Золотошвейка (СИ) - Шведова Анна. Страница 35

- Ну что ж, дорогой, начнем?

Она не спешила, явно смакуя то, что собиралась делать. Ни волнения, ни сожаления не услышала я в ее голосе, в нем была лишь уверенность и плохо скрываемое торжество.

Я понимала, что делать что-то надо, но что?

Лихорадочно пошарив по стенке, где находился глазок, я вспомнила о кошкиной лазейке и ощупала низ. Так и есть - лаз. Просунув руку, я дернула вверх и на себя узкую планку, крепившуюся в верхней части лаза и бывшую, как я понимала, механизмом, открывающим дверь. К моему немалому облегчению, панель отъехала быстро и совершенно бесшумно.

Элена была так занята собой и своими планами, что легкий шум ее не насторожил. А зря. Схватив по пути толстую книгу и на цыпочках пробежав до кресла, я что есть силы треснула красавицу по голове. Однако Элена, вскрикнув, не осела на пол, как я ожидала, но почти встала, с изумлением разворачиваясь ко мне. Я в ужасе и панике толкнула ее книгой и только тогда она не удержалась на ногах и упала в сторону, прямо на один из стеллажей. От удара шкаф накренился, книги со страшным грохотом попадали вниз, заодно завалив и Элену. Я непроизвольно закричала.

Однако на сожаление времени не было. Разбросав книги и убедившись, что кроме нескольких ссадин на лице и обморока, Элена в порядке, я стянула с себя пояс и связала ей руки. Потом засунула в рот кляп - сейчас ее болтовню слушать мне хотелось меньше всего.

Впрочем, об этом я сразу же пожалела. О том, как вывести графа Ноилина из сна, в который его погрузила Элена, знала сама Элена, но не я.

Что же делать? Я осторожно потрясла графа за плечо, но как и ожидалось, он не проснулся. Я содрала с его груди поблекшую вышивку и в ярости швырнула ее в слабо горящий камин, трясла его за плечи, колотила и даже била по лицу, звала и кричала, но он не шевелился. За моей спиной что-то сквозь кляп мычала пришедшая в себя Элена, но я боялась ее освобождать, обоснованно опасаясь ее колдовства, в дверь кто-то настойчиво колотил, однако мне было не до того. Граф Ноилин не очнулся. Он мирно и безмятежно спал, как младенец, если у младенцев бывают такие смертельно-белые лица.

Дверь вылетела с треском и грохотом, а вслед за ней вбежали перепуганные Нарат и Иолль.

- Иолль, - бросилась я к нему с надеждой.

Граф резко отодвинул меня в сторону и склонился над Ноилином.

- Что случилось? - голос у Иолля был глухой и напряженный, а непривычно сощуренные голубые глаза - тревожные, острые.

- Элена..., - начала было я, но Иолль и сам уже увидел растрепанную красотку, яростно стремившуюся избавиться от пут. Разбрасывая книги, он упал перед ней на колени, вытаскивая кляп.

- Эта дура..., - задыхаясь, прошипела Элена с перекосившимся от гнева лицом, но поскольку для продолжения не нашла достаточно веских слов, просто кивнула в сторону:

- В камине.

Иолль бросился к камину, хватая щипцами остатки того, что раньше было моей вышивкой. Золотой шнур, как ни странно, в огне не расплавился и не сгорел, но лишь сильнее засверкал, являя четкие линии рун. Иолль вытащил распадающиеся на глазах знаки и бросил их на камень у камина - остывать. Потом он хорошенько присмотрелся к тому, что было изображено и внезапно расхохотался:

- Элена, что это?

Женщина прекратила ругаться и извиваться, что делала все это время, и демонстративно посмотрела графу Катэрскиру в глаза:

- А почему бы и нет?

Иолль громко хмыкнул, подошел к Ноилину, положил ему на грудь остатки вышивки, сверху бросил крохотный амулет, который достал из поясного кошеля, и произнес несколько певучих слов. Мне показалось, будто пахнуло свежим ароматом зеленых яблок, но пару секунд спустя граф Ноилин глубоко вздохнул и открыл глаза.

Молча оглядев место недавней баталии, несколько секунд недоуменно рассмотрев остатки золотого шнура у себя на груди, он кивнул Иоллю, неторопливо застегнул сорочку, и как ни в чем ни бывало спокойно сказал:

- Оставьте нас. Элена, дорогая, тебе там удобно? Не помню, чтобы раньше ты любила чтение.

