Танец на разбитых зеркалах (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 14

Каролина никогда не была такой.

Сидящая в карете взмахнула рукой, и толпа, будто поддавшись неведомым чарам, разом замолчала. Желая проверить свою догадку, Клэрити попыталась сказать хоть слово, но с ее губ не сорвалось ни единого звука. И впрямь колдовство — дочь Архонта не могла позволить, чтобы кто-то говорил, когда говорила она.

— Приветствую вас, жители Гескеса, — высокопарным тоном, совершенно не вязавшимся с невинным образом пятилетней девчушки, сказала леди Вуарей. — Как многие из вас знают, мне нужны новые куклы. И куклы должны быть идеальны, интересны, они должны удивлять меня. Восхищать. Тех, кто мне понравится, ждет жизнь в моем дворце. Вам больше не надо будет бояться, что однажды свет в ваших фонарях иссякнет, и вы останетесь в кромешной темноте. Вас ждут балы и достойные кавалеры, роскошь и беззаботная жизнь… до тех пор, пока вы мне не наскучите, — будничным тоном закончила она.

Хлопнула в ладони и со скучающим видом откинулась на подушки. В тот же миг оковы, сдерживающие горло Клэрити, спали — она снова могла говорить. Но ее опередила та самая готесса, черной вороной впорхнувшая вперед, к карете, где сидела леди Вуарей. Склонилась в почтительном поклоне и сказала, благоговея:

— Моя госпожа, разрешите мне быть первой.

Прозвучало холодное:

— Выпрямись.

Готесса разогнулась так резко, словно к ее спине привязали жердь.

— Очень… необычно… — изучая ее лицо, сказала леди Вуарей. — Мне нравится. Чем ты можешь еще меня удивить? Как ты будешь развлекать меня, если я возьму тебя во дворец?

— Моя госпожа, меня зовут…

— Это неважно, — холодно бросила леди Вуарей. — Я сама даю имена своим куклам. Если ты попадешь во дворец, тебе придется забыть свое прежнее имя и с гордостью носить то, которое я тебе дам.

Только сейчас смысл ее кошмарных слов полностью дошел до Клэрити. Куклы, которых ищет леди Вуарей — живые люди! Чудовищно, мерзко, бесчеловечно… Дочь Архонта как близнец была похожа на ее Каролину, но Клэрити могла поклясться, что это не она. Голос казался до боли знакомым, и вместе с тем холодные и высокомерные нотки меняли его почти до неузнаваемости. И слова, которые срывались с пухлых губ леди Вуарей, были совсем не свойственны Каролине. Юная девушка, подросток — возможно, но не пятилетняя малышка.

Совершенно запутавшись, Клэрити лишь наблюдала за безумным представлением, разыгравшемся на ее глазах.

— Конечно, госпожа, — покорно пролепетала незнакомка с черными губами. Собралась с духом и продолжила. — Я буду петь для вас — столько, сколько захотите.

И она запела.

Готесса оказалась превосходной певицей. Голос ее — глубокий, чистый, звучал уверенно и сильно. Тревожная, печальная песня разлилась над площадью города. На лице леди Вуарей появилось что-то, отдаленно напоминающее улыбку, и больше — удовлетворение ребенка, заполучившего долгожданную вещь. Но того восторга, который появился в глазах Каролины, когда Клэрити подарила ей Мистера Льва, не было и в помине.

— Хорошо. Ты будешь моей куклой.

От этих слов у Клэрити холодок пробежал по коже. А к леди Вуарей уже выстраивалась целая очередь. Среди тех, кто жаждал продемонстрировать дочери Архонта свои умения, попадались даже юноши. Но им она отказывала сразу, объяснив, что с куклами мужского пола играть ей не интересно.

Желающих поглазеть на «кастинг становилось все больше. Зрителей все прибывало — как и потенциальных кукол. Те, кто был отвергнут леди Вуарей, заливались слезами и с потерянными лицами уходили прочь, не дожидаясь окончания шоу. Все хотели попасть во дворец, и поражение было для них болезненно.

Цепочка претенденток на роль живых кукол распалась на звенья — одни понуро разбрелись по своим домам, другие — их было лишь трое, сидели в карете, следующей за каретой леди Вуарей. Они возбужденно перешептывались и ерзали от нетерпения в ожидании часа, когда отправятся во дворец — исполнять свою новую роль.

Дочь Архонта обвела глазами толпу.

— Есть еще желающие стать моей куклой?

