ее дрогнул. Сквозь гнев и ненависть проступила боль такой силы, что перепуганная Дженнет не решила спросить, как и почему это случилось.