Он медленно встал, подошел к горке книг и Элене под ними, протянул ей руку и рывком рванул на себя. Элена легко поднялась и тут же обессилено прислонилась к его груди. Всклокоченные волосы образовали неописуемый беспорядок на ее голове, но Элена лишь раздраженно дунула, пытаясь убрать прядь волос с лица, и нервно мотнула головой, когда это не получилось. Одна ее рука буквально приклеилась к пальцам Ноилина, вторая вцепилась в ворот сорочки.

- Элена, - укоризненно сказал он. В его на удивление мягком голосе не было ни гнева, ни презрения, а если я того и ожидала, то была посрамлена. Ноилин говорил так, будто любящий отец пеняет любимому чаду, когда обнаруживает последствия его очередной несносной выходки, причем за укоризной нет-нет да и проглядывают нотки самодовольства и гордости - вот, мол, какое изобретательное и неординарное дитя растет у меня.

Элена по-кошачьи прищурила глаза и многозначительно улыбнулась:

- Дорогой мой, надеюсь, ты не думал, что я отступлю так быстро?

- Элена, разве я мог? - голос становился все бархатнее и бархатнее, - Без твоих проделок жизнь стала бы скучна и бесполезна...

Да уж, если он и умирал, то явно не сейчас.

Я выходила из библиотеки молча и тихо.

Нарат безуспешно попытался приладить выломанную дверь к дверному проему, но бросил эту затею после того, как граф Ноилин еще раз выразительно на него посмотрел. Иолль многозначительно оглянулся назад, покачал головой, схватил меня за руку и потащил вперед.

- Что? - наконец не выдержала я, находясь на грани истерики, - Объясни, что произошло? Я сделала что-то дурное?

- Как сказать, - замялся Иолль. Его подвижное лицо выражало слишком много разноречивых эмоций одновременно, и меня это приводило в еще большее смятение, но совсем худо стало, когда меня внезапно осенило - он с трудом сдерживается от смеха.

- В один момент ты его чуть не убила, это факт, - слегка успокоившись, сказал Иолль, - Если тебе когда-нибудь захочется спасти меня от чьего-нибудь чародейства, не пытайся сделать это, уничтожив магический предмет. Ни в коем случае!

- Но что здесь смешного? - раздраженная и злая, я готова была разорвать его на кусочки: почему он надо мной насмехается?

- Прости, Кэсси, но ты-то как там оказалась?

Я, с трудом находя слова, объяснила, рассказав про Элену с ее монограммой и мои догадки, но умолчала про потайной ход, живописав свое появление из приоткрытой двери. Иолль покачал головой и пробормотал:

- Ты сплошное открытие, Кэсси. Каждый день ты преподносишь сюрпризы.

- Хватит, - рассердилась я, - Рассказывай, что смешного?

- Видишь ли, - Иолль явно тянул изо всех сил, то ли пытаясь придумать правдоподобную историю, то ли щадя мои чувства. Это, наоборот, только выводило меня из себя, - Видишь ли, Кэсси, это был приворот, - выпалил он на одном дыхании.

- Что? - я ожидала чего угодно, но только не этого, - Какой приворот? Опять приворот? - возмутилась я, а Иолль, явно вспомнивший слишком памятные мне байки Тильды, утвердительно закивал головой.

- Нет, теперь уже настоящий. Чистейшей воды обычный приворот, которым один человек заставляет другого человека испытывать к себе определенные чувства, - по-прежнему с трудом сдерживая смех, ответил Иолль, - впрочем, не совсем обычный, а весьма действенный, Элена все-таки не рядовая магичка, но тем не менее просто приворот. Полагаю, Элена решила, что в их отношениях с Хедом не хватает пикантности. Или известной стабильности.

- Но зачем? Это же... подло! - я была так растеряна, что любой вопрос был только попыткой придти в себя. Это же какого дурака я сваляла на этот раз? Я-то думала, что графа Ноилина собираются убить! Я-то решила, что все серьезно, - Этого не может быть. Три руны, Тарил Эдо и Орез Туггье, Вам Рубот. Я запомнила, - кричала я, неожиданно схватив Иолля за грудки, отчего у графа глаза на лоб полезли. Да мне было плевать, - Ты сам мне сказал. Орез Туггье, это как в скорлупу запечатать. А Тарил Эдо...