Лишь мгновение потребовалось Клэрити, чтобы принять решение. Она знала, что никогда не простит себе, если не последует за той, кто как две капли воды похож на Каролину — пускай, и только внешне. Она должна разобраться, понять, что произошло тогда, когда в ее сердце попал зеркальный осколок. Когда исчезла ее малышка, и вся жизнь пошла трещинами, как огромное зеркало.

Клэрити сделала шаг вперед. Помедлив, направилась к карете той, что была так похожа на ее дочь. Каждый шаг давался нелегко, словно она шла по битым стеклам.

— Хм… Белые волосы, чуть подзавить, чтобы спадали волнами на спину, — задумчиво проговорила леди Вуарей. — Распахнутые глаза — то, что нужно для куклы. Ресницы можно сделать и подлинней — слишком короткие, и покрасить — слишком они бесцветные.

Клэрити будто окунули с головой в яму, до краев заполненную грязью. Цепкие глаза леди Вуарей осматривали ее, словно она была не человеком, а выложенным на полке товаром. Словно ее выпотрошили, ее личность, ее душу порезали на куски и выбросили за ненадобностью, оставив лишь приятную глазу оболочку. Никогда еще Клэрити не чувствовала себя такой пустышкой, как сейчас.

— Но это все не так важно, — подвела черту леди Вуарей, — если ты не сможешь заинтересовать меня. Что ты умеешь, чем ты будешь меня развлекать?

— Я танцую. — Удивительно, но стоило только это произнести, как осанка выпрямилась сама по себе, в голосе появилась твердость, в дрожащих прежде руках — уверенность. Клэрити собиралась показать дочери… дочери Архонта то, что умела лучше всего на свете. Танец — вот что всегда спасало ее в самые страшные мгновения своей жизни.

Начиная танцевать, она забывала обо всем.

— Вот как? — во взгляде леди Вуарей появилась заинтересованность. Любопытство, но ни капли узнавания. — Была у меня одна балерина… Ну что же, покажи, на что ты способна.

И Клэрити начала танцевать.

Позабыть о толпе, что следила за каждым ее движением, было непросто. Но сейчас ее вела цель — ей во что бы то ни стало нужно было попасть во дворец. Если она упустит леди Вуарей из виду… возможно, ей никогда больше не представится шанса узнать, что случилось с Каролиной.

Клэрити видела восхищенные взгляды толпы, но только глаза леди Вуарей ее сейчас интересовали. И искорка интереса и — не восхищения, скорее одобрения, — промелькнувшие в них, придавали ей сил. Клэрити танцевала так, будто завтра — конец света. Словно это последний день, когда ей дозволено танцевать.

Когда она закончила, раздались восторженные шепотки. Кто-то самый смелый даже зааплодировал, заслужив недовольный взгляд леди Вуарей — не нравилось ей, что кто-то другой, а не она, был в центре внимания.

Клэрити уже и забыла, каково это, когда твой танец вызывает восторг и восхищение.

— Хорошо, ты мне подходишь, — важно сказала дочь Архонта. — Можешь присоединиться к остальным куклам.

Едва веря в реальность происходящего, Клэрити направилась к карете. Села рядом с готессой, которая встретила ее появление улыбкой — как старую знакомую.

— Меня зовут Диана, — охотно представилась она.

Это был самый показательный случай на памяти Клэрити, когда имя человека настолько не подходило его обладателю.

— Можешь звать меня просто Ди — так все делают, — небрежно добавила она.

— Клэрити. Можешь звать меня Клэр, но только не Кли, — пробормотала Клэрити, чем вызвала смешок Дианы.

Остальные две «куклы» — по всей видимости, подружки, на нее внимания не обращали, занятые перешептыванием. На Ди они и вовсе косились с явным неодобрением. Если Клэрити была права, то умерли они не меньше пятидесяти лет назад — об этом настойчиво говорили их прически с прядей-волной у лица, ожерелья из чистого жемчуга на шеях обеих, атласные перчатки и юбки-солнца, целомудренно прикрывающие колени. Та, что сидела напротив Ди, была жгучей брюнеткой, другая — блондинкой.

Представление закончилось, Клэрити оказалась последней из одобренных леди Вуарей кукол. Карета тронулась с места, огненные лошади помчались вперед, с их развевающихся на ветру грив срывались искры и таяли в воздухе. И только тогда, когда Гескес остался позади, Клэрити вспомнила об Алтее. Только сейчас поняла, что ничего не сказала ей. Будет ли волноваться травница? Вряд ли. Они знакомы не так долго, а разница в возрасте и характере подружиться им так и не позволила.